человеческой гомосексуальностью не полная, поскольку молодые птицы все же охотно полетят заводить себе пару, как только появится подходящее место для гнезда. Кроме того, гомосексуалы не обязательно испытывают нехватку ресурсов и далеко не всегда посвящают жизнь помощи своим братьям и сестрам. Так что гипотеза Уилсона себя не оправдывает[700].

Попытки обосновать существование гомосексуализма адаптивными преимуществами предпринимаются во множестве[701],[702]. В самом совокуплении с представителями собственного пола ничего загадочного нет, оно широко распространено у многих биологических видов и имеет самые разные объяснения, как функциональные, так и нефункциональные[703],[704],[705],[706]. Загадка в том, почему отдельные особи отказываются пользоваться возможностями для спаривания, ведущими к появлению потомства.

Один из немногих установленных фактов гласит, что вероятность проявления гомосексуальных наклонностей у мужчины прямо пропорциональна числу имеющихся у него старших братьев[707]. Это значит, что беременность мальчиком оказывает на физиологию матери какое-то влияние, способное отразиться на будущих сыновьях. Догадка оставалась не более чем обоснованным предположением до 2018 года, когда Рэй Блэнчард с коллегами выступили с докладом о том, что у матерей гомосексуалов сильно повышен уровень антител к белку NLGN4Y, влияющему на половую дифференциацию мозга[708]. Окончательного подтверждения этому пока нет, и в любом случае это еще не все. Количеством старших братьев объясняется гомосексуальность лишь у крохотной доли мужчин подобной ориентации[709]; значение имеют также генетические факторы[710], и сильную роль играют факторы культурные. Кроме того, ни одно из этих исследований не затрагивает женскую гомосексуальность. Так что на данный момент вопросов гораздо больше, чем ответов. Эволюционный подход помогает осознать, что склонность однополых особей к совокуплению может объясняться чем угодно, однако объяснять нужно отсутствие интереса к спариванию, позволяющему оставить потомство.

Расхождения в желаниях

Большинство молодых пар хотят заниматься сексом каждые несколько дней. Примерно столько времени сохраняет фертильность яйцеклетка, поэтому именно такая частота совокуплений максимизирует вероятность зачатия. Кроме того, примерно на такой срок разлучались пары в первобытные времена, отправляясь в охотничьи и собирательские вылазки. Соскучившиеся за несколько дней партнеры, как правило, радуются встрече – это хорошо и для них, и для их способности к зачатию, и для размножения.

Однако во многих парах кому-то хочется секса чаще. Если второй подчиняется из чувства долга или из страха, романтические чувства быстро угаснут. Даже если у партнеров уровень либидо в общем и целом совпадает, все равно случаются временные расхождения из-за болезни, беременности, тревог, усталости. Один из партнеров может принимать антидепрессанты, убивающие сексуальное влечение. В фильме Вуди Аллена психотерапевт спрашивает главную героиню, Энни Холл: «Как часто вы занимаетесь сексом с мужем?» – «Постоянно, – отвечает она. – Раза по три в неделю». Когда психотерапевт задает аналогичный вопрос мужу, тот сетует: «Да почти никогда. Раза три в неделю». Бывает и наоборот, во многих случаях женщине хочется секса чаще, чем ее партнеру.

Большинство пар как-то перебиваются, сочетая в тех или иных пропорциях принятие, отрицание, удовлетворение партнера вопреки отсутствию желания, мастурбацию и юмор. Однако сплошь и рядом дела обстоят прямо как в классической шутке комика Джорджа Бернса: «Про свадьбу и секс… После свадьбы вы можете все дольше… и дольше… и дольше… обходиться без секса». Естественный отбор не сформировал механизма, согласовывающего уровень сексуального влечения. Это не просто прискорбно, это трагедия.

Широко распространена ситуация, описанная как-то вечером в приемном покое одним из пациентов: «Моя жена не хочет секса, и я не знаю, что делать. Бросать ее я не намерен, но и без секса оставаться радости мало». Как сейчас помню исчерпывающую рекомендацию, которую дал этому пациенту старший врач: «У вас четыре варианта: записаться на сексуальную терапию, подать на развод, завести любовницу, остаться с женой и мастурбировать. Выбирайте». И хотя давать такие безапелляционные советы по итогам минутной беседы мне кажется грубостью, врач предельно точно обозначил дилемму, встающую перед миллионами людей.

Казалось бы, какая-нибудь культура должна была найти способ поддерживать долгосрочные отношения, устраивающие обе стороны и дающие полное сексуальное удовлетворение, но нет, любой вариант имеет свои издержки. Принуждение к моногамии вызывает неудовлетворенность. Промискуитет провоцирует ревность, конфликты и разрыв отношений. В большинстве культур педалируется необходимость контролировать сексуальное влечение, чтобы сохранить имеющуюся связь. Однако сейчас некоторые стремятся, наоборот, контролировать привязанность, чтобы не упускать возможности для секса. Практикующие случайный секс стараются не встречаться ни с кем по второму разу, чтобы не привязываться и не переживать потом, когда отношениям придет конец.

Легко говорить о сексе так, будто большинство пар занимаются им исключительно в классическом варианте. В действительности же много проблем возникает из-за того, что кому-то хочется иных разновидностей. Распространенный повод для конфликтов – желание или нежелание орального секса. Тесная связь между сексом, подчинением и доминированием уводит нас в другую область, которую вдоль и поперек исследовали первопроходцы эволюционной психиатрии[711]. Какие-то пары получают взаимное удовольствие от БДСМ-игр, но гораздо чаще уговоры сыграть соответствующую роль полны манипуляций и фрустрации. Как в старом анекдоте, когда мазохист просит: «Выпори меня!», а садист отвечает: «Не буду!»

Потрясающее явление представляют собой фетиши. Почему некоторых людей возбуждают лишь километровые каблуки и латекс? На самом деле гендерное уравнивание здесь не к месту, правильнее было бы сказать «некоторых мужчин», поскольку именно их в основном заводят такие аксессуары. Одна женщина прислала в колонку сексолога вопрос: «Где найти мужчину, которому не нужны все эти извращения?» – «В могиле», – ответил сексолог.

Казалось бы, естественный отбор должен был позаботиться о том, чтобы в качестве половых партнерш мужчины гарантированно предпочитали женщин, поскольку это максимизирует вероятность появления потомства. Однако некоторые готовы хоть в наручниках мастурбировать, лишь бы не спать с женщиной. Потребность в нетривиальных стимулах для возбуждения наносит гораздо больший ущерб приспособленности у женщин, чем у мужчин[712],[713],[714]. Для женщин выбор правильного полового партнера жизненно важен, поскольку потенциальное количество детей у нее жестко ограничено огромными ресурсозатратами[715],[716],[717]. Для мужчины же сойдет кто угодно, хотя бы отдаленно смахивающий на полового партнера или ассоциирующийся с таковым: при минимуме затрат можно сорвать гигантский репродуктивный куш. Именно поэтому мужчины склонны принимать самые невинные дружеские жесты за приглашение к сексу – феномен, который эволюционный психолог Марти Хейзелтон обосновывает с помощью расширенной версии принципа пожарной сигнализации, теории преодоления ошибок[718].

Однако эта теория не объясняет, почему фетиши существуют в принципе, – только почему они причиняют меньше ущерба мужчинам. Среди объектов фетишизма много таких, которые играют важную роль в картине