— Тебе записка от Данилы, — сообщила девушка с веселой таинственностью, и протянула мне бумажку.

«Катя, мне сегодня придется работать допоздна. Если захочешь, приходи вечером в кузницу».

— В кузницу зовет, — задумчиво сообщила я.

— Сходи, не пожалеешь, — посоветовала Диана.

Мы переглянулись и вместе прыснули от смеха.

— Вообще-то, я пришла извиниться, — призналась девушка.

— За что?

— Как за что? — искренне удивилась она. — За то, что доставила тебе столько неприятностей. Ты же думала, что у нас с Данилой роман, а теперь ты все знаешь и вы спокойно можете… — Девушка развела руками, подыскивая слова. — Короче — теперь у вас все будет хорошо! Я так рада за Данилу, ну, и за тебя, конечно, тоже, но ведь я тебя не знаю — то есть, раньше не знала. — Слова из Дианы сыпались безостановочно, я не то, что слово вставить — кивнуть вовремя не успевала. — Я раньше никогда его таким не видела — только о тебе и говорит. Я очень тебя прошу, не обижай его!

— Вообще-то он не похож на человека, которого легко обидеть, — пробормотала я себе под нос, но Диана услышала.

— Поверь, он совсем не такой, каким кажется.

— А ты его так хорошо знаешь? — не без умысла поинтересовалась я.

— Мы с ним давно дружим, — с гордостью сообщила девушка. — С самых первых моих каникул. Признаться, я тогда сама не своя была от злости. Представь себе — вместо отдыха на Лазурном берегу мой драгоценный папочка отправил меня в деревню, с коровами знакомиться. Местные на меня косились, чуть ли не пальцами показывали. А я отцу назло отрывалась как могла. Пока Данилу не встретила. Нас сразу друг к другу потянуло. Так хорошо было вместе — на лошадях катались, болтали о чем угодно по полночи, за земляникой бегали. А потом как-то раз поцеловались.

В этом месте Диана фыркнула от смеха, а я, почувствовав укол ревности, поспешила спросить:

— И что?

— Ой, так смешно было — мы друг другу в глаза смотреть не могли, так неловко было. А я и говорю: «Данила, может, я сумасшедшая, но у меня такое чувство, будто родного брата целую». А он ответил: «Слава Богу, а то я уже подумал, что это со мной что-то не так». Так что мы дружно сказали «нет инцесту» и поклялись друг другу в чистой дружбе. И отметили это дело почти целым бочонком пива.

Диана снова рассмеялась. Мне начинала нравиться эта веселая девица. Немного взбалмошная, конечно, но кто из нас без пули в голове?

Потом Диана посерьезнела — настроение у нее менялось быстро, как погода на море.

— В детстве я всегда мечтала о старшем брате. Всегда, когда оставалась одна, а одна я оставалась очень часто… Я ведь не помню своей матери, а отец… сколько я себя помню, он постоянно работал. Он повторял «я работаю, чтобы у тебя все было». Поэтому у меня было все — дорогие игрушки, лучшие няни и учителя, собака и даже пони. Все, кроме семьи.

Девушка грустно помолчала, а потом будто очередной порыв ветра унес облачко, и ее лицо вновь осветилось улыбкой.

— Зато здесь я нашла двух самых близких людей — Данилу и Никиту.

— Расскажи мне про Никиту, — попросила я.

Два раза просить не пришлось — Диану просто распирало желание с кем-нибудь поговорить о своем возлюбленном.

— В первый раз я увидела его на рождественских колядках. Я тогда чертом нарядилась — всех позлить хотела. Но наоборот, получилось весело. Когда под личиной не видно лица — можно ведь быть кем угодно. Мы бегали в костюмах по дворам, танцевали, пели, дурили, требовали угощения. Хозяева реагировали по-разному — кто конфетами да пирожками угостит, а кто водой окатит или собаку пригрозит спустить. В одном дворе меня и еще одного ряженого затолкали в подвал и заперли. Сначала мы еще побесились — выли дикими голосами, грохотали чем придется. Потом устали и сняли маски. Вот тут-то я и увидела Никиту, и первой моей мыслью было: если у него есть девушка, я больше в Заречье в жизни не приеду, хоть режьте меня.

— «Если он женат, пусть для венчанья саван мне кроят», — улыбнулась я.

— Да, верно! — обрадовалась Диана, и сразу же помрачнела, — Но я даже подумать не могла, что все прямо по Шекспиру и выйдет. Когда отец запретил мне видеться с Никитой, я подумала, что он шутит. Но когда он при мне приказал Никите держаться от меня подальше и заявил, что видит насквозь Федотовский план — подобраться к нему через меня, стало не до шуток. Никита был взбешен и рассказал об этом своему отцу. Тот был категоричен: никто из братьев Федотовых и близко ко мне не должен подходить. Вот так мы и оказались в положении несчастных влюбленных. Чтобы увидеться, нужно каждый раз что-нибудь изобретать, и Данила нам очень в этом помогает.

Мы проболтали с Дианой почти до обеда — за разговором время летит быстро — и расстались подругами. Никиту можно было понять — ради такой девушки любой пойдет на что угодно. Веселый и легкий нрав в ней сочетался с сильным характером и твердой волей. Она точно знала, чего хотела, и теперь я, как и Данила, готова было поверить, что своего Диана так или иначе непременно добьется.

А позже состоялся отложенный «на завтра» разговор о моем безрассудном поведении. Надо сказать, настроение у Кости не улучшилось, и он набросился на меня, как орел на ягненка.

— Катя, пообещай мне, пожалуйста, что в следующий раз, когда решишь отправиться искать приключений на свою… голову, ты предупредишь нас об этом.

— Я же тебе сказала — просто пошла еще раз поговорить с гадалкой, — раздраженно проворчала я. — И к тому же — все обошлось. Я вполне себе жива и здорова. («И счастлива», — добавила про себя, стараясь при этом не расползтись в довольной улыбке).

— Все обошлось, ты считаешь? — ядовитым тоном переспросил Костя. — А ты знаешь, что Федотов обратился в полицию? И теперь, возможно, тебя вызовут давать показания, как потерпевшую сторону. Попросят документы, и что