– Идем...

И первым направляется к лестнице. Одновременно дает команду в переговорное устройство. Почти тут же гаснет монитор у него в руке. Генератор в зоне своего действия не дает работать даже компьютерам.

Внизу к ним присоединяется Дитмар, оставляя во флигеле Александру под присмотром наблюдателя. Впятером они быстрой походкой переходят дорогу и останавливаются у калитки. Переглядываются, словно перед последним решительным шагом. И Собецки нажимает кнопку вызова. Но никто не спешит на звонок.

– А домофон работает? – спрашивает Сережа шепотом. – Генератор...

– Проводная связь... – разъясняет инспектор.

Тут только, словно подтверждая слова Собецки, в домофоне раздается голос:

– Что вы хотели?

Должно быть, их рассматривали из окна.

– Полиция Дрездена. Нам нужен господин Кито. Откройте.

Коротко, в приказном тоне.

– Одну минуту... – отвечает уже другой голос. Видимо, к домофону подошел кто-то, имеющий право решать.

– Побыстрее... – не слишком вежливо рявкает инспектор.

Что-то щелкает в замке. Инспектор толкает калитку, она открывается. До крыльца дома десять шагов. Они проходят их молча. И только на крыльце Клаус тихо говорит:

– Время пошло. Три минуты...

Дверь открывается...

Обыкновенная прихожая, не отделенная дверью от холла.

– Проходите сюда, – рукой показывает встретивший их человек восточной наружности. – Присаживайтесь. Господин Кито сейчас спустится. Он болен, но согласился вас принять.

Они садятся. Собецки украдкой смотрит на часы. Время идет. Через три минуты после того, как они переступили порог, вступает в действие спецназ. Так предусмотрено планом. Главное, чтобы не произошло задержки с выходом Кито-Дашинимаева.

Все считают про себя секунды. Стараются мысленно задержать их, чтобы спецназ не ворвался в дом раньше, чем они увидят Дашинимаева и будут в состоянии защитить его.

Неторопливые шаги на лестнице слышатся через полторы минуты. Лестница за углом. Кто спускается, не видно. Но, судя по шагам, два человека. Их кто-то встречает внизу. Слышен приглушенный шепот.

Две минуты прошло...

Осталась только минута...

Снова шаги. Приближаются из-за угла. Выходят двое.

Сережа смотрит внимательно. Циремпил Дашинимаев и тот человек, что ездил с ним в банк и сидел на переднем сиденье рядом с водителем.

Дашинимаев ли это?

Сразу взгляд на бровь. Да. Шрам заметен. Это, несомненно, Циремпил Дашинимаев, художник из города Костромы, волею случая попавший в сферу интересов многих людей и многих серьезных и даже опасных организаций.

– Добрый день... – говорит Дашинимаев на плохом немецком языке и тут же кашляет. У него перевязано горло, хотя горло перевязали только для поездки в банк. Перед этим Циремпил смотрел в окно, и ничего у него на горле не было – снимал. Это наблюдатель утверждает абсолютно точно. Значит, это простая маскировка, обосновывающая нежелание говорить. Говорить, очевидно, будет его спутник.

– Извините, господа, – в самом деле вступает в разговор спутник. – У господина Кито проблемы с горлом. Ему нельзя разговаривать. Что вы хотели?

– Документы! – рявкает, как лает, Собецки.

Он с удовольствием изображает настоящего полицейского.

Циремпил вытаскивает документы. Но время вышло... Спецназовцы уже бегут к дому.

Одновременно поднимаются с места Клаус с Дитмаром и Сережа с Селимом. В глазах Рауля появляется беспокойство. Он слышит шум во дворе, оборачивается, и в это время на него наставляются сразу четыре пистолета. Сережа берет Циремпила за руку, тянет на себя и убирает за свою спину.

– Что происходит? В чем дело? – спрашивает Рауль, пятясь от поднятых стволов.

– Стоять! – снова рявкает Собецки, шагает вперед и хватает Рауля за руку.

Тут же с грохотом вылетает дверь. Слышатся и удары в окна, но бронированные стекла оказываются крепче небронированной двери.

Доктору не требуется много времени, чтобы войти в сеть областного управления МВД. Он делал это многократно и постоянно, не желая тратить время на санкционирование получения данных, еще когда постоянно работал в городе. А тем более когда ему требовались, как сейчас, данные на сотрудников. МВД всегда неохотно предоставляет эти данные, предпочитая выносить сор из избы только тогда, когда без этого обойтись уже нельзя.

– У меня есть подозрения, что ФСБ тоже нашим ментом слегка интересуется... – говорит Тобако. – По крайней мере, генерал знает о нем больше, чем должен был бы знать после простого телефонного разговора. Но нам он эти данные не предложил. Дал только первичные. Вернее, первичные я сам попросил. Он зачитал пару строк из двухстраничного документа, а документ мне даже не показал. Наверное, слишком серьезно воспринял мои слова о возможности давления. Заботится так о нас, неразумных.

Доктор слушает, но сам работает молча. Он не скачивает данные, чтобы не проводить лишнюю операцию, которая в состоянии оставить «хвост», а просто копирует их, вклеивает и сохраняет отдельным файлом в своем компьютере. Тут же, сориентировавшись по подсказке Тобако, входит в базу данных областного управления ФСБ. Это занимает чуть больше времени – в сети ФСБ защита лучше, но и она Доктору давно известна. Пару лет назад он постоянно «подпитывался» этими данными.

На звонок в дверь выходит Людмила. Из прихожей слышится тихий, почти смиренный голос Сохатого. Слушая такой голос, мало кто сможет предположить железную волю и твердосплавный характер человека, которого не смогли сломать ни афганская война, ни зона, ни вынужденная работа киллером. Тобако прислушивается – слишком долго не раздается щелчок закрываемого замка, и сам Дым Дымыч не проходит в квартиру. Через минуту слышится еще один голос, традиционно бодрый. Становится понятно, что Сохатый, поднимаясь в подъезд, увидел, что подъезжает Ангел, и попросил Людмилу дождаться появления товарища.

Доктор на шум внимания обращает не больше, чем на разговоры Тобако, и работу не прерывает. Андрей сидит в кресле рядом, терпеливо дожидаясь результата поисков Доктора. Входят Ангел с Дым Дымычем. Он показывает им на диван – сидите и ждите, долго «гулять» по сети и подставлять себя еще и под угрозу этого раскрытия Доктору тоже ни к чему.

– И что мы имеем? – спрашивает Тобако, когда Виктор Юрьевич закрывает последний файл и откидывается на спинку кресла, демонстрируя завершение сеанса виртуального взлома.

– Мало чего... Характеристики меня не интересуют. Менты, как всегда, сами их при надобности пишут, а потом несут на подпись начальству. Традиция советских времен... А мне нужны только факты. Из фактов в официальных документах только биографические данные, ближайшие родственники, судимые и несудимые, родственники за границей, адрес по прописке и адрес по месту проживания и прочее такое же мелкое и нам необходимое больше другого... Например... Прописан у бывшей жены – так странно сообщается, что мент разведен... В противном случае я подумал бы, что они живут с ней душа в душу... В настоящее время снимает квартиру... Где снимает? Если бы не ФСБ, которая успела расспросить сотрудников райотдела, отыскать было бы трудно. Спасибо скажем Астахову... Сейчас поедем... Что у вас? – спрашивает Доктор Ангела с Сохатым, разворачиваясь вместе с креслом в их сторону.