что чуда не будет. А стоять, прятаться и бояться она уже устала.

Ирина зло заулыбалась, прицелилась.

Последнее, что хотела Настя видеть в своей жизни — это Митя. С приятным воспоминанием того, что она поцеловала перед отъездом Сеню и Сонечку, она повернулась Мите.

И прогремел выстрел…

Настя только успела подумать, как хорошо, что она повернулась к нему и видит его лицо. Красивое, любимое, озабоченное лицо. Почему озабочено, ведь сейчас прогремит второй выстрел и все закончится. Митя был озабочен, потом в глазах его промелькнул огонек, вернее даже искра, искорка радости, он улыбнулся, улыбнулся только глазами, чуть оттолкнул Настю в сторону и кинулся от нее на Ирину.

Куда? Она проследила за его движениями.

Ирина согнулась, прижав руки к груди, пистолет Дмитрий пнул подальше от нее и попытался заломить ей руки. Ирина стонала и кряхтела.

В проеме гаражных ворот стоял Михаил, тряс пистолетом, ругался и возмущался.

— ах, ты сволота. Вот это просто борзота! Ничего я не понимаю! Но стрелять в моих хороших знакомых и друзей, я не позволю! — кричал он на Ирину, потом обратился к Диме и Насте, спросил — Что тут у вас вообще происходит? Ребята, что за бандитские разборки? Почему эта баба стрелять вас собралась? Вы ей что деньги заняли? Или вы у нее заняли и проценты не отдаете. Я смотрю, лихие девяностые к нам вернулись. Нет, так дело не пойдет. Раз такое дело, мне придется вас крышевать. Слышишь, курица? — он подошел к Ирине и попытался оторвать ее руки от груди — Слышишь? Это мои самые хорошие друзья. А ты в них стрелять. Я тебе сейчас бошку откручу. И хватит придуриваться.

— больно — прохрипела Ирина — вызовите скорую.

— какая скорая? Ты чего выдумываешь. Это же травмат — он потряс перед ее лицом своим пистолетом и стал объяснять Дмитрию. — я огнестрел, специально с собой не ношу. Боюсь пристрелить кого-нибудь. Я же себя знаю. Чуть что сразу за оружие хватаюсь. Это у меня непроизвольная реакция на всякого рода хамство и проявление бандитизма. И какое оружие в кармане будет, тем и стреляю. Так уже было. Мужик из бара прямиком в этот… как его там?

— на кладбище? — попытался помочь Митя.

— нееет. — протянул Михаил — в стационар, в больничку, на коечку. Поэтому ношу теперь травмат, чтоб не навредить человеческой жизни. — потом потребовал у Ирины — Давай очухивайся.

Он повернулся к Насте:

— чего это у вас тут происходит? Вот жестянка. Настасья Андреевская, писательница вы моя любимая, вы чего? Испугались?

— да — призналась Настя.

Он подошел к ней ближе, позаглядывал в глаза и сказал:

— да ладно вам, уже все обошлось.

— Михаил, как вы здесь? — Настя попыталась правильно составить предложение, но у нее это не получалось, в ушах звенело от звука выстрела и страха, который еще не отступил.

— а я к вам ехал, из больницы. Поблагодарить. Выпить с вами коньяку, ну или вина. Что вы пьете?

Он опять позаглядывал ей в глаза, боясь даже притронуться к своей недавно обретенной любимой писательнице. Было видно, что он и сам порядком нервничает. Давненько у него такого стресса не было, чтоб он за пистолет хватался, хоть и травматический.

— я? Вино пью.

Она тяжело выдохнула и расплакалась. Без звука, без всхлипов расплакалась, только слезы лились ручьем из глаз.

— вот. Правильно значит, я вино и коньяк взял. Для вас вино, для друга коньяк. А чего вы плачете? Ну. Чего вы? Не плачьте. Чего вы? Пожалуйста. — стал переживать спаситель — Пожалуйста, перестаньте плакать. Мне ваши слезы, как нож по сердцу ниже пояса.

— вы, Михаил — вытирая слезы, ответила Настя — вы и есть чудо.

Михаил не знал как реагировать на это заявление: толи обидеться, либо удивиться, и он удивился.

— чудо?

— да. Вы так вовремя. Это просто чудо. Как вы здесь оказались?

— Я адрес узнал, да только не точный. Искал ведь Настасью Андреевскую, а адрес дали Зориной Анастасии Андреевны. Вот приехал, решил сначала обстановку проведать, заглянул, так сказать на огонек, а тут баба эта вас на мушку посадила. Не хорошо — он погрозил Ирине кулаком.

— Михаил, ты во время. — сказал Митя.

Он стоял рядом с Ириной, от боли в груди, она потеряла силы и опустилась сначала на колени, потом на пятую точку, постанывая и кряхтя. От ее ненависти не осталось и следа, в глазах стояла просьба, спасти ее, помочь, успокоить боль, обезболить, ну хоть что-нибудь, лишь бы не было так больно. Она с жалостью в глазах смотрела на Дмитрия, прерывисто дышала и пыталась сказать:

— Ди… Дима… помоги… мне… больно… в… груди… дышать… не могу…

— ничего — заверил ее Дмитрий — год назад ты уже была в такой ситуации, когда при ударе об подушку безопасности, забыла как дышать. Ничего. Тогда вспомнила. И сейчас вспомнишь.

Он с удовольствием бы пнул ее ногой, но, к большому сожалению, его благородное воспитание не позволило, ни один порядочный мужчина, какую бы сильную ненависть не испытывал, никогда не ударит женщину, даже такую как Ирина.

Он развернулся и ушел от нее.

— Настя, ты как?

— уже нормально, — Настя вытерла последнюю слезу и улыбнулась любимому.

Но чудо на сегодня не заканчивалось.

В гараж, со всех входных и выходных дверей, снося ворота, своими габаритами и напором, вбежали люди.

Все опешили. Ничего не поняли. Михаила отодвинули от Насти, он, на всякий случай, кинул пистолет— травмат на пол, Ирину схватили, оторвали от пола, саму Настю прикрыли своими могучими телами, Дмитрия отодвинули.

В гараже стало мало места. На Настю напирали, она не сразу поняла, что происходит и кто эти мужчины в черных одеждах, в черных масках и автоматами в руках. Но потом вбежал Саша и закричал, вернее прорычал:

— Настя, ты где? Настя. А вот. — увидел он ее — Жива? Отлично.

Он подошел к ней, отодвинул от нее своего человека в черном пуленепробиваемом одеянии, заглянул в лицо, осмотрел на факт травм, увечий и ранений и спросил:

— кто есть кто?

Настя, ничего не понимая, стала отвечать

— Это Дмитрий — мой… ммм… парень… друг… мужчина.

— все сразу. Я понял. Про Дмитрия больше можешь не уточнять — разрешил Саша.

— Это Михаил наш друг. А это Ирина. Она собиралась нас убить.

— это я тоже уже понял.

— откуда?

— так все. — скомандовал Саша — все по порядку. Ребята, эту в отделение забирайте. Ирина, не пытайся выеживаться. У нас на тебя все есть. Все твое чистосердечное признание записано. Поэтому постарайся