Я снова подумал о Флориде, и это натолкнуло меня на мысль. Я решил приберечь ее на потом.

Я взглянул на шофера. Ему было дерьмово, он все еще истекал кровью. Она лужей скопилась вокруг него, потому что резиновый коврик под пассажирским сиденьем мешал покрывавшему пол салона ковру впитывать ее. Я различал его лицо в огнях, мелькавших на противоположной стороне магистрали; возбуждение покинуло его, и оно было мертвенно-бледно, как старая рыба; жизнь понемногу угасала в его глазах, уставившихся в пространство. Он вот-вот должен был умереть. Крепкий попался, стервец.

Я протянул руку, расстегнул его пиджак и вытащил две обоймы из наплечной кобуры. Он почти не обращал внимания на то, что я сейчас делаю; возможно, перед смертью он размышлял о прожитой жизни.

Я наблюдал за машиной-объектом. Мои «дворники» работали с сумасшедшей скоростью, поскольку проезжавшие мимо грузовики и легковые авто выплескивали целые потоки воды на лобовое стекло. Я включил обогреватель на полную. Запахи сочащейся крови водителя и моего собственного пота повисли в салоне.

Магистраль идеально подходила для моих замыслов; я мог просто ехать и ехать, даже иногда немного отпуская их и позволяя другим машинам вклиниваться между мной и объектом. На каждом очередном съезде я просто немного приближался; если он вздумает свернуть, я вполне естественно просочусь и буду держаться за ними.

Примерно через пять минут я увидел указатель «Лортон — 1 миля». Они включили знак поворота и стоп-сигналы, показывая, что собираются принять вправо, чтобы затем съехать с магистрали. Значит, они направлялись не в Квантико. Времени подумать почему, не было; пора было наносить удар. Я посмотрел вниз, сменил обойму и проверил патронник.

Когда я тоже свернул на правую полосу, то впервые понял, что мы едем по лесистой местности. Покрышки отбивали ритмичную дробь, ударяясь о стыки бетонных плит.

К тому времени шофер окончательно осел в промежуток между приборной доской и пассажирским сиденьем, привалившись к дверце. Только бронежилет под рубашкой держал его в вертикальном положении. Он был мертв.

Я мчался по крайней полосе, держась метрах в двадцати позади их — достаточно близко, чтобы накрыть их машину, но и достаточно далеко, чтобы, обернувшись, они увидели только свет фар. Но никто не оборачивался; по ним нельзя было сказать, что они начеку.

Поворот на Лортон представлял собой небольшое возвышение с плавным спуском вправо. Высокие деревья по обе стороны дороги создавали впечатление туннеля. Я решил сделать это на первом же перекрестке. Мой мозг был похож на загнанную лошадь, мысль бешено работала, стараясь отогнать страх.

Сравнительно близко я увидел светофор и нажал на педаль газа, чтобы приблизиться к ним. Сначала включились их стоп-сигналы, затем знак поворота. Грузовик, грохоча, проехал впереди слева направо. Было похоже, что там широкое шоссе. Машина стала сворачивать вправо. Вжавшись в сиденье, я твердо поставил ногу на акселератор и железной хваткой вцепился в руль.

Я ехал со скоростью примерно сорок пять миль в час и еще прибавил, догоняя их, и изо всех сил крутанул руль вправо. Правое крыло моего автомобиля врезалось в их авто. Удар был сильным. Моя подушка безопасности раздулась, когда машина отскочила на середину дороги. Их автомобиль завилял из стороны в сторону. Я слышал звук посыпавшегося стекла и душераздирающий скрип резины.

Когда машина остановилась, я сорвал ремень и распахнул дверцу. Воздух был морозный. Сначала я слышал только шипение радиатора, пиканье, предупреждавшее, что дверца открыта, и видел свет фар позади; затем оттуда послышались приглушенные выстрелы.

Перво-наперво надо было убрать водителя, чтобы некому было вести машину. Он все еще пытался отстегнуть ремень. Я выстрелил через лобовое стекло. Не знаю, куда пришлась пуля, но он уронил голову на руль. Взглянув на заднее сиденье, я увидел Келли или, по крайней мере, ее силуэт. Она лежала на полу, зажав уши руками.

Лютер в ответ пальнул в меня. Дверца с его стороны была приоткрыта, и он пытался выбраться из авто. Машина в любой момент могла полыхнуть. Когда он выбрался, я продолжал стрелять, целясь чуть ниже дверцы. Лютер пронзительно вскрикнул. Я задел его. Не могу сказать точно, было ли это прямое попадание или рикошет об асфальт, но это и не важно — эффект был тот же самый.

Я высунулся из-за капота, чтобы достать третьего. Он тоже выбрался из автомобиля, но, похоже, нервишки у него не выдержали. Он поднял руки и завопил: «Не делайте этого! Не делайте этого!» Глаза у него были как блюдца. Я два раза ударил его по голове.

Келли по-прежнему лежала, свернувшись клубочком на полу автомобиля. Даже не тронулась с места.

Я обыскал два тела, ища бумажники и обоймы. Лютера я оставил напоследок.

Он лежал за машиной, прижимая руки к груди.

— Помогите… помогите… пожалуйста…

Пуля попала ему под мышку, пока он перекатывался по земле, и, должно быть, проникла в грудную клетку. Я подумал о Кеве, Марше и Айде и ударил его ногой. Он разинул рот, чтобы крикнуть, но раздалось только бульканье. Он выходил из игры. Пусть помучается подольше.

Я бегом вернулся к Келли и вытащил девочку из ее укрытия. Мне пришлось орать, чтобы перекричать ее пронзительные вопли.

— Все в порядке, Келли. Я здесь, все в порядке.

Я крепко стиснул ее в руках. И чуть не оглох от ее криков:

— Все кончено! Порядок!

Она была не совсем права.

Скоро сюда нагрянет полиция. Я оглянулся. Это был перекресток с главной дорогой — две полосы в каждом направлении. Слева, у подножия холма, проходило 95-е шоссе, там был мост и бензозаправочная станция, примерно в четырехстах метрах, на другой стороне, справа. Выше по холму и примерно на том же расстоянии находился отель «Бест Вестерн», четко выделяющийся на фоне неба.

К нам приближались огни. Лютер лежал все там же, негромко постанывая. Он еще не умер, но вряд ли ему долго осталось. Огни приближались.

Келли никак не могла унять истерику. Схватив ее в охапку и прикрывая пистолет, я обошел машину сзади. Огни почти поравнялись с нами. Я помахал, чтобы автомобиль остановился.

Добрые самаритяне ехали на «тойоте-превия»: муж с женой на переднем сиденье, двое ребятишек сзади. Единственное, на что я был способен, это изобразить жертву дорожного происшествия, получившую травму, и с криками: «Помогите! Помогите!» — кинулся к дверце водителя. За рулем сидела женщина; она распахнула дверцу. «Боже! Боже мой!» Муж уже вызывал по мобильнику «скорую».

Я поставил пистолет на предохранитель и сунул ствол ей в лицо:

— Выходите все, сейчас же! Выметайтесь, я сказал! Немедленно!

Другой рукой я размахивал как безумный. Надеюсь, они решили, что я один.

— Выметайтесь или я убью вас, к чертовой матери!

Насчет семей одно я знал твердо: своей никто рисковать не захочет. Муж почувствовал, что может случиться непоправимое.