Они отправились в ювелирный магазин, и Лу спросил Джорджа. Тот появился и принес большой плоский футляр, выложенный бархатом, на темной поверхности которого сияли драгоценные кольца.

— Все эти вещицы стоят примерно одинаково — в пределах ваших финансовых возможностей, — сказал он, бросив на Лу многозначительный взгляд.

— Но каждое из них стоит бешеных денег! — воскликнула Сьюзи. — Лу, ты не можешь позволить себе такие расходы!

— Пожалуйста, не лишай меня возможности подарить тебе красивое кольцо, — сказал он. Глаза у него были большие и грустные.

— Нет, Лу, послушай меня! Нам с тобой едва-едва удается откладывать по двадцать пять фунтов в неделю, а каждое из этих колец стоит не меньше двухсот пятидесяти. Это же наши сбережения за два с половиной месяца! Давай купим что-нибудь подешевле.

Какая же она хорошая! Он просто ее не стоит! А Сьюзи даже не подозревает о том, что перед ней — не бижутерия, а настоящие драгоценности, цена которым, по меньшей мере, в сорок раз выше, чем она думает.

— Какое тебе нравится больше всего?

— Но это же не настоящий изумруд, правда, Лу?

— Сделан под изумруд, — торжественно объявил он. Сьюзи поводила рукой, в которой держала кольцо, перед глазами, камень отразил лучи света и вспыхнул чистейшим зеленым цветом. Она засмеялась от удовольствия.

— Господи, я могла бы поклясться, что он настоящий! — сказала она, обращаясь к Джорджу.

Лу вместе с Джорджем отошел в сторонку и заплатил ему двести пятьдесят фунтов наличными. Джордж показал ему квитанцию, из которой следовало, что утром того же дня за кольцо, приобретенное мистером Лу Линчем, было уже уплачено девять с половиной тысяч фунтов.

— Желаю вам счастья, сэр, — проговорил Джордж все с тем же непроницаемым выражением лица.

Что было известно Джорджу, и о чем он не знал? Относился ли и он к категории людей, которые, единожды встав на эту дорожку, уже не могут с нее сойти? Неужели Робин был вхож даже в такие респектабельные места, как это, и всегда расплачивался наличными? У Лу кружилась голова и перед глазами плыли круги.

Увидев кольцо Сьюзи, Синьора пришла в неописуемый восторг.

— Оно великолепно! Просто изумительно! — воскликнула женщина.

— На самом деле это просто стекляшка, Синьора, — сказала Сьюзи, — но выглядит, как настоящий изумруд, правда?

Синьора, которая всегда любила драгоценности, хотя их у нее никогда не было, с первого взгляда поняла, что это самый настоящий изумруд, причем в прекрасном обрамлении. Ее охватила неподдельная тревога за Лу.

Сьюзи увидела, что в кафе входит симпатичная блондинка, которую, как она уже знала, зовут Грания. Интересно, подумалось ей, чем закончился их ужин с тем пожилым кавалером? Ей хотелось спросить об этом девушку, но она, разумеется, не отважилась. Вместо этого Сьюзи вежливо осведомилась:

— Столик для двоих?

— Да, я жду свою подругу.

Сьюзи испытала разочарование оттого, что это будет не тот симпатичный старикан.

Подруга оказалась миниатюрной девушкой в очках с толстыми стеклами. Судя по всему, они дружили давно.

— Понимаешь, Фиона, — говорила Грания, — ничего еще не решено, но, возможно, впредь я буду звонить тебе время от времени и говорить, что остаюсь у тебя на ночь. Ты понимаешь, о чем я?

— Очень даже хорошо понимаю. Давненько ты не обращалась ко мне за алиби, — сказала Фиона.

— Ну, видишь ли, тот человек… Впрочем, это очень долгая история. Он мне очень нравится, но есть кое-какие проблемы.

— Например, что ему в обед сто лет? — подсказала Фиона.

— Ох, Фиона, если бы ты только знала… Как раз это меня волнует меньше всего. То, что он намного старше, меня не пугает.

— Вы, Данны, какие-то странные люди! — заговорила Фиона. — Ты крутишь шашни с пенсионером, даже не замечая, сколько ему лет, Бриджит помешалась на объеме своих бедер, которые лично мне кажутся совершенно нормальными.

— Это все из-за того, что когда она отправилась на нудистский пляж, какая-то дура заявила ей, что если женщина засовывает между грудями карандаш, и он там не держится, значит, она плоскодонка и ей не следует разгуливать без лифчика. Никто не стал с этим спорить, и теперь у Бриджит появился комплекс, что она чересчур толстая. — Слушая их разговор, Сьюзи с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться. Она предложила девушкам еще по чашке кофе.

— Какое красивое у вас кольцо, — заметила Грания.

— Я только что обручилась, — с гордостью сообщила Сьюзи.

Девушки поздравили ее и стали рассматривать кольцо.

— Это настоящий изумруд? — спросила Фиона.

— Вряд ли. Мой бедный Лу работает упаковщиком в большом магазине электротоваров, так что он не может позволить себе покупать драгоценности. Но хоть это и стекляшка, смотрится красиво, правда?

— Красиво — это слабо сказано! Где вы его купили? Сьюзи сообщила им название магазина. Когда она отошла от столика, Грания наклонилась и шепотом сказала Фионе:

— Очень странно. В этом магазине торгуют только настоящими драгоценностями. Я это точно знаю, поскольку у них счет в нашем банке. Готова побиться об заклад, что это не стекляшка, а настоящий камень.

Наступило Рождество, и итальянскую группу распустили на каникулы. Им предстояло собраться вновь только через две недели. Синьора попросила, чтобы каждый принес из дома на последний урок что-нибудь такое, чтобы можно было устроить настоящий праздник. На стенах класса развесили большие плакаты с пожеланиями «Виоп Natale!» — «Счастливого Рождества!», а заодно и с поздравлениями по случаю Нового года. Все принарядились. Даже Билл, серьезный парень из банка, которого здесь называли Гульельмо, проникся праздничным настроением и принес яркие бумажные колпачки.

Конни, женщина, увешанная драгоценностями, которая ездила на БМВ, привезла шесть бутылок фраскатти, которые, по ее словам, нашла на заднем сиденье машины своего мужа. Наверное, сказала она, он припас это вино для своей секретарши, так что лучше выпить его здесь, на их празднике. Никто не знал, воспринимать ли ее слова всерьез или как шутку. Кроме того, в школе действовал строжайший запрет на все виды алкоголя. Однако Синьора сказала, что договорилась с директором, мистером О'Брайеном, и им не следует тревожиться на этот счет. Она, правда, не стала передавать слова Тони О'Брайена дословно. А он сказал буквально следующее: «Поскольку выяснилось, что у нас в школе продают наркотики, думаю, не будет большого вреда от того, что несколько взрослых выпьют в канун Рождества по бокалу вина».

— А как вы праздновали прошлое Рождество? — спросил у Синьоры Луиджи. На самом деле его это не особенно интересовало, просто они сидели рядом, и нужно было о чем-нибудь говорить. Вокруг них нестройным хором звучали salute, molto grazie и va bene.[52]