Я смотрю на Хэла и мысленно умоляю его открыть глаза. Я готова вынести все что угодно, даже ужасную историю Королевы волков, лишь бы он просто посмотрел на меня.

– И тогда я показалась ему в своем истинном обличье, – продолжает Королева. – Наполовину волк, наполовину человек. Показала, что обладаю силой, какой еще никто и никогда не обладал в этом мире. Он не испугался, – она снова улыбается и сжимает своими когтистыми пальцами шею Хэла. Он сидит совершенно неподвижно, но я вижу, как играют желваки на скулах. – Хэлвард захотел стать похожим на меня, но сказал, что его отец не сможет понять таких изменений. И тогда мы с ним заключили сделку сроком на сто лет – день он будет проводить со мной, а на ночь возвращаться в дом к отцу.

– И ты обманула его, – тихо говорит Мокошь со своего трона. – Ты всегда всех обманываешь. Он не такую сделку хотел с тобой заключить.

– Я вообще не знал, что мы заключаем сделку, – шепчет Хэл, которого Королева продолжает держать за горло. – И те сто лет, о которых шла речь, оказались вовсе не сотней лет. За одну ночь, в которую ты наложила на меня в лесу заклятие, на земле пронеслось три столетия. Заклятие еще не успело вступить в силу, а моего отца давно уже не было на свете…

– Дурак! – выкрикивает Королева и отпускает Хэла, оставив у него на шее пять кровоточащих ранок от когтей. Затем она поворачивается и возвращается к своему трону.

Я следом за ней не иду. Стою на месте, ожидая продолжения рассказа.

– Как только сделка была заключена, он оказался недоволен ее условиями, – Королева спокойно стоит, положив на подлокотник трона одну руку, о которую благоговейно начинают тереться своими головками красные цветки. – И тогда я предложила ему отличный выход. Он находит девушку, которая должна прожить с ним ровно год, ни разу не увидев среди ночи его человеческого лица. Если это требование будет выполнено, я освобождаю его. Если нет, то до конца столетнего срока Хэлвард будет целиком и полностью принадлежать мне.

Хэл дергается в своих путах. На щеке алеет пятно на том месте, куда ударила Королева волков.

– Так что, как видишь, Эхо Алкаева, выход был, и он зависел только от тебя. Но ты не выполнила свою часть условий новой сделки.

– Я не согласна.

– С чем ты не согласна? – Королева срывает цветок, нюхает его, а затем разрывает своими когтями. На землю падают красные чешуйки. – С тем что предала Хэлварда? Или с тем, что твое путешествие было напрасным?

– Нет.

– С чем же тогда? – приподнимает серебряную бровь Королева.

– Я не согласна с тем, что нет другого способа освободить Хэла.

Королева протягивает руку, чтобы сорвать еще один цветок, но не срывает. Вместо этого она подходит ко мне и становится так близко, что я ощущаю запах крови в ее дыхании.

– А знаешь, я ведь могу помочь тебе с этим, – чуть слышно произносит она, и касается когтями шрамов на левой стороне моего лица. Касается осторожно, чтобы не поранить мою кожу. Но при этом я чувствую ледяной холод от кончиков ее когтей. – Я могу заставить твои шрамы исчезнуть. Могу сделать тебя красивой.

– Мои шрамы меня больше не волнуют, – отвечаю я, глядя ей прямо в глаза. – И мне не нужно избавляться от них, чтобы чувствовать себя красивой.

– Не волнуют? И это я слышу от девушки, которая с семи лет каждую ночь молилась Богу, чтобы он снова сделал ее красивой? От девушки, купившей банку крема, которая стоила дороже, чем доставка партии книг из города, а потом закопала ее на заднем дворе, когда мазь не подействовала? Не волнуют ее больше шрамы, действительно!

Ярость бушует во мне. Натыкаюсь взглядом на Мокошь, и вдруг понимаю, какую сделку она заключила со своей матерью.

– Ты хочешь полностью быть человеком? – спрашиваю я ее. – И она тебе это обещала.

– Ты не знаешь, что такое быть монстром, Эхо, – стыдливо склонив голову, отвечает Мокошь. – Быть чудовищем, не принадлежащим ни к миру людей, ни к миру диких зверей, и проклинать себя за это.

– Ах, Мокошь, как жаль, что ты раньше ничего мне об этом не говорила. Я хорошо знаю все это.

– Откуда? – шепчет Мокошь. – Ты же такая красивая.

Мое сердце разрывается от боли.

– Но то, о чем ты просишь, просто не в ее власти, – говорю я. – Как она могла сделать тебя человеком, если даже с собой ей это сделать не под силу.

– Ей вовсе не обязательно быть человеком. Она и так повелевает всей магией мира.

Странный ветерок пролетает над поляной. Он шевелит мне волосы и пахнет льдом.

– Не всей, – говорю я.

– Вы уже закончили? – спрашивает Королева, слушавшая наш с Мокошь разговор с презрением и долей недоумения.

Я поворачиваюсь к ней и громко, звучно объявляю.

– Я здесь, чтобы освободить Хэла. И не уйду отсюда без него. Я призываю себе на помощь древнюю магию!

– Древнюю магию? – тревожно переспрашивает Королева и отступает от меня так, словно я ее ударила.

– Я же говорила тебе, мама, – подает голос Мокошь, – у нее есть сила, чтобы победить тебя.

Королева ничего не отвечает на слова дочери. Я тем временем решаюсь взглянуть на Хэла. Его глаза закрыты, губы шевелятся, словно он безмолвно молится.

В моей памяти всплывают слова, сказанные волком в Храме ветров:

«Когда-то я обладал одной бесценной вещью. Я должен был беречь ее как зеницу ока, но вместо этого упустил, и буду теперь сожалеть об этом до самого конца».

И Восточным ветром в зеркальной книге:

«Когда найдешь эту древнейшую магию, не отпускай ее от себя. Никогда, даже на мгновение».

А еще Айседора в чуме Ивана:

«Если ты любишь кого-то, то не отступишься, не откажешься от него никогда и ни за что. Любовь больше, чем просто чувство. Она – часть твоей души. Если в тебе есть любовь, ее никто не сможет отобрать, никакая Королева волков».

– Древняя магия сильнее тебя, – говорю я Королеве. – Она способна разрушить твое заклятие. А теперь скажи мне, сколько времени осталось до конца столетнего срока?

Она не отвечает, смотрит холодно и отчужденно. Но я чувствую, какой гнев кипит у нее в крови.

– Сколько? – повышаю я голос.

– Три дня, – встает со своего трона Мокошь. – Его сто лет закончатся через три дня.

– Осторожнее, доченька, – рычит на нее Королева. – Тебе следует остановиться!

Мокошь замолкает и не произносит больше ни слова.

– Я хочу заключить с тобой сделку, – говорю я.

Королева волков немедленно поворачивается ко мне и приподнимает серебряные брови, моментально забыв про дочь.

– Суть сделки? – заинтересованно спрашивает она.

– Отдай мне Хэла до окончания столетнего срока, и я все время буду держать его. Не отпущу ни на мгновение, как бы ты ни старалась, что бы ни делала. И если я устою, выдержу все и не дрогну, то когда пройдет три дня и столетний срок сделки истечет, Хэл больше не будет принадлежать тебе.