class="p1">Алтухов с большим трудом выволок женщину на улицу, усадил ее на подоконник под витрину и только тогда смог немного передохнуть. Борьба отняла у него много сил: руки у Алтухова тряслись, как с перепою, а спина оказалась совершенно мокрой.

- Успокойся, успокойся, - машинально говорил Алтухов, а сам думал, что делать с этой несчастной: бросить здесь или отвести домой. Последнее казалось Алтухову чересчур утомительным и скучным, и все же он не ушел. Он нагнулся, заглянул женщине в лицо и предложил:

- Пойдем отсюда. Очень холодно. Какая тебе разница, где сидеть? Я знаю, здесь рядом выселенный дом. Там пока тепло. - Женщина отрицательно помотала головой, и это разозлило Алтухова. - Пойдем! Все. Сегодня больше ничего не будет. Раз осталась жива, значит так надо. - Он взял ее за руку и потянул на себя. Не сопротивляясь, женщина встала, Алтухов взял ее под руку, и они пошли словно за похоронной процессией: он - с торжественным сосредоточенным лицом, она - уткнувшись в носовой платок.

Выселенный дом был в пяти минутах ходьбы от метро. Они вошли в подъезд, Алтухов проверил двери первого этажа, затем второго - и одна из квартир оказалась открытой.

В квартире было тепло и пахло пылью. Повсюду валялись части растерзанной мебели, бумага и тряпье, сломанные игрушки и аптечные пузырьки, в общем - хозяйственный мусор. Обои свисали со стен огромными лоскутами, а под потолком тускло поблескивала ширпотребовская люстра под бронзу - общедоступная роскошь эпохи перезаселения Москвы.

Хлама было так много, что Алтухов даже присвистнул.

- Ого, сколько накопили, - усмехнулся он. - Сколько же человек дома всякой дряни хранит. Всю жизнь складывает в ящики, а потом оказывается, что все это ненужно. Смотри, весь пол завален, а взять нечего.

Женщина прислонилась спиной к дверному косяку и в ответ лишь страдальчески посмотрела на него.

- Иди, садись, - предложил Алтухов и указал на диван, напоминавший забитое животное, с которого сняли шкуру. Пружины закрывал лишь толстый слой грязной ваты, но Алтухов стащил с себя пальто и бросил на диван. - Садись, не бойся.

- Я не боюсь, - тихо ответила женщина.

- Тогда садись, - повторил Алтухов и по-хозяйски прошелся по комнате. Затем он остановился у развороченного платяного шкафа, похлопал по нему ладонью и со сладострастием проговорил: - Мертвенький!

- Что? - переспросила женщина.

- Ничего, ничего, - ответил Алтухов, - я говорю, я тоже вчера, как и ты, хотел... Не получилось. Может, это и к лучшему.

- Что? - испуганно переспросила женщина.

- Садись, говорю, - ответил Алтухов.

Женщина подняла на него глаза, и он впервые сумел рассмотреть ее лицо. На вид ей было лет тридцать пять, хотя две вертикальные складки на переносице и припухшие глаза делали ее старше. Она не была красивой или хотя бы заметной и принадлежала к тому типу женщин, которые один раз в жизни выходят замуж и потом, что бы ни произошло, держатся за мужа, тянут лямку: работают где-нибудь в конторе, растят детей, потом нянчат внуков, и так до гробовой доски.

- Ну, сядь же ты, что мы с тобой, как на вокзале, - сказал Алтухов. - Насколько я понял, торопиться тебе некуда.

Женщина смотрела на Алтухова с каким-то беспокойным любопытством. Иногда она шмыгала носом и тут же принималась выжимать из него платком сопутствующую слезам влагу.

После очередной просьбы Алтухова она все же прошла к дивану и села рядом с пальто.

- А что вы "тоже вчера"? - вдруг спросила она.

- Да ничего, - ответил Алтухов беспечно, будто речь шла о прогулке. - Тоже, значит тоже. - Он демонически рассмеялся. - А вообще, это даже интересно. Анекдот: два смертничка встречаются в метро...

Женщина снова спрятала лицо в скомканный носовой платок, и Алтухов осекся.

- Тебя как зовут? - спросил он.

- Нина, - сквозь платок ответила женщина.

- А меня Александр Михайлович. Можно Александр. - Он помолчал и добавил: - Просто Александр Алтухов. Как хочешь, так и зови. Мне все равно. - Алтухов некоторое время стоял молча, а затем спросил: - Ну ты успокоилась?

- Да, спасибо, - быстро ответила Нина, - я уже давно успокоилась.

- Может, тогда расскажешь, что у тебя случилось? - попросил Алтухов.

- Зачем вам? - бесцветным голосом спросила Нина.

- Затем, - ответил Алтухов. - Я же теперь твой крестный.

- Нет... нет... - помотала головой Нина. - Плохо было, вот и все.

- Плохо-плохо-плохо, - забормотал Алтухов. Он подошел к окну и сел на грязный подоконник. - Ты атеистка? - спросил он. - В Бога веришь?

- Нет, - тихо ответила Нина. - Я комсомолкой была. - Она помолчала и затем добавила: - И пионеркой тоже.

- Вспомнила, - усмехнулся Алтухов. - И октябренком небось? - Он протяжно вздохнул, пнул ногой кукольное туловище без головы и сказал: - И я был. А вот последнее время что-то часто думаю о всяких нематериальных вещах.

- А вы верите? - спросила Нина.

- Даже не пытался, - ответил Алтухов.

- Значит, его нет?

Алтухов удивленно посмотрел на нее и, отвернувшись, тихо проговорил:

- Из моего ответа не вытекает, что его нет. Но если все же там кто-то есть, он не добр, он практичен... целесообразен. Так что, приходится надеяться только на себя. - Алтухов помолчал немного, а потом показал на потолок и спросил: - А ты как думаешь, что там?

- Где там? - не поняла Нина. - На третьем этаже, что ли?

- Ну что ты прикидываешься, - возмутился Алтухов. - Там, куда ты сегодня собиралась? В метро ты что делала?

- А-а... - наконец поняла Нина и ответила: - Я не знаю. Мне все равно.

Алтухов сверкнул глазами, но тут же успокоился и сказал:

- Жаль. Все равно, а смерти ищешь. Сидела бы тогда дома. - Нина промолчала, а Алтухов проговорил: - Атеист не должен искать смерти. Он должен цепляться за жизнь руками и ногами. Зубами... А? Как ты думаешь?

- Да, да, - быстро согласилась Нина, и Алтухов заметил на ее лице настороженность.

- Да, да - это не ответ, - сказал он. - Ты-то, когда шла в метро, о чем думала? Мысли у тебя какие-нибудь были? Мысли были? - раздраженно повторил он. - Вспомни. Мне это очень важно.

- Были, - ответила Нина.

-