— Мне здесь не нравится, — прошептал этот скряга мне на ухо. — Давай найдем местечко, где подают хорошую пасту.

Мы больше часа бродили по улицам, сравнивая цены в разных кафе, что было нелепо, потому что где же можно достать тарелку приличных макарон меньше чем за семь фунтов? Когда появилось блюдечко со сложенным пополам чеком, на лице моего кавалера отразилась такая скорбь, что по счету заплатила я. За этот вечер я столько раз морщилась от его скаредности, что, наверное, неплохо размяла мышцы лица. Когда он предложил отвезти меня домой на новенькой спортивной машине (так вот куда уходят деньги), я сказала, что доберусь сама. Он настаивал. Я твердо отказалась и направилась к остановке такси.

— Ну давай я хоть оплачу тебе дорогу домой, — предложил он.

Я согласилась.

Он полез в карман и протянул мне… один фунт на автобусный билет. Я не шучу.

Если ты связалась с миллионером, нужно научиться читать между строк. На данный момент я еще не знаю, к какому типу относится Тайлер. Отель — первый класс, но его выбирал ПБ. Думаю, Тайлер неплохо потратился на свой костюм, но он общается с богемой, так что это — дань необходимости.

— Выпьем шампанского? — спрашивает Тайлер, жестом приглашая нас садиться.

— О да. было бы чудесно! — воркует мама.

Тайлер поворачивается к официанту и произносит магическое слово: «Кристал!»

У себя в Британии мы покупаем «Кристал» в магазине по сотне фунтов за бутылку. Представить страшно, как должны накручивать цену в пятизвездочном отеле. Что и говорить, приятное зрелище — миллионер, который ведет себя соответственно.

Мы соглашаемся с предложением ПБ и забираем шампанское с собой в ресторан.

— Добро пожаловать в «Л'Оливио», — приветствует нас метрдотель. — Стол на пятерых?

— Если вы к нам не присоединитесь! — хихикает мама.

Интересно, ПБ чувствует, что ей надо бы начать закусывать.

Метрдотель ведет нас между невысокими колоннами и пальмами в горшках к уютному столику, вокруг которого стоят три стула с подлокотниками и двухместный диванчик.

— Девочки предпочтут диванчик? — спрашивает ПБ.

— Спасибо. — Я погружаюсь в объятия мягкой ткани цвета слоновой кости.

— Я бы предпочла стул — спина, знаете ли. — Мама впервые пользуется возможностью сослаться на свой возраст. — Почему бы тебе не сесть с Ким, Тайлер?

Aгa. Началось.

— С удовольствием. — говорит Тайлер и. садясь. непреднамеренно продавливает и мою подушку. так что я едва не падаю ему на колени.

— Ой! — Я краснею, стараясь не дотрагиваться до его дорогого костюма.

— А ваша дочь времени не теряет! — язвит Морган.

— Это у нее от матери, — смеется мама, слишком поздно понимая, что только что назвала себя шлюхой.

— Перед нами, Гамильтонами, устоять сложно. — Таким образом ПБ помогает ей выкарабкаться.

— С богатыми мужчинами такое часто случается, — бормочет Морган.

Не может же он так в открытую оскорблять нас, называя охотницами за деньгами? Посмотрим…

— Предлагаю тост за новую владелицу старейшего и эксклюзивнейшего бутика на Капри! — говорю я, поднимая бокал в честь мамы, но стараясь при этом не упускать Моргана из виду.

— У вас здесь магазин? — Он удивлен, что и требовалось. — Это, должно быть, чертовски прибыльно.

— Надеюсь, так и будет! — Мама улыбается и пригубляет бокал. — Для меня это — сбывшаяся мечта! Всегда обожала моду!

— Какая женщина ее не любит, — стонет Морган. Хорошо! Похоже, его несчастная жена обирает его на полную катушку.

— Мистер Гамильтон? — К столу подходит официант.

Все трое, хором:

— Да?

— Мистер Тайлер Гамильтон?

— Это я! — поднимает руку мой сосед.

— Вам звонят из Нью-Йорка, синьор. Говорят, что это срочно.

— Прошу прощения. — обращается к нам Тайлер. — Я вернусь через пару минут. Заказывайте без меня.

Я возвращаюсь к своему меню, но Морган еще не закончил допрашивать маму.

— А у вас есть опыт ведения подобных дел? — спрашивает он.

«А у тебя есть манеры или какое-то их подобие?» — хочется заорать мне. когда я вижу, как меняется мамино лицо.

— Тридцать лет. не так ли, мама? — обращаюсь я к ней. (Я сбросила немного, чтобы оставить ее в пределах пятидесятилетнего возраста, но, кажется, мама не против открыть, сколько ей на самом деле, лишь бы заткнуть Моргана.)

— Верно, — говорит она и поднимает свой бокал. — Я дошла до самого верха, а начинала за прилавком «Алмей». И я наслаждалась своей работой каждую минуту.

— Так вы — продавщица, которой повезло! Рад за вас! — весело говорит Морган.

Высокомерный мерзавец. Ему то. наверное, нелегко пришлось, когда настало время сменить рубашку, в которой он родился, на… э… шелковую рубашку.

— А вы чем занимаетесь. Морган? — Неведомым образом мама умудряется не обидеться.

— Финансы, но не буду утомлять вас подробностями. — пожимает он плечами.

Очевидно, он считает, что нам — женщинам — этого не понять.

— Вам самому наскучило, да? — вдруг говорю я.

ПБ посмеивается.

— У Ким необычное чувство юмора. Морган. Так что поосторожнее!

— Моя работа — не скучная. — надувается Морган. — Просто многие робеют перед моими успехами.

— Дану?

— Да, — кивает он, преисполнившись сочувствием к самому себе. — Как говорит Бетт Мидлер, «если тебе сопутствует успех, труднее всего найти человека, который бы за тебя порадовался».

— Вы — большой поклонник Бетта Мидлера? Морган смотрит на меня сердито.

— Еще одна шутка?

— Просто спросила, — пожимаю я плечами с самым невинным выражением лица.

Придурки, вроде Моргана, ненавидят, когда их имя связывают с чем-нибудь гомосексуальным, а я обожаю их на этом ловить.

— Наверное, мы можем уже сделать заказ, — дипломатично вставляет ПБ и подзывает официанта.

Чего мы только не заказали: красные картофельные ньокки с креветками и майораном, маленьких осьминогов с мятой и салатом из зеленой фасоли, тюрбо со шнитт-луком и засахаренными томатами, филе говядины с лавровым листом и анчоусами… Последним заказывал Морган — его выбор вполне соответствовал его агрессивной натуре: orecchiette с рагу из рыбы-скорпиона и филе кролика. запеченное в свиной щеке. Свиной щеке? Я вздрагиваю.

— Вы готовы выбрать вино? — спрашивает официант.

— Дайте мне, — требует Морган. — Если выберет папаша, мы получим какую-нибудь бурду, виноград для которой давили грязными ногами местные крестьяне.