Два или три раза ко мне кто-то заходил, мне приносили еду и питье, и я даже что-то жевал и пил, не отрываясь от своих занятий. Потом до меня вдруг дошло, что мое поведение должно было бы показаться странным всем видевшим меня, и эта странность должна была бы быть немедленно доложена Епископу, однако этого не было сделано. Епископ обо мне словно забыл или же действительно дал мне на размышление пару суток. И я их использовал!

Первое, что меня заинтересовало, когда я вынырнул из глубины собственных занятий, это сколько времени мне осталось до встречи с Епископом? Я на удивление легко сплел три малых заклинания, не пропустив ни одного необходимого пасса и даже добавив в четвертую строку необязательное грассирование. В то же мгновение мне стало ясно, что наступила вторая ночь и до вызова к Епископу мне осталось не больше восьми часов.

Все это получилось у меня настолько легко и естественно, что даже не вызвало удивления. Может быть, потому что я внезапно ощутил сильнейший голод и немедленно послал мысленный приказ представить мне кухонные запасы Храма. Точно не знаю кто, но по-моему, дежурный повар, доложил о наличии харчей, готовых к употреблению, и я распорядился подать мне в комнату половинку гуся, запеченного в тесте, два пирожных и бутылку красного вина. Поняв, что мой заказ принят к исполнению, я вскочил со своего топчана и взволнованно забегал по комнате.

Минут через двадцать дверь тихонько отворилась, и в комнату вошел незнакомый монашек удивительно маленького роста с глубоко надвинутым на лицо капюшоном. Из-под его длиннющей рясы торчали удивительно большие и грязные кожаные башмаки. В руках монашек держал здоровенный поднос с заказанной мной снедью, а сами руки, что было поразительно, скрывались под кожаными рыцарскими перчатками!

Монашек бегло оглядел комнату в поисках стола и, не найдя оного, водрузил свой поднос на мое ложе. Я тут же накинулся на еду и совершенно не обратил внимания на тот факт, что монах и не подумал покидать мои апартаменты. Он стоял у двери и наблюдал за моим поздним ужином.

«…Погоня, погоня, погоня, погоня

в горячей крови…» – классная была песня!

Вот только я до сих пор не могу понять,

у кого в крови была погоня? У того,

кто убегал, или у того, кто догонял?..

Минут через двадцать, когда я прикончил гуся и наслаждался пирожными с вином, от двери раздался странно знакомый высокий голос:

– Ну, Серый, и здоров же ты жрать!

Я быстро повернулся и уперся взглядом в монаха, притащившего мой ужин. В моем сознании медленно происходил процесс узнавания, но он, по-видимому, шел недостаточно быстро, поскольку монах язвительно добавил:

– Что, или скажешь, я не прав?!

Я пролил вино на свой замечательный плащ и, чуть не подавившись остатком пирожного, просипел:

– Фродо?! Откуда ты здесь?!

– Оттуда… – ворчливо ответил потерявшийся и так неожиданно нашедшийся хоббит. – Не всем же в тепле и уюте брюхо себе набивать, надо кому-то и дело делать?

– Да куда ты делся из лагеря, где шлялся и какие такие дела делаешь?! – чуть не во весь голос завопил я.

– И не надо так орать… – спокойно ответил самый маленький член Братства. – На все твои вопросы я отвечу, только попозже. Сейчас нам надо как можно скорее убираться отсюда. Так что бери свои манатки и пошли.

– Куда пошли? – снова не понял я.

– На волю!

Это было сказано таким тоном, что я невольно потянулся к лежащей на топчане шляпе, но все-таки задал еще один, важный, на мой взгляд, вопрос:

– А Епископ?

– А Епископа как раз сейчас нет в Храме. У него появились кое-какие опасения насчет своего главного логова – Брошенной Башни. Вернется он только завтра утром, а нам до утра надо уехать как можно дальше!

И тут я остановился.

– Мне необходимо найти королеву. Без нее я не могу уйти!..

Хоббит как-то странно взглянул на меня из-под своего капюшона и негромко проговорил:

– Нашел я твою королеву, только… В общем, сам посмотришь… Пошли!

Мы вышли из комнаты, и Фродо, аккуратно притворив дверь, быстро направился влево по коридору. Коридор, по которому мы шагали, был почти полностью погружен в темноту, но, несмотря на это, я скоро понял, что хоббит спешит к комнатке Эльнорды. «Она же заперта…» – подумал я, но спросить у Фродо, что он думает делать с замком, я не успел. Мы уже были у цели, и хоббит прильнул к замочной скважине с какой-то железкой в руке. Буквально через мгновение замок щелкнул, но дверь, как я и ожидал, не открылась.

Фродо чертыхнулся совсем по-Пашиному и зашипел:

– Эта полоумная заперлась изнутри!

Я оттер хоббита от дверной скважины и негромко позвал:

– Эльнорда! Просыпайся!

– А я и не сплю, – раздался из-за двери негромкий голосок. – Щас дверь открою и в брюхо стрелой!

Фродо пыхтел у меня под боком, явно пытаясь довести до сведения гордой эльфийки, что он о ней думает, но я не дал ему перехватить инициативу:

– Эльнорда, открывай! Нам пора уходить из Храма! Ты что, не узнаешь меня?!

– Ой, – мгновенно сменился тон забаррикадировавшейся девчонки. – Серенький, ты? Одну секунду!..

Она уложилась в названное время. Дверь распахнулась, и два огромных глаза уперлись в меня:

– А Душегуба забираем?

– У кого что болит… – проворчал хоббит из-под моего бока.

Эльнорда мгновенно повернулась в его сторону и подозрительно прищурилась:

– А это что за коротыш в сутане?

– На себя посмотри, дылда, – мгновенно парировал Фродо.

И тут я впервые увидел потерявшего свое высокомерие сумеречного эльфа! Эльнорда медленно присела рядом с хоббитом на корточки, выдохнула:

– Фродо?! – и, словно не веря своему узнаванию, потянулась тонкой изящной рукой к скрывавшему лицо малыша капюшону.

– Ну, Фродо, Фродо… дальше что? – Хоббит отступил на шаг.

– Фродушка! – совсем по-бабьи проголосила Эльнорда и, не дотянувшись до головы хоббита, стала заваливаться вперед.

И столько в этом вопле было облегчения и нежности, что Фродо, буквально прыгнув к ней, подставил свое маленькое плечо под достаточно солидный вес падающей эльфийки. Чуть покряхтывая от напряжения, он помогал Эльнорде распрямиться и смущенно бормотал:

– Подумаешь, хоббита увидела… Эка невидаль…

– Да как же, Фродо? Я ж думала, с тобой какое несчастье случилось… То ли эти тупые рыцари тебя затоптали, то ли прирезали тебя где втихую. Все себя винила, что не уберегла!.. А ты вот он, цел и невредим…

Хоббит вдруг посуровел и строго одернул раскисшую девчонку: