27 апреля Готтберг издал приказ об «умиротворении района вокруг Молодечно и лесных районов Манылы и Рудня». Начальник СС и полиции Белоруссии потребовал уничтожить «бандитов», захватить сельскохозяйственную продукцию и рабочую силу. Для достижения этих целей Готтберг решил провести сразу две операции — «Сорвиголова I» и «Сорвиголова II» (Draufganger I und II). Оперативными мероприятиями должны были быть охвачены Молодечненский район Вилейской, Вилейский, Логойский и Минский районы Минской областей. Операцию «Сорвиголова I» (с 28 по 30 апреля) поручалось провести 2-му полицейскому полку СС (командир — подполковник полиции Ганс Грип), которому придавалась команда вермахта в составе 250 военнослужащих. С 30 апреля, после зачистки района вокруг Молодечно, начиналась операция «Сорвиголова II», и к боевой группе Грипа присоединялись 118-й батальон охранной полиции, особый батальон СС Дирлевангера и 12-я полицейская танковая рота. Каждому батальону придавались особые команды СД. Информацию о событиях, произошедших в течение суток, следовало ежедневно подавать на командный пункт фон Готтберга (Минск, Садовая улица, д. 23), не позднее 22.00. Операцию «Сорвиголова II» планировались завершить до 10 мая 1943 г.[599].

В приказе Готтберга не сообщалось, против каких партизанских формирований проводились оперативные мероприятия. Ссылок на сообщения из СД в документе нет. Тем не менее из советских источников становится известно, что руководство СС и полиции Белоруссии собиралось разгромить бригады «Дяди Васи» (командир — В.Т. Воронянский, комиссар — В.В. Семенов), «Штурмовая» (командир — Б.Н. Лунин) и «Дяди Димы» (командир — Д.И. Кеймах). Речь шла об уничтожении 11 отрядов «народных мстителей». Некоторые из них, в первую очередь, из бригады «Дяди Димы», относились к разряду отрядов особого назначения, поскольку выполняли задачи Разведывательного управления Генерального штаба РККА[600].

В операции «Сорвиголова II» немцам удалось использовать фактор внезапности. Наступление полицейских частей с самого начала вызвало замешательство в партизанских рядах. Никакого серьезного сопротивления «народные мстители» не оказывали. Командование бригад «Дяди Васи» и «Дяди Димы», бросив местное население на произвол судьбы, отдало приказ о немедленном выходе в другой район. Этот выход, как позже отмечалось в отчете Логойского райкома КП(б)Б, напоминал паническое бегство. Бригада «Дяди Васи» оставила в своем лагере тол и патроны, а в бригаде «Дяди Димы» «потеряли» радистку.

«Партизанские отряды и бригады в этой обстановке, — подчеркивалось в отчете, — оказались не на должной высоте, чувствовалась полная растерянность среди командного состава и наибольшая в так называемой бригаде "Дяди Васи" и "Дяди Димы". Эти два героических дяди ушли от немцев заранее и дали указание своим подчиненным выходить в направлении на Березу.

РК КП(б)Б трижды вызывал командование Котовского, Фурманова и Матросова [отряды, входившие в состав бригад "Дяди Васи" и "Дяди Димы". — Примеч. авт.] явиться в РК для принятия общего решения, но никто из этих командиров не явился и ушли самостоятельно из района»[601].

Положение, в которое попали партизаны, по признанию секретаря Логойского РК КП(б)Б И. Тимчука, было критическим. Командование оставшихся в окружении отрядов бригады «Штурмовая», ввиду отсутствия боеприпасов, приняло решение разделиться на мелкие группы и выходить из блокады. С большим трудом, в ночь с 8 на 9 мая, эти группы вырвались за пределы кольца[602].

Батальон Дирлевангера, принимавший участие в операции «Сорвиголова II», был направлен командованием боевой группы в район Малевичи — Старжинки. Штрафники занимались поиском партизан, боеприпасов, зачищали населенные пункты. Из личного состава части было сформировано несколько разведгрупп, прочесывавших местность. 4 мая на командный пункт батальона в Малевичах поступило донесение из немецкой роты. Командир роты докладывал, что подразделение в 9.15 утра достигло деревни Старжинки. Местное население, говорилось в донесении, проявляло весьма враждебное отношение к немецким войскам. Наряду с этим одна из разведгрупп подразделения в 1 км севернее деревни Старжинки установила связь со 2-й русской ротой. Также сообщалось об осмотре подразделениями батальона деревни Бригидово. В деревне находилось около 60 мужчин, женщин и детей. Севернее, в районе деревни Кременец, отмечалась активная деятельность местных жителей, сооружавших оборонительные позиции.

5 мая на командный пункт батальона (переместился в деревню Червяки) пришло сообщение об уничтожении деревни Старжинки. Командир немецкой роты приказал сжечь населенный пункт за то, что его подчиненных обстреляли с северо-восточной окраины деревни. Подразделение расстреляло 75 «подозреваемых», 65 женщин и детей. «Особому обращению» подверглось и население деревни Бригидово, где штрафная рота довела счет убитых «бандитов» до 90 человек. Перед сожжением из деревни было угнано 65 голов крупного рогатого скота, 32 лошади, 51 овца, захвачено некоторое количество домашней птицы. Затем немецкая рота выдвинулась в направлении деревни Кременец и атаковала населенный пункт, нанеся удар с юго-западной стороны. Когда головное подразделение пробилось к центру деревни, две разведгруппы организовали преследование противника, ведя огонь из автоматов и станковых пулеметов. Одно из подразделений, остававшееся в деревне, расстреляло 37 человек. Эсэсовцы не стали сжигать деревню: дома уже горели из-за стрельбы зажигательными боеприпасами. Немецкая рота вышла из Кременца и подала сигнал для открытия огня артиллерии[603].

К слову, пока немецкая рота находилась в Кременце, она провела обыски в домах и обнаружила несколько пакетов динамита и экразита (взрывчатое вещество, амонийная соль пикриновой кислоты), детонаторы советского производства, несколько метров бикфордова шнура, шесть мин с деревянными корпусами. Обнаруженные взрывчатые материалы штрафники немедленно уничтожили. По мнению командира немецкой роты, деревня Кременец минировалась в оборонительных целях, хотя, скорее всего, партизаны просто бросили взрывчатые вещества, когда отступали из деревни.