Из размышлений Роджерса вывел рядовой Пакетт. Отдав честь, Пакетт бросил:

– Разрешите обратиться, сэр! Роджерс снял наушники.

– В чем дело Пакетт?

– Сэр, генерал-майор Кэмпбелл сообщает, что нас ждет готовый к взлету самолет С-9А.

– Пусть оставит себе эту громадину, – сказал Скуайрз. – Мы полетим над Северной Кореей на невооруженном «найтингейле».

– Что касается меня, я бы предпочел старый добрый «блэкхок», – заметил Роджерс, – но у нас могут возникнуть проблемы с дальностью полета. Благодарю вас, рядовой Пакетт.

– Не за что, сэр.

Пакетт вернулся на свое место, и Скуайрз улыбнулся.

– Джонни Пакетт – отличный солдат, сэр. Говорит, что, когда он был ребенком, у его отца была любительская радиостанция, он сам собрал ее из старых деталей.

– Примечательный факт. Прежде люди часто обучались одному делу, а добивались успеха в другом.

– Вы правы, сэр. Только если ему не удается достичь настоящего мастерства, то он остается вообще ни с чем. Как мой отец, который хотел стать футболистом.

– А вы?

– Надеюсь, что я нашел свое дело.

– От отца вам достались честолюбие и целеустремленность, не так ли? Король Артур не мог сам отправиться на поиски святого Грааля. Моисею не было позволено перейти реку Иордан. Но они вдохновили других.

Скуайрз покосился на генерала:

– После таких слов я чувствую себя неловко – я ведь так и не написал домой.

– Вы сможете послать отцу открытку из Осаки на обратном пути.

Роджерс почувствовал, что самолет накренился и повернул на юго-запад. На обратном пути. При этих словах всегда комок застревал в горле. Солдат никогда не может быть уверен, что вернется домой, он может только надеяться. Но слишком часто надежды не сбывались, и осознание этого очевидного факта часто заставало врасплох даже бывалых ветеранов. Как уже с ним не раз бывало, Роджерс вспомнил строки Теннисона:

Сраженного воина принесли домой.

Она не причитала, не плакала.

И, глядя на нее, служанки сказали:

«Если она не выплачется, то умрет».

Транспортный самолет приземлился, и солдаты отряда «Страйкер», сопровождаемые жалобами капитана Харрихаузена на отвратительную погоду, бегом направились к ждавшему их реактивному самолету. Через четыре минуты после того, как открылся люк С-141, отряд снова был в воздухе.

Под проливным дождем изящный военный самолет быстро набрал высоту и взял курс на северо-запад. Как и в большом транспортном самолете, участники операции расположились на лавках вдоль бортов, но теперь настроение солдат было совсем другим. Если на пути к Осаке они дремали, играли в карты или читали, то здесь все занялись делом. Они проверяли свое снаряжение, перебрасывались отрывочными фразами, некоторые бормотали короткие молитвы. Рядовой Басе Мур отвечал за парашюты и теперь в последний раз осматривал свое хозяйство. Пробиваясь сквозь постепенно редевшую пелену дождя, преодолевая сильный порывистый ветер, самолет летел низко над Японским морем.

На борту находился и офицер из Сеула, который теперь согласовывал с подполковником Скуайрзом тактику эвакуации отряда после выполнения операции. Для этого будет подготовлен вертолет S-70 «блэкхок», который пересечет демилитаризованную зону и доберется до Алмазных гор за считанные минуты. Одиннадцатиместный вертолет будет вооружен двумя пулеметами М-60 бокового обстрела. При эвакуации пулеметы могут оказаться самым весомым аргументом. Когда до десантирования оставалось лишь двадцать минут, Роджерс подозвал Пакетта и попросил его установить связь с Худом.

Директор Оперативного центра был настроен более решительно, чем когда бы то ни было на памяти Роджерса, и это радовало генерала.

– Майк, я все больше убеждаюсь в том, что вы будете в самом центре событий.

– Что случилось?

– Президент придерживается иной точки зрения, но мы уверены, что все организовано какой-то очень воинственной южнокорейской группировкой. Нам стало известно, что в Японском море некий гидросамолет снял с парома двух человек. Пилот гидросамолета так нервничал, что при посадке разбил машину и во всем признался береговой охране. Он сказал, что доставил двух человек с парома в Косон.

– В Косон? Это в двух шагах от «нодонгов».

– Вот именно. А на пароме остались два трупа. Убитые перевозили деньги из Японии в Северную Корею. Десятки тысяч долларов, заработанные на азартных играх.

– Для северян это очень крупная взятка. Большинство этих сукиных детей продали бы родную мать за тысячу долларов.

– Такого же мнения придерживается и Боб Херберт. Мы не можем быть уверены, что с помощью этих денег члены южнокорейской группировки собираются захватить «нодонги» в Алмазных горах, но не учитывать такую возможность мы не вправе.

– Отсюда следует, что мы должны добраться до ракет и выяснить ситуацию на месте.

– Совершенно верно. Прошу прощения, Майк, я понимаю, что это не простая операция, но ты прав.

– Тебе не в чем извиняться. Это наша работа. Перефразируя Джорджа Чепмена[6], я бы сказал: «Когда нам угрожают, мы становимся львами».

– Конечно. И как сказал Керк Дуглас[7]в «Чемпионе»: «У нас такая же работа, как и у всех других, только иногда проливается кровь». Будь осторожней, передай Чарли и другим мои лучшие пожелания.

– Десять минут! – донесся до Роджерса голос Скуайрза.

– Все понятно, Пол, – сказал Роджерс. – Когда мы что-нибудь узнаем, я свяжусь с тобой по радио. И, если тебя это в какой-то мере утешит, я предпочту встретиться с пулями, только не с журналистами. Тебе тоже удачи.

Сон как рукой сняло, как только вошел адъютант. Генерал Шнейдер помнил лишь, что во сне он где-то катался на лыжах и это доставляло ему огромное удовольствие. Сухой ночной воздух вернул Шнейдера к гораздо менее приятной реальности.

– Сэр, вас вызывает Вашингтон.

– Президент?

– Нет, сэр, не тот Вашингтон. Мистер Боб Херберт из Оперативного центра.

Шнейдер вполголоса выругался:

– Наверно, они хотят, чтобы я надел смирительную рубашку на этого несчастного Доналда.

Генерал сунул ноги в тапочки, подошел к столу и, с удовольствием опустившись во вращающееся кресло, взял трубку.

– Генерал Шнейдер слушает.