Ариана взглянула на стены, потом на принесенные ими образчики — один розовый, а другой в красную и чуть желтоватую полоску.

— Ни один не подходит, — заявила она, подбрасывая лоскутки в воздух. После чего она не слишком изящно упала на кровать. — В любом случае, Фредди, выбирай цвет сама. Ведь это будет теперь твоя спальня, не так ли?

— Я еще не уверена, — произнесла Фредерика, медленно обходя комнату. — А ты не будешь возражать?

Ариана удивленно взглянула на нее:

— Конечно, нет. С чего бы? Фредерика отвела взгляд:

— Ты, кажется, говорила, что эти комнаты принадлежали твоей матери?

— Да, — согласилась Ариана. — Но если они тебе нравятся, живи здесь, Фредди.

— Я не уверена, что Бентли согласится покинуть свою старую спальню, — тихо призналась Фредерика. Ей вдруг снопа вспомнился ее муж, с грохотом захлопывающий двери. — Нет. я думаю, что мы останемся там, где живем сейчас. Может быть. Ариана, тебе самой хотелось бы жить в этой комнате?

— Она для меня слишком велика, — покачала головой Ариана и принялась расхаживать по комнате, прикасаясь ко всяким безделушкам и заглядывая в ящики. — Я здесь просто потеряюсь.

Но Фредерика не услышала ее слова, потому что ее внимание привлек сундучок для постельного белья, стоявший в изножье кровати. На его крышке были кучей свалены старые занавески. и Фредерика смела их на пол. Крышка сундучка была украшена резьбой ручной работы, изображавшей виноградные кисти и листья, сплетающиеся в центре в монограмму.

— «К.Л.Х.», — прочитала она, стирая осевшую на буквы пыль. — Взгляни, Ариана, этот сундучок, наверное, принадлежал твоей маме до замужества.

Ариана подошла к ней.

— Я его помню, — задумчиво произнесла она. — Она получила его в приданое. Я хотела разместить там свою коллекцию кукол, но ключ от замка потерян.

Фредерика опустилась на коврик и осмотрела замок.

— Это примитивный замок, — проговорила она. — А сундучок очень красивый. Ты должна взять его. Позволь, я попробую его открыть.

— А ты сможешь? Фредерика рассмеялась.

— Может быть, и не смогу, — сказала она, приглядываясь к замку. — А может быть, открою. Ведь он здесь всего лишь для декоративных целей. — Она вынула булавку с перламутровой головкой, скреплявшую на горле кружевную вставку, прикрывавшую ее грудь и плечи. — У нас в Чатем-Лодж был старый сундучок с таким же замком, — пояснила она, засовывая булавку в замочную скважину. — Так у нас вообще ключа не было.

— И вы отпирали его таким способом? — удивилась Ариана.

— Это продолжалось долгие годы, — засмеялась Фредерика. — Если он случайно запирался, мы пользовались шпилькой для волос, булавкой, а иногда даже гвоздем. — Она, не глядя, повернула булавку. Что-то внутри сундучка звякнуло. Она отложила булавку, и вдвоем с Арианой они подняли крышку. Но сундучок оказался меньше, чем казался снаружи. Сверху на выдвижной доске лежала изъеденная молью шаль, а под ней пара шерстяных одеял и старые шелковые шторы для балдахина.

— Смотри! — воскликнула Ариана. — Это мамин любимый халат.

— Этот? — Фредерика вынула из ящика розовый халат. Сильный запах плесени и сирени распространился по комнате.

Ариана сморщила носик.

— Фу, как пахнет, — проворчала она. Едва успели они положить на место халат, как из ящика высыпалась семейка юрких серебристых насекомых. — Здесь слишком мало места для моих кукол, — с некоторым разочарованием добавила она.

— Давай-ка посмотрим как следует, — предложила Фредерика и, стоя на коленях, приподняла выдвижную доску, отложила ее в сторону, потом заглянула под стопку одеял. На дне валялись три старые книги, тетрадь в матерчатом переплете и несколько чулок от разных пар. Фредерика, разочарованная скорее за себя, чем за Ариану, сунула все это обратно. Ей хотелось бы найти что-нибудь принадлежавшее матери Арианы, но та, казалось, не тосковала по Кассандре Ратледж.

Возвращая на место выдвижную доску, Фредерика вспомнила, что Эви в таком же сундуке хранила краски и растворители. Она вспомнила также и еще кое-что. Сунув руку на дно сундука, она нащупала последнюю выдвижную доску, которую можно было поднять, только если знаешь, что в резьбе скрываются маленькие отверстия для пальцев.

Ариана с любопытством заглянула внутрь.

— Ну-у, здесь всего лишь старые мамины тетради, — равнодушно пробурчала она. — Мама вечно что-нибудь записывала в них или писала своим друзьям.

«И была слишком занята, так что времени на единственного ребенка не оставалось», — подумала Фредерика, положив руку на плечо Арианы.

— Тебе ее очень не хватает?

— Не очень, — ответила она, не глядя на Фредерику. — Иногда мы с ней совершали дальние прогулки.

Фредерика была озадачена. Может быть, все-таки Ариана была близка с матерью? Она без труда узнала тетради и шаль. Фредерика явно путала свою детскую тоску по матери с чувствами Арианы. Но если бы девочке хотелось иметь этот сундучок, тетради или что-нибудь еще, что напоминало бы ей о матери, она могла взять это и без помощи Фредерики.

Улыбнувшись, она осторожно закрыла крышку и встала. Но должно быть, сделала это слишком быстро. Ей показалось, что пол уходит из-под ее ног, а комната кружится. В глазах у нее потемнело.

— Фредди! — послышался откуда-то издалека голос Арианы. — Фредди, с тобой все в порядке?

Фредерика ухватилась руками за столбик кровати, и комната постепенно перестала кружиться. Ничего. Это ей показалось.

— Думаю, что со мной все в порядке, — ответила она, не выпуская из рук столбик.

В это мгновение распахнулась дверь, ведущая в коридор.

— А-а, вот ты где, озорница! — На пороге, улыбаясь дочери, появился лорд Трейхорн. — Пришла почта. У Милфорда лежит письмо от Генриетты Мидлтон. Догадайся, кому оно адресовано?

Ариана, радостно вскрикнув, вскочила на ноги и, поцеловав отца, выбежала из комнаты.

— Доброе утро, Фредерика, — поклонился Кэм, входя в комнату.

— Доброе утро, — ответила она. — Вам удалось так быстро уладить дела с Бэзилом?

— Кажется, да, — печально произнес Трейхорн и добавил: — Ну? Как вам нравятся эти апартаменты?

— Здесь чудесно, — улыбнулась она ему в ответ. — Гостиная совсем преобразилась. Вы ее уже видели?

— Нет еще. Пожалуй, надо посмотреть, на что потрачены мои деньги!

Он скрылся в гостиной, а Фредерика с облегчением опустилась на краешек кровати. Слабость в коленях привела ее в замешательство. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прислушиваясь к тому, как Кэм из гостиной переместился в мужскую спальню и вышел оттуда.

Она на мгновение закрыла глаза, а открыв, увидела Трейхорна, который, перестав улыбаться, с тревогой смотрел на нее с порога.