Аркана все еще оставалась ледяной королевой. Шукрат же все больше к нам привыкала. А Громовол решил, что хочет стать моим приятелем – для поддержки какой-то схемы, созревающей внутри него.

Тобо хотя и помалкивал, но уже успел освоить основы передвижения на летательных столбах Ворошков. Точнее, на одном конкретном столбе. Подозреваю, что Шукрат ему помогала. Именно ее столб он тайком уволок посреди ночи, по-мальчишески упиваясь этим приключением.

За десять дней марша вдоль Уиллиуоша мы прошли всего миль сорок пять. Треть из них мы покрыли за один день, когда, ко всеобщему изумлению, стало очевидно, что на таглиосских территориях и в самом деле есть те, кто не собирается праздновать освобождение от диктатуры Протектора. Некая коалиция провинциальных аристократов и жрецов сперва пыталась оказать сопротивление, а затем укрылась в поместье под названием Гархавнес. Во время первой стычки Тобо применил свои таланты, чтобы ослабить их волю к сопротивлению, и наши солдаты не успели как следует им врезать.

Поместье мы окружили уже в сумерках. Заполыхали пожары. А наружная стена хозяйского дома словно вскипела темным туманом, когда Неизвестные Тени пошли на штурм.

Результаты не были очевидными еще несколько часов. Приятели Тобо предпочитают косвенное воздействие. И под прикрытием темноты.

Поместье было окружено, и наши костры отбрасывали безобидные тени, пляшущие на его стенах. Я сказал Дреме:

– Это местечко выглядит уютным и комфортабельным, Капитан. А мы никуда не торопимся. И можем задержаться на некоторое время. Достаточно долго, чтобы узнать его название.

Мое предложение ее ошеломило.

– Гархавнес.

– Ты так добра.

– Гархавнес – это название поместья, идиот.

– И оно лучшее из всего, что мы до сих пор видели. Не поселить ли нам здесь князя и его сестру? Пусть постепенно привыкают к королевскому образу жизни. – Боги свидетели, что среди нас им такая возможность не выпадала. Мы просто тащили их за собой, как заплечный мешок, – на тот случай, если они нам когда-нибудь пригодятся.

– А тебе не надо что-нибудь записать? Или вскрыть парочку нарывов?

– Сейчас – нет. Я весь в твоем распоряжении и переполнен советами.

Дрема не успела сочинить достойный ответ, не содержащий бранных слов, как из поместья выскользнула группа из нескольких мужчин, ведущих с собой женщин и детей.

Наш лагерь выглядел весьма впечатляюще.

Мы хотели, чтобы он выглядел, как лагерь кочующей орды.

Откуда-то материализовался Тобо с родителями и сказал:

– Призраки сработали даже быстрее, чем я рассчитывал. – Он вытянул руку ладонью вниз и прошептал нечто, прозвучавшее будто на языке Хсиена. Секунду спустя из окна на втором этаже поместья вырвался яростный вопль. Там сидели два лучника, собравшиеся было выстрелить в беглецов. Один из них даже ухитрился вывалиться в узкое окошко.

– Пусть твои приятели начнут нашептывать, что всем, кто сдастся до рассвета, мы разрешим взять личные вещи. Мы даже позволим им разойтись по домам и не причиним вреда, если они принесут клятву верности Прабриндраху Драху. А пленники, взятые завтра после восхода солнца, попадут в наши трудовые батальоны.

У нас не было трудовых батальонов. Но они становились частью осадной войны и нередко – судьбой военнопленных и крестьян, не успевших вовремя сбежать. Так что угроза была веской. А Черный Отряд давно приобрел репутацию людей, на которых не производят впечатления ни каста, ни аристократическое происхождение, ни жреческий статус.

Едва стало ясно, что мы можем прикрыть беглецов от мстительного огня из поместья, они хлынули потоком. Обычно первыми сдаются как раз те солдаты, которых ставят охранять запасной выход, чтобы через него не просочились дезертиры.

Как выяснилось, организаторы сопротивления нам не пользовались популярностью среди своих насильно собранных сообщников.

Итак, кое-кто не желал расставаться с Протекторатом, но рабочий люд это не интересовало. С несколькими я поговорил, и они не были нашими убежденными противниками. Их жизнь мало зависела от того, кто находится у власти. Зато приближалось время уборки урожая.

Здесь мы вновь убедились в великой правде жизни.

На рассвете в поместье вошли наши солдаты. Я все еще спал. Приятели Тобо сеяли панику. Наши люди шли следом и подчищали. Никто из наших не погиб, лишь некоторые получили незначительные раны. В порыве великодушия Дрема передала почти всех пленников с положением Радише и ее брату – для суда. И лишь тех, на кого Тобо указал, как на безнадежных прихвостней Протектора, судили по законам Отряда.

– Разнеси эту весть по округе, – велела Дрема Тобо. – И можешь преувеличить размер нашей победы.

– Сегодня маленький народец станет нашептывать это в ухо каждому спящему на двести миль вокруг.

До сих пор таглиосская провинция имела общие религии с остальными таглиосскими территориями, где большинство составляли гунниты. Местный язык был близок к тому, на котором говорят в окрестностях Деджагора. После небольшой практики Дрема сумела его освоить.

То, что я называл поместьем, в действительности больше напоминало деревню, полностью находящуюся внутри единого здания. Главным строительным материалом для него послужил необожженный кирпич. Сложенные из него стены тщательно оштукатурили, чтобы их не размыло дождями. Внутри здания расположена открытая центральная площадь – как с цистернами для воды, так и с хорошим колодцем. По всему периметру на площадь выходят конюшни и мастерские. Остальную часть здания занимает лабиринт коридоров и комнат, где люди, очевидно, жили, работали и торговали, словно огромное здание и в самом деле было чем-то вроде городка.

– Вылитый термитник, – сказал мне Мурген.

– Князь и его сестричка почувствуют здесь себя совсем как дома. Он такой же кошмарный, как и дворец в Таглиосе. Только размером поменьше.

– Хотел бы я знать, чем они тут питались. Запах просто ошеломляющий. – Ароматы специй плотным облаком наполняли каждый коридор. Но это характерно для любого таглиосского поселения или города.

Нас отыскал Тай Дэй. Он и в самом деле оставил Мургена на несколько минут без присмотра. Тоже, наверное, стареет. Он передал сообщение:

– Тобо велел передать, что Дрема решила рискнуть и разбудить Ревуна.

Вот теперь я точно мог сказать, что Тай Дэй встревожен, потому что столь длинные фразы он произносил лишь несколько раз в жизни.

* * *

Дрема решила оформить пробуждение с полной помпой, церемонией и драмой. После ужина мы собрались там, где прежде был храмовый зал, – когда все отдохнули, хорошо поели и предположительно расслабились. Зал был плохо освещен и обильно уставлен по углам многоголовыми и многорукими идолами, что далеко не придавало мне благодушия.