— Расставь пошире ноги. — Хлыст опускается совсем рядом со стулом.

Она вздрагивает и расставляет ноги. Но она не испугана. Это видно невооруженным взглядом. Нет сомнений в том, что она наслаждается происходящим.

Со своего места Ромео очень хорошо виден ее лобок. Он гладко выбрит. Половые губы выкрашены вишнево-красной помадой.

Он брезгливо отворачивается. Сидящая за стойкой бара подвыпившая девица в белой прозрачной блузке и ядовито-розовой мини-юбке, которая совсем не скрывает набедренной татуировки, окидывает его оценивающим взглядом. Он адресует ей мимолетную улыбку, но знает, что девица ему не подходит. Он всегда может вычислить жертву. Как говорила Мелани, выступая в телепередаче, он улавливает биотоки своих потенциальных жертв.

Он медленно обходит зал. Пара минут — и он уже видит ее. Там, за столиком у пожарного выхода. Она сидит с каким-то ублюдком в кожаной куртке, но взгляд ее устремлен на Ромео. Она еле заметно кивает головой, улыбается.

Да, она, пожалуй, подойдет ему для разрядки. Сегодняшнюю ночь он продержится.

А что будет завтра? И потом? Он гонит прочь беспокойный вопрос. С завтрашней ночью он разберется завтра. Если будет совсем уж невмоготу, он знает, что у него кое-что припасено.

Он кивает головой. Она подмигивает. Наклоняется к своему спутнику, что-то шепчет ему, потом встает и направляется в его сторону. Соблазнительно виляя бедрами.

Он первым выходит из клуба. Они встречаются на улице. Короткий поцелуй.

— Идем ко мне, милый? — спрашивает она.

Он качает головой. Они спускаются вниз по улице, направляясь к дешевому отелю. Его вестибюль пропитан запахами мочи и пота. В номере пахнет не лучше. И декорации — как в ночном кошмаре.

Как только дверь закрывается, она оборачивается к нему.

— Что у тебя в пакете? Подарок для меня?

Он достает покупку, приобретенную в аптеке, — клизму.

Она пятится назад.

— Я не знаю…

— Сними трусы.

— Вообще-то я не любительница острых ощущений, детка.

Он нежно улыбается.

— Если ты будешь послушной девочкой, тебе не придется их испытать.

Прошлой ночью я представляла тебя сидящим в кресле в моей спальне. Ты наблюдал за тем, как я занимаюсь любовью с человеком, у которого нет лица. Какая разница — в конце концов, все они без лиц…

Из дневника М.Р.

В восемь пятнадцать утра Сара тайком выбралась из дома Эммы. Было душно, плотный туман окутал город. На расстоянии шага ничего не было видно.

Что, если в этом мареве скрывается Ромео? Следит за ней?

Ты маленькая гнусная шпионка, Сара. Вечно ты суешь свой нос куда не следует…

— Мисс Розен?

Она вздрогнула от испуга, но тут же из серой дымки выступил полицейский, приставленный к ней еще вчера вечером. Он был в брюках цвета хаки, синем свитере и белых спортивных тапочках.

— Что-то случилось? — спросил он, приблизившись к ней.

— Нет. Нет, я просто… Послушайте, Корриган, вы меня не подбросите на Норт-Пойнт-стрит?

— Можно просто Корки. Конечно. Нет проблем. Мне же лучше — не придется красться за вами в этом молоке. — «Да, и есть гарантия, что я не потеряюсь, как в тот раз», — мелькнуло у нее в голове.

Через десять минут полицейский подвез ее к белоснежному зданию Института психоанализа в Бэй-Эриа.

Секретарь, сидевшая в вестибюле, раскрыла огромных размеров регистрационный журнал, в котором были расписаны приемы до пятницы, пробежала пальчиком по странице и сообщила Саре, что у доктора Фельдмана сейчас пациент, но в десять утра он освободится и сможет ее принять. Сара посмотрела на часы. Придется подождать двадцать минут. Она направилась к витой лестнице, чтобы подняться на второй этаж, где находился кабинет психиатра, когда вдруг услышала, что ее окликнули.

Билл Деннисон, в элегантном синем костюме, с атташе-кейсом в руке, шел ей навстречу.

— Рад тебя видеть здесь. Я беспокоился за тебя, Сара. Надеюсь, ты все-таки вняла моему совету пройти курс терапии.

— А ты что здесь делаешь? — устало произнесла она.

— Консультировал коллег. Только что закончил. Давай отойдем куда-нибудь, где можно поговорить.

— Не могу. Я должна…

Он бросил взгляд на часы.

— На сколько у тебя назначен прием?

— На девять. Но это не то… — Ей не хотелось, чтобы он думал, будто она вернулась к терапии. Что ей вообще необходимо лечение. Но он не дал ей договорить.

— У тебя еще есть пятнадцать минут. — Он схватил ее за руку. — Идем. Пожалуйста, Сара. — Он умоляюще улыбнулся. Она тут же вспомнила то недавнее время, когда эта улыбка Деннисона повергала ее в счастливое волнение.

Он увлек ее в дальний конец вестибюля, где в углу стояла пара кресел.

— Я несколько раз звонил тебе после… после похорон, но всегда наталкивался на автоответчик.

— Забавно, — сказала Сара. — Вчера вечером я звонила тебе и тоже наткнулась на автоответчик.

Деннисон помрачнел.

— Вчера вечером? Я был дома. В котором часу ты звонила?

— В начале девятого.

— На автоответчике не было никакой записи.

— Я не оставляла сообщения, — сказала Сара.

— Должно быть, я выводил Монка на прогулку. Очень жаль, что я пропустил твой звонок. Но рад, что ты позвонила, Сара. А то я уже начал думать, что между нами… все кончено.

Сара изумленно уставилась на него. О чем он говорит, черт возьми? Между ними действительно все кончено.

— Я имел в виду дружбу, — тут же поправился Деннисон. — Хотя мы и перестали быть любовниками, я никогда не хотел терять твоей дружбы, Сара. — Он пристально вгляделся в ее лицо. — Мы должны помочь друг другу пережить эту трагедию.

— Я стараюсь.

— В самом деле? Не потому ли ты отправилась на передачу к этой Марголис? — Он медленно покачал головой. — Это твоя извечная проблема, Сара. Ты или держишь все в себе, или разом выплескиваешь наружу, но тогда это подобно оглушительному взрыву. И никак не хочешь замечать того, что лежит между этими крайностями.

— И что же там, в промежутке, Билл?

— Что бы ни было, в одиночку тебе все равно не найти. Ты должна довериться кому-то, Сара. Терапия, конечно, действенное средство в сложившейся ситуации, но, если ты будешь и дальше держаться особняком… — Он потянулся к ее руке. — Позволь мне помочь тебе, Сара. Как ты отнесешься к идее поужинать сегодня со мной? Ну, скажем, для начала. Может, я заеду за тобой…