— Вот ты говоришь, что я сижу тут и вздыхаю над помидорами, а послушала бы ты собственные вздохи. От них все это время занавески развевались, а когда звонил телефон, ты подпрыгивала чуть ли не до потолка. Кем бы ни был твой дружок, он явно женат, и получается, что ты — бессовестная.

— С первого дня своего рождения ты ошибалась во всем и всегда, — сказала Грания. — Но еще никогда не заблуждалась так сильно, как сейчас. Начать с того, что он не женат, и я готова поспорить, что никогда и не будет.

— Так говорят все, кто спит и видит, как ему на палец надевают обручальное кольцо, — огрызнулась Бриджит, снова принимаясь за помидоры.

— Я ухожу, — сообщила Грания. — Скажи папе, что я не вернусь, так что пусть запирает дверь.

Их отец в последнее время почти не появлялся за ужином на кухне. Он либо сидел в своей комнате, прикидывая, какого цвета обои здесь будут смотреться наилучшим образом, либо пропадал в школе, хлопоча по делам своих вечерних курсов.

Эйдан Данн поехал в школу, рассчитывая застать там Синьору, но не нашел ее. Все двери были заперты. В паб она в одиночку не ходила, а кафе сейчас наверняка переполнено запоздалыми посетителями. Может, позвонить ей в дом Салливанов, где она квартирует? Но раньше он никогда этого не делал, поэтому не решился и сегодня.

И все же ему очень хотелось увидеться с ней до Рождества, чтобы преподнести маленький подарок. Эйдан приготовил для нее медальон, внутри которого находилось изображение Леонардо да Винчи. Это была недорогая, но очень элегантная вещица. Он положил подарок в коробочку и упаковал ее в золотистую бумагу с надписью Buon Natale. Дарить подарок после праздника — это уже совсем не то.

А еще ему хотелось поговорить с ней — хотя бы недолго. Как-то раз Синьора сказала ему, что часто смотрит на горы и думает о том, как переменилась ее жизнь, и что «vista del monte» теперь означает для нее название школы. Может быть, она и сейчас там?

Эйдан Данн пошел по улицам, на которых царила предпраздничная суета. В окнах горели огни на рождественских елках, посыльные развозили заказчикам упаковки с пивом. Наверное, все это в диковинку для Синьоры, которая прошлое Рождество провела в маленьком сицилийском городке.

Она действительно сидела у ограды в конце улицы — тихая и неподвижная, и, увидев его, казалось, нисколько не удивилась. Эйдан присел рядом с ней.

— Я принес тебе подарок на Рождество, — сказал он.

— А я приготовила подарок для тебя, — ответила она, протянув ему большой сверток.

— Может, посмотрим их прямо сейчас? — Его снедало любопытство.

— Почему бы и нет!

Они развернули подарки. В свертке оказалось большое итальянское блюдо, раскрашенное золотым, желтым и фиолетовым цветами. Оно идеально подойдет к интерьеру его комнаты. Они поблагодарили друг друга за подарки, похвалили их, а затем просто сидели, как подростки, которым некуда пойти. Потом стало холодно, и они, не сговариваясь, поднялись.

— Buon Natale, Синьора, — сказал он и поцеловал ее в щеку.

— Buon Natale, Эйдан, саго mio,[56]— сказала она.

Накануне праздника работы в магазине электротоваров было невпроворот. И почему люди тянут до последнего, чтобы за несколько часов до Рождества начать скупать все подряд — электролобзики, видео и электрические чайники? Лу трудился в поте лица с утра до вечера, а перед самым закрытием в помещение склада вошел Робин с квитанцией в руке. Лу почему-то ожидал его прихода.

— Счастливого Рождества, Лу!

— Buon Natale, Робин!

— Что-что?

— Это — на итальянском, который ты заставил меня учить. У меня теперь на английском даже думать не получается.

— Ну, ладно, полиглот, я пришел тебе сказать, что ты можешь бросить это дело, когда пожелаешь, — сказал Робин.

— Что?!

— Что слышал. Мы подыскали другой склад, но ребята тебе очень благодарны — ты нашел отличное место, которым мы пользовались в последнее время.

— А последняя партия? — Лу был бледен как мел.

— Что с ней такое?

— Но она же до сих пор находится там! — выдавил Лу.

— Ты что, шутишь?

— Какие там шутки! В четверг никто не приходил и ничего не забирал.

— Эй, там, пошевеливайся! Поскорее выдавай товар! — окликнул Лу начальник склада.

— Давай мне свой чек, — прошипел Лу.

— Это телевизор для вас со Сьюзи.

— Я не могу его взять. Она сразу поймет, что он ворованный.

— Он не ворованный. Я только что заплатил за него.

— Ты понимаешь, о чем я. Я погружу его тебе в багажник.

— Я хотел отвезти тебя к ней домой. С рождественским подарком.

Взглянув на чек, Лу понял, что это был самый дорогой телевизор из всех, какие продавались в магазине. Техника высшего класса. Если втащить такую штуковину в квартирку Сьюзи, она не поверит никаким объяснениям.

— Послушай, у нас сейчас есть гораздо более важные проблемы, чем приобретение телека. Подожди, пока мне оплатят сегодняшний рабочий день, а потом мы подумаем, что делать с коробками, оставшимися в школе.

— Я надеюсь, ты уже предпринял какие-то шаги?

— Какие-то — предпринял, но, возможно, не те, что нужно. Лу вышел в соседнее помещение и присоединился к другим работникам. Им выдали деньги, заработанные за сегодняшний день, праздничную премию и по стаканчику выпивки. Затем он вышел на улицу. Робин уже сидел в своей машине, а сзади возвышалась огромная коробка с телевизором.

— У меня есть ключи от школьной пристройки, но там в любой момент может появиться какой-нибудь полоумный сторож и станет дергать двери, проверяя, заперты они или нет, директор школы постоянно следит за этим.

И Лу продемонстрировал Робину ключ, с которым не расставался с того самого дня, как снял его с брелока Синьоры.

— Светлая у тебя голова, Лу!

— Уж светлее, чем у тех, кто не предупредил меня, как поступать, если вдруг не появится этот придурок в куртке с капюшоном.

Сейчас Лу испытывал и страх, и злость одновременно. Он сидел в машине с уголовником прямо возле магазина, где работал, а в ней находился гигантский телевизор, который Лу просто не мог принять в дар. Он украл ключ от школы, в которой хранился груз наркотиков, причем по его милости. Он чувствовал себя не «светлой головой», а полным идиотом.

— Конечно, люди часто подводят, — проговорил Робин. — Значит, ему с нами больше не работать.

— А что с ним будет? — со страхом спросил Лу. Перед его внутренним взором уже возникла жуткая картина: проштрафившийся мужчина в куртке с капюшоном медленно опускается на дно реки Лиффи, а ноги его вмурованы в бетонный блок.