— Мы не покинем эту комнату, пока не найдем то, что ищем, — объявила она, указывая на гору учетных книг, писем и разрозненных бумаг, которые они спасли от пламени в монастыре. — Нам срочно нужен полный список девушек, которых отправили в Лурд в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Нужно их обезопасить, прежде чем их постигнет участь четырех убитых.

— Но что, если их несколько десятков? — спросил один из новеньких. Он был в галстуке — как и Чема, который согласно кивнул.

— Мы защитим их всех, — отрезала Сестеро. Вопрос был закрыт, хотя все понимали, что это невозможно. У них не хватит на это ресурсов.

— Мы можем пойти более коротким путем и запросить эту информацию в том монастыре Лурда, куда отправляли девушек. Они наверняка хранят списки добровольцев. Возможно, они будут сговорчивее, чем местные, — предложил Айтор.

Сестеро упрекнула себя за то, что эта мысль не пришла ей в голову раньше. Возможно, тогда они смогли бы выиграть время, чтобы спасти жизнь последней жертвы.

— Хорошая идея. Ты позвонишь? Ты вроде знаешь французский…

Айтор не терял времени даром. Он нашел телефон в интернете и отошел на пару метров, чтобы спокойно поговорить.

— Черт! У них есть автоответчик. Оставьте сообщение, и мы вам перезвоним, — пожаловался он несколько секунд спустя.

— Что же, придется тебе поехать в Лурд, — сказала Сестеро. Достав ключи от своего «Рено Клио», она бросила их напарнику.

Айтор перехватил их на лету.

Его лицо говорило само за себя: он не любил водить машину. Сестеро знала это — как знала и то, что ему лучше всех удастся разговор с монахинями.

— Дорога туда займет минимум четыре часа.

Сержант пожала плечами.

— Если слегка превысишь, будет три.

Но она знала, что Айтор так не поступит, он будет в точности выполнять требования каждого дорожного знака.

* * *

Прошло два часа с момента его отъезда. Моральный дух в полицейском управлении был на нуле, а в довершение всего из радиоприемника в углу передавали программу Аймара Берасарте. Убийство в лесу Ома в такой особенный день обеспечило журналиста достаточным количеством топлива, чтобы подогревать интерес в течение нескольких месяцев.

Никакого прогресса. Сестеро уже начала опасаться, что списка, который они ищут, не существует или что он оказался среди бумаг, которые монахини сожгли еще до того, как им помешали устраивать растопку.

— Нужно было посадить сестру Тересу в тюрьму и сровнять этот монастырь с землей, — пробурчала она, закрывая учетную книгу, которую она просматривала страница за страницей. Теперь она знала, в каком году они сменили одеяла, у какого поставщика покупают муку…

— Вы знали, что эти монашки то и дело выходят из монастыря? Тоже мне затворницы, — фыркнул один из новоприбывших. Он изучал блокнот с кожаным переплетом. — Здесь отмечены все их передвижения. Какая монахиня выходит, в какой день, сколько денег она берет из кассы на расходы… Включая то, куда она уходит и зачем.

Сестеро подошла посмотреть. Некоторые даты показались ей знакомыми. Это были дни преступлений.

— Всякий раз, когда наш убийца был на охоте, кто-то из монахинь находился за пределами монастыря. По легенде они ходили к врачу или позаботиться о родственнике… Больше всего совпадений по сестре Тересе и сестре Кармен, — заметила она, обращаясь к остальным.

Чема щелкнул языком.

— Только не говори, что теперь основной линией расследования будут какие-то монахини-затворницы.

— Этого я не говорила. Я просто отметила факт, который следует принять во внимание, — возразила Сестеро. Он выступал против любой ее идеи, и это уже начинало раздражать.

Хулия попросила внимания.

— В семьдесят девятом году они получили крупные суммы. Как и на протяжении пяти лет до этого. То же самое в восьмидесятом. А после этого их доходы резко упали, — заявила она, протягивая учетную книгу Сестеро.

Та насторожилась. Еще один факт, который может иметь значение.

— Может, в те годы, когда пожертвования были самыми большими, случались какие-то природные катастрофы? Люди несли деньги в благодарность за спасение своей жизни? — предположил один из новичков.

— Разве не здесь было наводнение с жертвами и серьезными разрушениями? — подхватил другой.

— Это было в восемьдесят втором. В июле. Моя двоюродная бабушка стала одной из двенадцати жертв наводнения. Нет, эти пожертвования приходятся на те годы, когда они посылали девушек в Лурд. Они наверняка брали с семей деньги за то, чтобы на какое-то время убрать их с глаз долой, — заметил Чема.

Его товарищи согласно кивнули. Сестеро вынуждена была признать, что его объяснение имеет смысл. Ей было трудно представить, что сестра Тереса готова сделать что-то бескорыстно.

— Семь лет они посылали заблудших девушек на помощь паломникам… — Сестеро начала размышлять вслух. — Семь лет, и, однако же, все жертвы оказались в Лурде в один и тот же год. Что такого случилось в семьдесят девятом, что кто-то решил избавиться от них?

Повисло молчание. Этим вопросом задавались все присутствующие. Что в них особенного, что за тайна делает их мишенью Убийцы с тюльпаном?

* * *

Звонок раздался, когда Хулия просматривала письма. Они хранились в двух бордовых папках, резинки которых порядком износились за годы использования. Рядом с ней работали двое новоприбывших. Хулии казалось, что они просматривают все слишком быстро, но говорить им это она не стала. Возможно, они думают, что это она работает слишком медленно.

— Больше всего писем от семей, которые поддерживали монастырь довольно щедрыми пожертвованиями, — сказала она, прочитав полдюжины писем.

— Разделите переписку по годам. Нас интересует только семьдесят девятый. Не тратьте время впустую, — велела Сестеро и перевела взгляд на экран своего телефона на столе, который назойливо звонил… — Это Айтор. Возможно, он уже что-то нашел.

Хулия посмотрела на часы. Два часа дня. Время ускользнуло сквозь пальцы, будто мелкий песок. Почти пять часов прошло с тех пор, как Гоэнага уехал в Лурд. Кажется, этого недостаточно, чтобы раздобыть ответы, но кто знает.

— Что значит «ничего»? — спросила Сестеро и, заметив, что все выжидающе смотрят на нее, включила телефон на громкую связь.

— Ничего. Монахини говорят, что никогда не принимали этих девушек. Единственные, кто когда-либо появлялся у них в качестве волонтеров, были монахини из монастыря Герники. Они показали мне списки. Угадайте, кого я там обнаружил?

— Сестру Тересу, — сказала Сестеро.

— Бинго. А еще настоятельницу, хотя тогда она еще ей не была.

— О каких годах идет речь?

— Настоятельница в семьдесят четвертом, а сестра Тереса в восемьдесят первом.