шкаф и, пошарив в нём, вытащил бутылку. Раздалось позвякивание стекла.

— Иен? — спросил директор.

— Мне не надо, — ответил Катберт.

— Лавиния?

— Нет-нет. Не могу.

Райт вернулся и сел за стол. Наполнил стакан и тремя глотками осушил его. Затем наполнил снова. Комнату заполнил аромат шотландского виски.

— Полегче, Уинстон, — сказал Катберт.

— Нельзя оставаться здесь, в темноте, — нервозно заговорила Рикмен. — На этаже должен быть выход.

— Говорю же, перекрыто всё, — отрезал Райт.

— А зал динозавров? — не унималась она, указывая на заднюю дверь.

— Лавиния, — возразил Райт, — в этом зале только один вход для публики, он закрыт стальной дверью. Мы заперты отовсюду. И не стоит волноваться, — существо, убившее Ипполито и остальных, сюда не сунется. Оно будет преследовать лёгкую добычу, группу, блуждающую по подвалу.

Послышалось бульканье, затем стук поставленного стакана.

— Мы пробудем здесь полчаса, переждём. Затем спустимся обратно. Если к тому времени не включат свет и не поднимут двери, то я знаю ещё один выход. Через выставку.

— Похоже, ты знаешь все потайные места, — сказал Катберт.

— Эта лаборатория была моей. Я до сих пор люблю приходить сюда время от времени, подальше от административных забот, поближе к моим динозаврам.

— Понятно, — ответил Катберт не без колкости.

— Площадь выставки занимает бывшую нишу трилобитов. Много лет назад я проводил в ней немало часов. Словом, там за стендом с трилобитами есть проход в центральный коридор. Дверь заколотили много лет назад, чтобы разместить ещё один стенд. Не сомневаюсь, что, когда устраивали выставку, поверх неё просто-напросто прибили фанеру и закрасили. Дверь можно выбить ногой. Если там окажется замок, выстрелить в него.

— Похоже, это вполне осуществимо, — оживилась Рикмен.

— Что-то не помню я такой двери на выставке, — с сомнением сказал Катберт. — Охрана наверняка знала бы о ней.

— Говорю, это было давно, — резко ответил Райт. — Дверь заколотили и забыли.

Наступило долгое молчание. Райт налил себе ещё виски.

— Уинстон, — сказал Катберт, — угомонись. Директор сделал большой глоток, потом свесил голову. Плечи его ссутулились.

— Иен, — пробормотал он наконец. — Как такое могло случиться? Наша песенка спета. Катберт промолчал.

— Давайте не хоронить пациента преждевременно, — сказала Рикмен отчаянно-бодрым голосом. — Хорошая связь с общественностью может загладить даже самое худшее.

— Лавиния, — заговорил Катберт, — это не тот случай. Двумя этажами ниже нас лежит полдюжины трупов, если не больше. Чёртов мэр в западне. Через несколько часов о нас заговорят в последних новостях на всю страну.

— Наша песенка спета, — повторил Райт. Из горла директора вырвался лёгкий сдавленный всхлип, и он уронил голову на стол.

— Чёрт возьми, — пробормотал Катберт, взял со стола бутылку и убрал в шкаф.

— Всё кончено, разве нет? — простонал директор, не поднимая головы.

— Да, Уинстон, кончено, — сказал Катберт. — Честно говоря, я буду рад просто выйти отсюда живым.

— Иен, пожалуйста, не будем об этом. Пожалуйста, — взмолилась Рикмен. Встала, подошла к двери, которую прикрыл за ними Райт, и медленно распахнула её.

— Не заперта! — воскликнула она.

— Господи, — подскочил Катберт. Райт, не поднимая головы, полез в карман и протянул ключ.

— Подходит к обеим дверям, — глухо произнёс он.

Рикмен дрожащей рукой вставила ключ в замок.

— Чем мы провинились? — печально спросил Райт.

— Совершенно ясно чем, — ответил Катберт. — Пять лет назад у нас была возможность разобраться с этим делом.

— Ты о чём? — спросила Рикмен, возвращаясь к ним.

— Прекрасно знаешь, о чём. Об исчезновении Монтегю. Нужно было заняться этой проблемой, а мы делали вид, будто ничего не случилось. В подвале возле ящиков Уиттлси была лужа крови. Монтегю исчез. Теперь-то мы точно знаем, что с ним случилось. Однако нужно было докопаться до истины тогда. Помнишь, Уинстон? Мы сидели у тебя в кабинете, когда Ипполито явился с этим сообщением. Ты приказал отмыть пол и забыть об этом. Мы умыли руки и надеялись, что убийца Монтегю исчезнет.

— Не было доказательств, что кто-то убит! — простонал Райт, подняв голову. — И не было доказательств, что это — кровь Монтегю! Она могла остаться от бродячей собаки или кого-то ещё. Откуда мы могли знать?

— Мы могли выяснить, если бы ты приказал Ипполито сообщить в полицию о громадной луже крови. И ты, Лавиния, — насколько я помню, ты согласилась, что кровь надо просто смыть.

— Иен, не стоит затевать бессмысленный скандал. Ты прекрасно знаешь, что та кровь могла быть чьей угодно, — сказала Рикмен. — И ты сам настоял на том, чтобы ящики перенесли. Ты беспокоился, что выставка вызовет вопросы об экспедиции Уиттлси, ты взял журнал и попросил меня хранить его до закрытия выставки. Материалы в нём противоречат твоим теориям, так ведь?

Катберт презрительно фыркнул.

— Ничего ты не понимаешь. Джон Уиттлси был моим другом. По крайней мере поначалу. Мы рассорились из-за статьи, которую он опубликовал, да так и не помирились. Но теперь говорить об этом поздно. И я не хотел, чтобы записи его были опубликованы, чтобы его теории стали предметом насмешек.

Он повернулся и уставился на заведующую отделом по связям с общественностью.

— То, что я сделал, Лавиния, было попыткой защитить коллегу, у которого зашёл ум за разум. Я не покрывал убийства. А как быть с тем, что сотрудники музея замечали нечто странное? Уинстон, ты получал по нескольку сообщений в год о том, что люди видели или слышали в вечерние часы что-то необычное. И ничего не предпринимал, так ведь?

— Откуда я мог знать? — забрызгал слюной директор. — Кто бы в это поверил? То были нелепые сообщения, смехотворные…

— Пожалуйста, перемените тему! — воскликнула Рикмен. — Я не могу ждать здесь, в темноте. Может, через окна? Может, внизу натянут для нас сеть?

— Нет, — ответил Райт, глубоко вздохнув и протирая глаза. — Решётки из закалённой стали, толщиной в несколько дюймов. — Он обвёл взглядом тёмную комнату. — Где моя бутылка?

— Хватит тебе, — сказал Катберт.

— К чёрту тебя с твоим англиканским морализаторством.

Райт, шатаясь, поднялся на ноги и нетвёрдой походкой направился к шкафу.

В лестничном колодце д’Агоста обратил взгляд на тусклый силуэт Бейли.

— Спасибо, — сказал он.

— Командуете вы, лейтенант.

Внизу, сопя и всхлипывая, их ждали сгрудившиеся на ступеньках гости. Д’Агоста повернулся к ним.

— Так. Двигаться нам нужно быстро. На следующей лестничной клетке есть дверь, ведущая в подвал. Мы пройдём в неё и встретимся кое с кем, кто знает, как отсюда выйти. Всем понятно?

— Понятно, — послышался голос мэра.

— Отлично, — кивнул д’Агоста. — Ладно, идём. Я пойду первым и буду светить фонариком. Бейли, ты замыкающий. Если что увидишь, дай мне знать.

Группа медленно спустилась. На лестничной клетке д’Агоста дождался сигнала Бейли «опасности нет». Потом ухватился за дверную ручку.

Дверь не подалась.

Д’Агоста дёрнул её