Полещук, не в силах противостоять искушению, сдался…

Практика использования московской резидентурой разведчиков «глубокого прикрытия» (советские контрразведчики называют их «подснежниками» или «тихобздуями») свидетельствовала о том, что ЦРУ бережет их как зеницу ока.

Они никогда не участвуют в повседневных профессиональных играх своих коллег, а на «тропу войны» выходят только в решающий момент, и то лишь когда имеются абсолютные гарантии, что они не «засветятся».

Разведчикам «глубокого прикрытия» вменяется в обязанность молниеносно появиться в нужном месте в нужное время и также молниеносно исчезнуть.

Они обязаны действовать, как призраки. Вместе с тем результаты, их действий всегда должны быть не только материальны, но притом весьма осязаемы…

Идея использования разведчиков «глубокого прикрытия» принадлежала начальнику контрразведки ЦРУ Гарднеру Гасу Хэтэуэю. Будучи главой московской резидентуры в 1977–1979 годах, он обратил внимание, что его офицеры практически лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Каждый раз за ними увязывалась «наружка».

В то же время несколько человек, занимавших невысокие посты в госдепартаменте (министерство иностранных дел США), «чистые» дипломаты могли ходить без надзора куда им вздумается.

Одна из причин, почему КГБ всегда безошибочно определял, за кем следить, крылась, во-первых, в том, что оперативные сотрудники работали в тех помещениях посольства, которые традиционно принадлежали ЦРУ.

Во-вторых, цэрэушники, работавшие в Москве, как правило, уже успевали послужить, то есть «засветиться», где-либо в другом зарубежье. Поэтому советские контрразведчики задолго до приезда цэрэушников в Москву уже располагали на них исчерпывающими досье.

Суть замысла Хэтэуэя состояла том, что новичка-цэрэушника, никогда прежде не бывавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее, особенно если он будет занят полный рабочий день чисто посольскими делами и не будет посещать апартаменты резидентуры в здании посольства.

О его существовании должны знать только коллеги из центрального аппарата Управления и сам посол. Использовать его можно только в случае крайней необходимости — когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто-то из его людей покинул посольство, не имея за собой хвоста.

Проект Хэтэуэя под кодовым названием «Безопасная лазейка» прошел успешную апробацию, и с 1984 года был принят на вооружение практически всеми резидентурами ЦРУ, действовавшими под прикрытием американских посольств в столицах социалистических стран.

Однако недолго музыка играла…

Венский информатор

Начиная с 1984 года и в течение последующих двух лет одним из главных действующих лиц в проведении операции «Безопасная лазейка» в Москве должен был стать молодой офицер Эдвард Ли Ховард.

Однако до Москвы Ховард не добрался, поскольку в конце 1983 года рутинный тест на полиграфе показал, что он слукавил в ответе на вопрос об употреблении наркотиков во время службы в Корпусе мира. Дело, возможно, и замяли бы, — как-никак подготовка Ховарда обошлась Управлению в копеечку, — если бы не его натянутые отношения с непосредственным руководством.

Несостоявшегося разведчика отвели от поездки в СССР, а в мае 1984 года уволили из ЦРУ без объяснения причин.

Вместе с любимой женой Мэри он переехал в Санта-Фе, столицу штата Нью-Мексико, и нашел там хорошую работу, но так и не смог побороть в себе обиду на Управление. У него начались запои, по ночам стал беспокоить бывших коллег странными телефонными звонками и вообще впал в депрессию.

В июне 1984 года, во время перебранки в баре, Ховард выхватил пистолет и выстрелил в потолок. Суд признал его виновным. В прошлом судимостей он не имел, поэтому его освободили под подписку о невыезде, ограничившись условным наказанием и назначением принудительного лечения в психиатрической клинике.

Во всем случившемся, как и в своих психических расстройствах, бедняга по-прежнему винил только ЦРУ…

После трех месяцев лечения у психиатра Эдвард Ховард, нарушив, подписку, приобрел недельный тур и вылетел в Европу якобы для закрепления реабилитационного курса.

21 сентября 1984 года он переступил порог советского посольства в Вене и выразил готовность поделиться известной ему информацией о деятельности московской резидентуры ЦРУ, действовавшей под прикрытием посольства США. За оказание необычной услуги Ховард просил всего каких-то 150 тысяч долларов. Сделка состоялась.

Доброволец стал обладателем требуемой суммы, а Комитет госбезопасности СССР — информации особой важности.

Кроме прочих сведений, Эдвард Ховард представил данные и о совершенно секретном проекте «Безопасная лазейка», который к тому времени уже перестал быть проектом, превратившись в полновесную секретную операцию, регулярно проводимую резидентурой ЦРУ в Москве.

Ховард полагал, что сделка носит, единовременный характер, но в КГБ считали по-другому. Хотя состоявшийся контакт и не был оформлен письменным договором о взаимных обязательствах, Комитет не собирался в дальнейшем отказываться от услуг добровольного рекрута, постоянно держа его в поле своего зрения. В будущем у Ховарда появится возможность в этом убедиться…

Черт из табакерки

В четверг, 1 августа 1985 года, в двенадцатом часу дня Гарднер Гас Хэтэуэй получил срочную телеграмму из резидентуры ЦРУ в Риме. В то утро в американское посольство явился Виталий Юрченко и объявил о своем желании работать на Соединенные Штаты. Совсем недавно он занимал должность заместителя начальника отдела Первого главного управления КГБ (внешняя разведка), осуществлявшего секретные операции в США и Канаде. Ничего себе улов! Таких размеров золотая рыбка со времен Пеньковского не попадала в американские сети!

Сотрудникам американской резидентуры в Риме Юрченко сообщил, что в предыдущем году в Вене некий американец вошел в контакт с советскими разведчиками и передал им какую-то информацию о деятельности ЦРУ в Москве.

Сам Юрченко не встречался с «венским информатором» и о характере переданных им в КГБ сведений не имел представления. Единственное, в чем русский перебежчик был совершенно уверен, так это в том, что американец некоторое время работал в ЦРУ и был неожиданно уволен во время подготовки к работе в Москве.

Никогда не терявший самообладания Хэтэуэй, поняв, о ком идет речь, грязно выругался и со словами: «Этого ублюдка надо обезвредить, пока он не натворил новых бед!» — схватил трубку прямой телефонной связи с директором Управления Уильямом Кейси.

Получив сигнал в отношении Эдварда Ли Ховарда лично от шефа ЦРУ, Федеральное бюро расследований занялось сбором весомых улик для ареста отступника. Одновременно за домом Ховарда было установлено круглосуточное наружное наблюдение, что, впрочем, не осталось незамеченным экс-профессионалом.

Полтора месяца спустя, не имея никаких юридических оснований для задержания подозреваемого, как и не сумев добыть других доказательств вины Ховарда, кроме заявления Кейси, фэбээровцы пошли напролом.