в ледяные глаза Лили, я взяла книгу, которую Ками не успела дочитать. Книгу, в которой были собраны истории и легенды обо мне. Подошла к камину и бросила ее на поедание огню. Внутри меня рвался наружу зверь, которого я уже не в силах контролировать и держать в клетке. Я долго терпела насмешки, издевательства, ненависть и презрение в свою сторону, доверилась ложным обещаниям, прощала каждый раз, когда что-то шло не по плану, внушая себе, что ничего не произошло, лишь показалось, пила таблетки и воображала, что их назначил доктор. Когда я начала подозревать всех, брат и остальные принялись искать способы отвлекать меня: врать, философствовать и устраивать бессмысленные вечеринки или дурацкие соревнования, мероприятия, битвы за корону. Я притворялась, подыгрывала, верила и тоже лгала. В конце концов сама создала лабиринты лжи, в которых запуталась. Мы все проиграли в этой игре. Как бы ты ни пытался начать новую жизнь без воспоминаний о прошлом, они все равно будут преследовать тебя. От них не убежишь и не спрячешься. Какую-то часть можно стереть навсегда, но все же найдется ключ к той жизни. Ключ к прошлому. Ключ к двери, которую придется снова открыть. У меня была та дверь, но я всячески обходила ее стороной. Слишком много грязных и темных тайн за ней хранилось, но когда-нибудь настанет время открыть и войти в прошлое, а сейчас нужно только ждать подходящего ключа. Мне известно, где он находится. Я прекрасно знаю, кто им является, поэтому так долго скрывалась и убегала. Перестав следить, как все доказательства и тайны моей семьи поглощает огонь, я развернулась к Лили, которая до сих пор находилась под гипнозом.

Лилиана не успела сообразить, как ее сердце оказалось в руке. Кожа бывшей бессмертной начала сохнуть, а глаза проваливаться. Я не стала наблюдать дальше, а подошла к камину. Языки пламени поглотили давно выброшенные бумажки. Огонь требовал еще. С губ слетела кривая ухмылка, а затем я бросила, подкармливая тем самым горящего голодного зверя, сердце Лили. Сойлер заплатила за проигрыш. Предупреждала ведь, что со мной не шутят, но та не поверила. Я не любила, когда мне лгут и приказывают, что делать.

– Когда пробуждаешь зло, легенды начинают оживать, – повторила я слова, которыми нас часто пугали в детстве родители. – Вот только чем является ваше «зло»?

«Мы и есть зло, дурочка».

Услышав Голос, я усмехнулась, затем покинула кабинет. Спустившись на первый этаж и дойдя до таинственной двери, на секунду остановилась. Выбросив ненужные мысли, я вошла наконец в темное маленькое помещение. На стенах висели два светильника, освещая узкое пространство: впереди каменная лестница, ведущая к башне, а справа деревянная дверь. Именно к ней я и направилась. Хватило ли бы смелости Ками сюда войти? Смогла бы она перебороть свой страх? Скорее всего, нет, ведь пятилетние дети пока не были готовы сражаться со своими врагами.

Я стала аккуратно спускаться по ступенькам, слишком коротким и крошившимся от каждого шага. Запах стоял противный, напоминающий дохлых крыс и свежую кровь. Когда ступени кончились, передо мной предстала большая комната с низким потолком и тусклой лампой. Возле кирпичных стен стояли столы с медицинскими приборами и кушетка. В центре, куда в основном попадал свет, на старом деревянном стуле сидела девушка, привязанная толстыми серебряными цепями. Одета она была в давно изношенные лохмотья: дырявое синее кружевное платье, испачканное в крови. В последний раз, насколько я помню, я видела ее в другом. Услышав приближающиеся шаги, она подняла голову. Вид принцессы был ужасен: растрепанные черные волосы, царапины, незаживающие раны, засохшая кровь, потрескавшиеся сухие губы и пустые, бездонные глаза, устремившиеся на меня. Девушка будто кукла, с которой жестоко обращались дети. Подумав об этом, я ухмыльнулась и присела на стул, стоявший напротив, в нескольких шагах от пленницы.

– Ну здравствуй, сестра, – обратилась я к своему отражению. – Скучала?

Между нами воцарилась мертвая тишина. Наши полные ненависти, голодные, дикие, ядовитые глаза не мигали. Мы, словно две стороны – темная и еще темнее, наконец, спустя сотни лет, столкнулись на одном поле; две версии себя, которых часто путали; две личности, которых нельзя разлучить; два зла, которых не победит ни свет, ни тьма; две львицы, готовые до смерти бороться за власть и добычу; две королевы хаоса.

Мы – сестры бессмертия. Убийцы. Близнецы. Первые дети вечности. Те, про кого написано множество легенд и историй. Те, кого невозможно уничтожить, ведь мы являлись оружием. Наши имена все знали и боялись произносить вслух. Одно переводилось как «королева», а второе – «ангел». Если их совместить, то получится «ангел королевы». Именно так называлась последняя глава в книге «Дети и короли лабиринтов», которую я бросила в огонь.

– В последнее время ты немногословна, – заметила я, разглядывая сестру. – Голос потеряла?

Та лишь сухо усмехнулась, выплюнув кровь. Сестра была слаба, еле держала голову. Серебряная цепь постепенно уничтожала ее кожу, оставляя темные следы. Серебро не убивало нас, но делало слабыми, от одного прикосновения вонзалась острая, горячая боль. На ладонях до сих пор заживали следы после того, как я два раза обматывала гробницу этой адской цепью. Когда-то мы могли носить серебряные украшения, но теперь они – наше наказание. Раньше у меня была цепочка с подвеской в виде розы, подаренная матерью, но мне не суждено носить единственную драгоценную вещь, которая напоминала о любимом человеке.

– Надежду на тебя, – охрипшим голосом произнесла сестра.

Я изобразила умиление, а после – приложив руку к сердцу – сочувствие и жалость, будто меня так тронул ответ. Сестра знала, что все наигранно, поэтому молча наблюдала за кривлянием. Мы в детстве часто это делали друг перед другом, представляя себя актрисами. Старшая сестра всегда смеялась, говоря, что мы точно рождены для такой работы. А вот родители не одобряли наши увлечения и таланты, но все уже в прошлом, куда возвращаться я не собиралась.

– Знаешь, ты неплохо справилась со своей ролью, – похвалила я, из-за чего сестра слабо улыбнулась. – Тебе идет быть ангелом-хранителем для королевы лабиринтов.

– А тебе – глупой дурочкой, – передразнила она, метнув испепеляющий взгляд.

– Спектакль окончен. Мы все сыграли свои роли и сделали завершающий ход, – медленно проговорила я, наклоняясь чуть вперед. – Теперь настала пора ответить на вопросы.

– А зачем на них отвечать, когда все понятно? – тихо и хрипло произнесла Анжелика. – Мы пешки, запасной ход в игре Сойлер. То, что она хотела, получила. Теперь о ней все знают. Лилиана – знаменитая и богатейшая в мире женщина, а ты – ее дочь, наследница. – Анжи сделала