16 июля 1941 года. КП командующего Западным фронтом генерала армии Жукова

– Место падения известно? Покажите на карте, – потребовал Жуков.

– Летчик жив? – спросил он, рассматривая карту.

– Так точно, товарищ генерал армии! – ответил Копец. – Летчик вышел на связь после вынужденной посадки на озеро и доложил, что в месте его вынужденной посадки находится выходящая с госграницы 3-я пограничная застава 17-го Брестского погранотряда под командованием лейтенанта Михайлова.

– Капитан! Проверьте! – бросил Жуков стоявшему тут же особисту. Тот козырнул и вышел с КП.

– Какие действия планировались в ВВС в подобном случае? – спросил он Копца.

– С минуты на минуту с аэродрома Бобруйск к месту падения самолета вылетит группа вертолетов с подразделением НКВД и техническим составом, подготовленным для эвакуации самолетов в таких случаях. Ближайшее прикрытие десанта и эвакуатора осуществляют вертолеты огневой поддержки Ми-24. Дальнее – весь состав 1-го ОАК. Они же окажут помощь на земле штурмовыми ударами, если понадобится.

– Но нам нужно час-полтора, пока вертолеты долетят до места вынужденной посадки. Да и немцы тоже в курсе происходящего. Во-первых – видели, во-вторых – из наших радиопереговоров. Так что думаю, на земле там будет жарко, – доложил Копец.

– Значит, планы меняются в очередной раз, – задумчиво произнес Жуков, глядя на карту и потирая подбородок. – Дежурный! Связь с Оганяном, – скомандовал он, приняв решение.

После разговора с Жуковым Оганян срочно собрал на своем КП командиров дивизий корпуса. Когда все собрались, он коротко обрисовал ситуацию и приказал:

– Полковник Гольцев! Ваши подразделения возглавляют боевые группы согласно ранее утвержденному плану. Полковник Крейзер! Следуете во втором эшелоне за Гольцевым, оказываете помощь ему огнем и маневром. Генерал-майор Мавричев! Полковник Сараев! Своей пехотой закрепляете узлы и рубежи, захваченные танкистами и мотострелками. Направление удара – на Житковичи вдоль магистралей. Встречный контрудар, поэтому основная роль отводится соединениям Гольцева и Крейзера. Красавин обещает помощь воздушной разведкой и по возможности – бомбоштурмовыми ударами по узлам обороны, но это при условии наличия свободных сил. Пока что его летчики будут пытаться осуществить эвакуацию самолета и летчика своими средствами. Но это не все. Сергей Юрьевич, – обратился Оганян уже лично к Гольцеву, – я забираю у вас 597-й разведбат и 10-ю БМД. Они, пользуясь возможностью преодоления водных преград – пойдут к месту падения напрямик. Сразу, как вы прорвете немецкий фронт. Задачу я им поставлю сам. Вопросы есть?

Тут в дверях появился командир десантников.

– Разрешите обратиться, товарищ генерал-майор? Командир 743-го отдельного учебного воздушно-десантного батальона подполковник Жуков.

– Слушаю!

– Только что получили радиограмму от командира группы лейтенанта Борисова из района Житковичей. Он с группой оказался в районе падения нашего самолета. Он найдет второго катапультировавшегося летчика и выдвигается к месту вынужденной посадки самолета.

– Уже легче! – вздохнул Оганян. – Вопросы еще есть? Нет? Тогда начало движения через тридцать минут. Все свободны!

16 июля 1941 года. Штаб 2-й танковой группы

Гейнц Гудериан был в раздумьях. Еще сегодня утром все было ясно и понятно. Его танковая группа одновременно с четвертой танковой группой Гепнера наносила удар по флангам русского Западного фронта, что они оба уже делали в предыдущих кампаниях. Первоначально партнером по этой игре был Герман Гот. Но этот выскочка решил все лавры победителя русских забрать себе и, не дожидаясь его, вторую танковую Гудериана, нанес удар в охват Минска. И за это поплатился – русские разбили его группу и взяли в плен его самого. А подождал бы Гудериана – все сложилось бы иначе. Вот как сейчас – русские перебросили свои подвижные резервы на свой левый фланг – против его, Гудериана танковой группы. Которые, как надеялся Гейнц, он сумеет связать по рукам и ногам. А в это время им в затылок ударил Гепнер. И перспектива охвата и затем окружения Западного фронта русских стала вполне вырисовываться. Даже встречный контрудар русских мехкорпусов не расстроил его. Тем лучше русские завязнут в плотной противотанковой обороне немецкой пехоты. Все это не выходило за рамки планируемых действий. Однако проблемы пришли оттуда, откуда не ждали. В полдень Гудериану доложили, что севернее Житковичей упал русский реактивный истребитель. Зная о важности получения образца новой русской техники, Гудериан отправил в район предполагаемого падения разведбат, считая это вполне достаточным. Однако почти сразу после получения этой информации и принятия мер телефон звонил не переставая. Начальник ОКВ генерал-лейтенант Йодль, начальник ОКХ генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, рейхсминистр авиации Геринг – все посчитали своим долгом напомнить Гейнцу Гудериану о важности захвата и русского самолета, и живого русского летчика.

«Значит, информация к ним попала практически одновременно со мной. Интересно, – глядя на всю эту суету, подумал Гудериан, – а что сейчас творится в штабе у русских?» Ответ он получил через сорок минут. Командиры передовых танковых дивизий доложили, что атакованы мощными моторизованными частями русских, возглавляемых ранее не встречавшимися танками, броня которых – как они успели убедиться – не пробивается даже 8,8-см зенитками. Остановить их не удается, они режут боевые порядки немецких дивизий как нож масло, а идущие за ними обычные русские части довершают начатое ими. А на флангах группы висят два советских мехкорпуса. Тут же раздался звонок от командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока. Тот требовал при невозможности сдержать новые русские танки – взрывать мосты на их пути. Даже жертвуя немецкими частями, не успевшими отойти. Не успел Гудериан осмыслить этот приказ, как ему доложили, что командиры подразделений, охранявших автомобильный и железнодорожный мосты, отстранены от командования командирами спецподразделений СС, которые уже сейчас минируют мосты в тылу немецких корпусов. Это взбесило Гейнца. Он тут же приказал отправить к этим мостам две танковых и мотопехотных роты с приказом не дать возможности солдатам СС взрывать мосты, по крайней мере, пока в пределах видимости не появятся русские танки.

Гудериан понял, что захват этого самолета, по крайней мере, равняется разгрому русского фронта. И эту цену готовы заплатить обе стороны. Поэтому он отправил из Червонной Слободы танковую роту, мотопехотный батальон и дивизион МЗА в помощь разведбату. На всякий случай. Подумав, туда же отправил и свой последний резерв, что был всегда под рукой – танковую роту, батальон охраны с минометной батареей и дивизион малокалиберной зенитной артиллерии ПВО штаба из Житковичей. У русских не было шансов вытащить сбитый самолет. Он был в этом уверен. Помочь им сделать это могло только чудо. Гудериан в одном утверждении ошибся дважды. О первой своей ошибке он узнал из последнего радиосообщения командира разведывательного батальона о том, что его подразделение атаковано с фланга русскими танками.