— Значит, они войдут из холла, так что… — Мама, умудряясь ступать по идеально прямой линии, направляется в самый дальний угол. — Здесь. Мы сможем получше рассмотреть Тайлера. пока он будет к нам идти.

Официант появляется, как только мама касается дивана. Она открывает рот. но я успеваю первой и заказываю нам минеральной воды. Мама смотрит на меня с раздражением, но если она выпьет еще шампанского, то уже не сможет сдержать обещания не сводничать. С нашего наблюдательного поста мы видим, как к барной стойке подходит мужчина в костюме цвета меда, который столь идеально сочетается с окружающей обстановкой, что почти сливается с ней. Мужчина принимает от бармена спички и закуривает. Пламя освещает желтовато- карие, как темный янтарь, глаза. Бели бы это был Тайлер, все было бы не так плохо. Но нет, он машет рукой кому-то на террасе и, мягко ступая, удаляется. Все женщины до единой провожают его взглядом, когда он проходит мимо. Мы снова поворачиваемся в сторону входа.

— Насколько у тебя серьезно с ПБ? — спрашиваю я.

— Насколько вообще серьезно можно строить отношения с человеком, живущем в Атланте.

— Что это значит?

— Назови меня старомодной, но я предпочитаю, чтобы мужчина жил со мной в одной стране… О! А вот и они!

Платиновый Блондин, как всегда, элегантен, в грифельно-сером костюме, белой рубашке и шелковом галстуке цвета лаванды. Он улыбается нам и кладет руку на плечо своего спутника — мужчины в рубашке в стиле Неру, с золотой булавкой на воротнике и огненном красно-черном с золотом жилете. У него толстые обвислые щеки и усы.

Мама пытается скрыть разочарование.

— Вы, должно быть, Тайлер! — Она очаровательно улыбается усачу, протягивая ему руку.

— Нет, мэм. Я — Морган. Боюсь, самого красивого уже охомутали!

О боги, моря, океаны и все до единой рыбки в них: если он — самый красивый, то каков же Тайлер?!

— Тайлер сказал, что встретит нас здесь, он прислал факс. — ПБ оглядывается. — А! Вот и он!

Мы следим за его взглядом, устремленным на террасу, и обнаруживаем, что он смотрит на красавца с янтарным взглядом.

— Вот и Тайлер!

Я надеюсь, никто, кроме меня, не слышал, как мама вздохнула:

— Слава богу!

Это не первое мое свидание с миллионером. Лет девять назад, когда еще студенткой работала в баре, я познакомилась с богатым спортивным менеджером. Я ему понравилась, хоть на его пиве и наросла целая шапка пены, и он пригласил меня с ним пообедать. Зная, что с деньгами у него все в порядке, я представляла по дороге в ресторан, как я буду путаться в бесконечном количестве вилок и ножей и уворачиваться от низко летящих пробок от шампанского. Поэтому, когда его «ролс-ройс» мягко затормозил у «Пицца-Хат», я подумала, он шутит. (Пиццу там даже не готовили, а только разогревали, так что никаких отговорок.) Но нет, он вышел из машины и направился к дверям. Мне чертовски не хотелось покидать мягкие кожаные сиденья автомобиля стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов ради пластиковых стульчиков, но я постаралась посмотреть на вещи с хорошей стороны — была суббота, так что нам, по крайней мере, не пришлось унижаться до того, чтобы толкаться вокруг шведского стола. В те времена я была бедной студенткой и потому смогла убедить себя, что он привез меня сюда из-за того, что не хотел стеснять скромную девушку богатой обстановкой. Однако тень сомнения, мелькнувшая в его глазах, когда я предложила заплатить за себя, поколебала мою уверенность — он явно был из тех, кто не разделит стоимость обеда поровну, а начнет подсчитывать. сколько именно с него причитается, потому что он выпил на одно капуччино меньше остальных.

Очень многие вещи можно простить миллионеру — сухую и обвисшую морщинистую кожу (особенно если ему за девяносто и он прикован к инвалидному креслу), пластическую операцию, полное отсутствие вкуса в оформлении интерьера своей яхты… но скупость? Вы же не поймете, если атлет заставит вас саму тащить сумки из магазина, а бармену будет лень налить вам водки, так? Может, он голодал в детстве, решила я. Или дело во мне: я никогда не вызывала в мужчинах стремления обращаться со мной, как с принцессой. Допустим, особой роскоши я и не ждала, но получила-то обычный горячий бутерброд с сыром и кетчупом (я даже не решилась заказать в свою пиццу дополнительных начинок).

Скупость и мелочность всегда убивали во мне страсть на корню, так что у меня, должно быть, вытянулось лицо, когда через десять минут после «Пицца-Хат» он остановился у мрачной и убогой гостиницы. Большинство миллионеров предпочли бы ютиться в «Сент-Девид Отель и СПА». А на этой лачуге вместо звезд стоило вывесить череп и кости.

Я дала ему понять, что не собираюсь делить с ним его грязную койку, и он сказал, что отвезет меня домой. По дороге он стал рассказывать, что его каждую ночь мучают кошмары, будто он оказался в тюремной камере. Не успела я попробовать свои силы в толковании снов, как он добавил, что, наверное, это потому, что он уже сидел в тюрьме.

Рой мыслей завертелся у меня в голове. Я-то решила. что от него так тяжело несет одеколоном, потому что он тупой и бесчувственный мачо, но на самом деле, быть может, он хочет убить меня, хочет, чтобы я задохнулась в парах «Олд Спайс»? Я сжалась от страха. Ситуация, когда ты заперта в машине с отсидевшим преступником, вызывает желание вступить с более тесный контакт с несущимся за окном асфальтом. Впрочем, перед тем как выкинуть подобную штуку, я была обязана выяснить, за что его осудили…

— Банк грабанул, — вздохнул он. — И куш-то был небольшой, но вышла неувязка.

Я регулярно смотрю кино и поэтому знаю, что грабители банков — хорошие парни с добрым сердцем, однако более всего меня порадовало, что его преступление не начиналось на «у» и не заканчивалось на «бийство». Я жизнерадостно спросила, надевал ли он во время ограбления вязаную шапочку с прорезями для глаз. Моя бесчувственность его покоробила. И все-таки вечер закончился поцелуем. На следующий день этот скупой богач отправился в кругосветное путешествие. Через месяц он позвонил и рассказал, как на личном самолете перелетел на Карибские острова, а оттуда доплыл на яхте до австралийского побережья. Поэтому, когда он предложил как-нибудь на выходных встретиться, у меня перед глазами возникли Париж. Рим. Нью-Йорк… Не надо было забывать, с кем я имею дело.

— Я подумал, может, ты приедешь навестить меня в Ньюкасл?

Он упомянул, что возвращается в Кардифф через пару недель, и я сказала, что подожду — я бы не выдержала, если бы. заглянув к нему на кухню выпить чашечку кофе, обнаружила, что она забита пакетиками с растворимым кофе, которые он утащил с заправочных станций.

На этот раз я договорилась встретиться с ним в «Безоружном Драконе», надеясь завлечь его традиционной валлийской кухней. Там вполне умеренные цены, но он аж вспотел от волнения, когда туда зашел. Он поцеловал меня в щеку, поздоровался, и тут я заметила, что он дрожит. Очевидно, его восхитила моя новая прическа.