и через его плечо я успела увидеть, как кузнец исподлобья взглянул на нас.

«Неужто ревнует?» — сердито подумала я, глядя как Данила решительно приближается к нам, хмуря брови. Но он просто бросил Косте ключи от джипа.

— Отвезите Катю к бабке Насте, она скажет, надо ли ехать в больницу.

— Конечно, нет! — запротестовала я, недовольная тем, что мое мнение при этом вообще не учитывается. Данила даже не соизволил посмотреть на меня и вернулся к своим пожарным. Наверняка в детстве спасателем мечтал стать.

Макс с Костей помогли мне залезть в машину и оттранспортировали меня к знахарке. Дома ее не оказалось, и Макс побежал на поиски по соседям, а Костя помог мне войти в дом и уложил на хозяйскую постель. Потом присел на кровать и с выражением крайнего участия и заботы спросил:

— Объясни, пожалуйста, за каким чертом тебя понесло в этот проклятый дом?

Я опешила от постановки вопроса и принялась оправдываться, как школьница:

— Это всё из-за той цыганки, Зары. Вчера я ходила к ней, вроде как погадать, и она сказала, что мы — я и мои друзья — заблудились, не можем вернуться домой, потому что туда нет дороги. Было похоже, что она что-то знает о путешествиях между реальностями. Я пыталась расспросить её, но у там была куча народу в очереди на гадание, и она велела прийти сегодня. А когда я пришла, никого уже не застала.

— Цыгане уехали рано утром, — скривился Костя. — Вчера вечером произошла драка, чуть до поножовщины не дошло. Федотов приказал табору спозаранку убираться подобру-поздорову. А тебя, значит, эта шарлатанка заманила в ловушку.

— Никакая это не ловушка. Проводка старая заискрила, или погасить плитку забыли. А дверь сама захлопнулась, — запротестовала я. Вариант с организованным покушением на мою персону допускать абсолютно не хотелось. — В конце концов, я взрослый человек, и сама могу решать, что мне делать.

— И найти самые невообразимые неприятности на свою голову!

— Я хотя бы что-то делаю, — проворчала я, все равно сил для полноценного скандала сейчас не было.

— Костя, ты чего на нее орешь! — напустился на приятеля Макс, едва войдя в дом вместе с бабкой Настей. — Нашел время, Кате же плохо.

— Ты прав, сейчас не время, — проворчал тот. — Завтра поговорим.

Знахарка окинула меня беглым взглядом и немедленно выставила парней, заявив, что мне нужен отдых. Потом положила мне какие-то примочки на глаза и дала отхлебнуть что-то из стакана.

Снова вкус вьетнамского чая… Я лишь успела подумать, что так и пристраститься к нему недолго, и провалилась в сон, прижимая к себе пахнущего дымом Шарика. Сон придавил пережитым кошмаром: я снова была в горящем доме, металась по замурованной комнате, стремительно наполняющейся дымом, чувствовала, как сжимается грудь от нехватки воздуха и отчаянно звала на помощь.

Проснулась я от собственного вопля, сморгнула компрессы с глаз, и с изумлением увидела Данилу, который стоял рядом с кроватью и наклонялся ко мне. Вспомнил, что ли, что забыл поцеловать спасенную деву? Увидев, что я проснулась, он отпрянул, как принц, который обнаружил, что ошибся принцессой, и с некоторым смущением объяснил:

— Прости, я не хотел тебя будить, но ты так кричала, что даже со двора было слышно. Бабушка ушла, сказала тебя не беспокоить.

— Спасибо, — просипела я.

— За что? — непонимающе переспросил Данила.

— Как за что? — возмутилась я. — За мое спасение, конечно же.

Он даже не считает это чем-то из ряда вон выходящим. Так, шел мимо, спас, пошел дальше. Мне стало смешно, я фыркнула в одеяло, и немедленно закашлялась.

— Ты кашляешь? Это от дыма? — забеспокоился Данила. — Пить хочешь? — Он протянул мне стакан с остатками «чая».

— Нет-нет, спасибо! — поспешно отказалась я. — Уже попила.

Я нервно натянула одеяло до самого подбородка, чувствуя себя крайне неудобно в его присутствии. Кузнец поковырял пальцем сучок в стене, мы еще немного помолчали. Я еще разок кашлянула.

— Я, пожалуй, домой пойду, — сообщила я, наконец.

Хватит тут валяться — чувствую себя уже вполне сносно. Да и Зинаида волнуется, наверное. Или от любопытства сгорает, что более вероятно.

— Тебя проводить? — оживился кузнец.

Я подумала и кивнула. Пусть проводит — в конце концов, он теперь мой официальный спасатель. А спасатель — это все равно что врач. Никаких эмоций, только практичность и профессионализм. Моя спокойная практичность и его холодный профессионализм.

Но выходя из дома, не смогла удержаться и бросила на себя взгляд в зеркало. Лучше бы я этого не делала! Спутавшиеся волосы, красные щеки, опухшие глаза. Вот что бывает, если принцессу вовремя не поцеловать: она превращается в жабу! Запах дыма въелся в кожу, все казалось, где-то неподалеку жарят шашлычок. Я сердито и решительно встряхнула головой и вышла на свет Божий, щурясь раздраженными глазами.

Очередной чудесный теплый летний вечер с ласковым ветерком, птичьим оркестром, коктейлем деревенских запахов. Шарик принялся деловито бегать по двору, помечая по периметру укромные уголки, а я с удовольствием вдыхала свежий воздух, который приобрел особую ценность после событий сегодняшнего дня.

— Катя, — окликнул меня Данила. — Я хотел с тобой поговорить. Но если ты устала, я могу завтра зайти.

Да, я устала. Мой лимит переживаний на ближайшее десятилетие исчерпан и превышен. Поэтому я готова выслушать тебя, чтобы внести полную ясность в наши отношения. Хотя, о чем это я, какие отношения?

Я присела на низенькое крылечко.

— Говори.

Данила немного потоптался рядом и тоже уселся. Помолчал немного, собираясь с мыслями, и начал:

— То, что я собираюсь тебе рассказать, может показаться тебе либо глупым, либо невероятным. Я об этом еще никому не рассказывал. Это история о том, как я стал таким…

Он замолчал, подбирая слово.

«Бабником?» — хотела подсказать я, но удержалась.

— Короче, стал тем, кто я есть, — кузнец так и не нашел себе определение, и поспешил продолжить.

— Знаешь, я ведь никогда и не думал о том, что когда-нибудь буду кузнецом. С детства любил рисовать, хотел стать художником, после школы поступил в академию. Преподаватели даже усматривали во мне некий талант. Коренной