Глаза феи широко распахнулись от неожиданности, она возмущенно пискнула и, укусив наглеца за губу, с силой рванулась из его объятий. Зашипев от внезапной боли, темный сильнее прижал девушку к себе и, запустив одну руку в светлые пряди на затылке, запрокинул ей голову назад. Завороженно глядя в его серебристые глаза, Адель испуганно выдавила:

– Ты спятил? Пусти!

– Ни за что, моя маленькая госпожа, – тихо ответил он, обжигая дыханием ее кожу.

– Я не…

– Тсс… так надо.

Надо? Что надо? Зачем надо? Она так и не успела озвучить эти вопросы. От его горячего шепота по спине девушки прокатилась волна предательской дрожи, временно лишив ее дара речи. А когда пальцы Нира, сжимавшие корни ее волос, начали массировать кожу, в глазах Ады потемнело. И на этот раз вовсе не от бешенства. Новый поцелуй, в отличие от первой попытки, был злым и властным, а еще болезненно-приятным и восхитительно-страстным. Молодой человек то сминал ее губы своими, то ласкал их кончиком языка, то легонько закусывал, будто в отместку за кровавую метку, что поставила ему она. В едином коктейле смешались мед, вино и мята, слегка приправленные привкусом меди. Фея тихо застонала, захваченная водоворотом непривычных ощущений. Голова ее закружилась, колени подогнулись, пальцы впились в плечи темного, а тело, перестав сопротивляться соблазну, напрочь отказалось подчиняться доводам разума. Да и разум, если честно, счел правильным временно отключиться, оставив девушку на растерзание неведомых доселе чувств и желаний.

Придерживая ее за спину, Нир переместился к кровати и бережно опустил Адель на разорванные подушки. Он добился, чего хотел, – вызвал в ней волну ответных эмоций, и продолжать поцелуй уже не было особой надобности. Но оторваться от ее упругих губ темный просто не мог. Сладкие, нежные, податливые, они были искушением, преодолеть которое оказалось невероятно трудно даже для такого хладнокровного существа, как Нир. Именно это обстоятельство и вызвало прилив отрезвляющей злости. Выпустив из объятий разомлевшую девушку, молодой человек коснулся ее правой руки, затем сел и отвернулся.

Ада, вынырнув наконец из омута ощущений, будоражащих кровь, тряхнула светловолосой головой, приподнялась на локтях и ошарашенно посмотрела на темного. Затем почувствовала легкое покалывание в руке, опустила взгляд и тупо уставилась на странный браслет, окольцевавший ее тонкое запястье. Ажурное переплетение белых металлических стержней медленно «впитывалось» в девичью кожу, не причиняя при этом боли.

– Что это? – не веря собственным глазам, спросила фея.

– Это? – Темный обернулся, хмыкнул и, заботливо натянув на плечо девушки сползшее платье, постучал пальцем по волшебному украшению: – Это, цветочек, ритуальный атрибут!

– З-зачем? – отгоняя смутные догадки, пробормотала Адель.

– Затем, что именно этого больше всего жаждал твой замечательный родитель, – с нотками раздражения в голосе ответил Нир. – Из-за твоей глупости, киса, я не только лишился солидной суммы и некой очень ценной собственности, но и пожертвовал своей свободой! – Он преувеличенно тяжело вздохнул, одарив девушку колючим взглядом. – Что-то я не слышу слов благодарности, госпожа.

– Благодарности? – вспыхнула Адель. – Ах, благо…

– Да! – перебил ее темный. – Я просто из кожи вон лезу, чтобы наладить твою жизнь, а что слышу в ответ? Одни упреки! И не стыдно быть такой бесчувственной, девочка? А еще светлая! – укоризненно покачал головой «благодетель».

Фея открыла было рот, чтобы возмутиться, но так и не смогла подобрать ни слова. Мысли в голове перепутались, в висках застучало, а припухшая нижняя губа заныла, напоминая о недавних поцелуях. Покраснев еще больше, Ада призвала на помощь злость и, вскочив с кровати (вернее, встав, слегка покачиваясь, так как ноги продолжали плохо слушаться), возмущенно зашипела:

– Ты обманом заключил со мной помолвку, гад! Я… я за тебя не выйду!

– А разве тебе кто-то предлагает? Можно подумать, я просто горю желанием связать себя по рукам и ногам. Походишь годик в невестах, и расстанемся, – ухмыльнулся темный, – друзьями.

Адель вдруг стало дико обидно. И захотелось не только немедленно стать его женой, но еще и овдоветь в одночасье.

– Почему? – процедила она, волком глядя, как он неспешно поднимается и методично расправляет складки на штанах и жилете.

– Почему? – повторил он задумчиво и, улыбнувшись краешком губ, ответил: – Возвращаю тебе обещанный долг жизни, фея. На, держи! – Он вытащил из рукава плотно скрученный свиток и бросил его девушке: – Это тебе все объяснит. Можешь радоваться, в ближайший год господин Эльт-Ма-Грэниус не будет пытаться сплавить тебя замуж. Ты же этого хочешь, верно?

– Я много чего хочу.

– Ну так добивайся! Мы сами хозяева наших желаний, – хмыкнул он и, достав из-под подушки на удивление целого котенка, сказал: – Вообще-то я зашел попрощаться. Встретимся через год, маленькая госпожа. И, пожалуйста, не вляпайся опять в какую-нибудь историю. Не провоцируй меня на необдуманные поступки. – Сунув игрушку в руки обалдевшей девушки, темный направился к двери, но на пороге обернулся: – Ах да! Совсем забыл! Теперь можешь смело отправляться на обещанное дракону свидание! – сардонически усмехнулся он и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. А Адель на миг показалось, что в его пепельно-русой шевелюре блеснула седая прядь.

– Я ему еще и поцелуй должна! – зачем-то крикнула фея в опустевший проем.

– Так целуй, раз должна! Только не забудь предупредить, что целоваться он будет с чужой невестой! – донеслось из коридора.

Опешившая от такого заявления Ада, к сожалению, не увидела злорадную ухмылку, появившуюся на губах жениха. Она яростно сжала плюшевого кота, представляя вместо него шею темного, посмотрела на свиток, затем на прикрытую дверь, снова на свиток, опять на дверь… и, сорвавшись с места, кинулась за бывшим слугой.

– Ниррр! – привычно разнеслось по коридорам дома. И, как это часто бывало, ответом фее стала тишина. Даже собаки, наглотавшиеся снотворного, не откликнулись на ее вопль. Не говоря уже о старом гноме, мирно посапывающем в своей комнате. – Нир? – растерянно пробормотала девушка, выскочив на крыльцо. Но мага, перевернувшего ее жизнь с ног на голову, там уже не было. Он словно растворился в воздухе, исчез в утренних лучах взошедшего над горизонтом солнца. – Сволочь ты, темный, – обняв котенка, прошептала Адель и, постояв еще немного на пороге, вернулась в дом.

Адель нервно теребила свиток в руке, то разворачивая его, то снова складывая. Арчибальд, реагируя на мысли хозяйки, то и дело ускорялся, желая угодить ей. Но девушка не обращала на его старания никакого внимания. Она даже на дорогу особо не смотрела, доверившись зор-зару, который отлично знал адрес, по которому они ехали. Ада просто сидела на месте возницы, угрюмо разглядывая свое запястье, украшенное необычным браслетом, и бежевый лист бумаги, подписанный ее отцом. К нему-то фея и спешила несмотря на то, что до вечера было еще далеко. Пальцы девушки мелко подрагивали, и, заметив это, она отстраненно подумала, что вместо литра бодрящего кофе стоило все-таки выпить пару стаканов успокоительной настойки. Правда, при таком варианте ее измученный игрой организм мог не выдержать и сдаться под натиском сна, а подобный расклад совершенно не устраивал Адель. Она хотела выяснить все до конца, и… выяснить немедленно.