Мистер и миссис Благоразумные были просто в щенячьем восторге от этой веселой проделки и даже не обращали внимание на артиста. Миранда уже поняла, что история про эту шальную выходку будет снова и снова звучать на суровых берегах Балтии. Они проникли в самое сердце комедии.

Американец был и вправду хорош. У Миранды по этому поводу было двойственное ощущение: она была очень довольна, что теперь может вычеркнуть его имя из списка актеров, рекомендованных к обязательному просмотру, но ее удручало, что на другой стороне Земли есть большой континент, где сценический юмор производят в промышленных масштабах и развозят его по всему миру.

Теперь Миранда уже злилась на себя за то, что все это затеяла. Надо было продолжить свое выступление. Но она стала терять интерес. Она становилась все лучше и лучше, но стимул к развитию пропал. Когда ты только начинаешь работать на сцене, ты исполнен таких надежд… но в последнее время ей стало скучно. Она чувствовала, как ее артистическая карьера потихоньку идет на спад, становится вялой и шаткой, как змея, которую окунули в цистерну с пивом.

Ей надо было продолжить свое выступление. Она могла бы сделать вид, что это прекрасное выступление: исполненное искрометного юмора, очень смешное и развлекательное, – в общем, образчик высокого искусства комедии, а не просто унылая отработка минут на сцене. Она сумела бы выстоять до конца. Но ей надо было продолжить свое выступление.

Даже если все кончено, сдаваться нельзя.

* * *

Миранда вышла на улицу и замерла, пораженная. Такой темноты она не видела еще никогда. Это была усиленная темнота. Две ночи кромешной тьмы, перемешанные в одну. И в довершение ко всему она явственно ощущала, как что-то давит ей на плечи. Что-то тяжелое и большое.

Знамения были весьма убедительны, и Миранда взяла такси до гостиницы. Гостиница оказалась на удивление дешевой, но находилась у черта на куличках. Сервис тоже был ненавязчивым и ограничивался почти исключительно тем, что дежурный выдавал постояльцам ключи.

Время было еще совсем детское, половина десятого, но она все равно легла спать. Она была очень довольна, что здесь нет никого из знакомых, и не надо притворяться, что ей все нипочем. День прошел и списан со счетов. Она устала, ей было плохо, больше всего ей хотелось быстрее заснуть и ни о чем не думать. Погрузиться в блаженное забытье. Но спать не хотелось. Наоборот. В голове поразительно прояснилось, и комната превратилась из жилого пространства в открытый космос. Миранде казалось, что она парит в пустоте, которая нескончаемым потоком вливается ей в сердце, в пустоте, которая была незаполненной и переполненной одновременно: незаполненной теплотой и покоем, но переполненной страхом. Страх в чистом виде, без купюр. Страх, который пришел откуда-то из-за пределов вселенной.

Пытаться себя успокоить и прогнать этот страх какими-либо разумными доводами было бессмысленно и бесполезно. Поддержать его и подпитать – вот единственный выход. Она решительно встала и оделась. Где-то тут должен быть клуб для артистов, который работает допоздна. Девушка за стойкой администратора понятия не имела, где он находится. У Миранды все было записано, но она вечно теряла бумажки. Вернее, специально выбрасывала. Они казались ей агрессивными захватчиками; громоздились в бумажные горы и грозили обрушиться, погребая ее под собой.

Она вышла на улицу в надежде, что кто-нибудь ее подцепит. Предполагается, что в такой поздний час женщинам лучше не шляться одним по городу, поскольку это чревато опасностями. Она слонялась по улицам целый час и расспрашивала прохожих, как найти клуб. Что ее больше всего бесило, что все знали, что это за клуб, и утверждали, что он где-то рядом, но никто точно не знал, как туда пройти. У Миранды уже разболелись ноги. Толпа на улицах изрядно поредела: мало компаний и одиноких прохожих, но зато слишком много влюбленных парочек. Куда, интересно, деваются сексуально озабоченные мужики в поисках с кем бы сегодня «того», когда они больше всего нужны?

Впереди показалась компания в составе трех молодых человек. Лет по двадцать, не больше, но, с другой стороны, Миранде нужна была вовсе не интеллектуальная беседа. Она встала у них на пути и приготовилась задать какой-нибудь глупый вопрос из тех, что обычно задают туристы, но так, чтобы дать понять четко и ясно, что она не просто туристка, а туристка в поисках мимолетных удовольствий. Нельзя полагаться на то, что мужики сами сделают первый шаг; это так только кажется, что существуют лишь две категории – необузданные маньяки, которые срывают с тебя одежду еще до того, как сказали «здрасте», и (более многочисленная категория) телепаты, которые пытаются заговорить с тобой с целью «познакомиться и все такое» с безопасного расстояния в два квартала, из-за угла.

Один из молодых людей неожиданно шагнул в сторону, согнулся пополам и принялся надрывно блевать.

– Он – солист самой большой в Данфермлейне рок-группы, – сказал один из двоих оставшихся с гордостью и при полном отсутствии эротического интереса, каковое являлось насмешкой над эволюцией.

Десять минут спустя Миранде представился верный шанс. И даже не один, а целых два. Сначала она заприметила коренастого крепкого парня в черном коротком жакете и пришла в полный восторг. Это был не просто сухой паек на случай крайней необходимости, это был вполне приличный обед. Она изобразила глупую улыбку и спросила дорогу к клубу.

И тут, буквально из ниоткуда, возник еще один крепкий красивый мужик и вызвался ее проводить. А уже в следующую секунду эти двое набросились друг на друга с кулаками, выясняя, кто круче. Полицейские прибыли так расторопно, как будто специально следили за развитием событий, и забрали обоих драчунов в участок. Миранда призывно улыбалась полицейским, но никто из них не понял намека и не предложил проводить ее до отеля.

Отчаявшись окончательно, Миранда вызвала такси, памятуя о всех тех разах, когда таксисты настойчиво к ней приставали, пусть даже ей это было неинтересно. Испытание на колесах.

Таксист, который приехал по вызову, был совсем не уродом и, может быть, даже считался вполне привлекательным – несколько лет назад, на взгляд невзыскательных женщин. Теперь же он был женат, у него были дети, его не тянуло на подвиги на стороне, и он носил совершенно кошмарный свитер, который жена давно собиралась выкинуть на помойку, но он ей этого не позволял, потому что означенный свитер символизировал его независимость, его характер, его территорию и его «егойность». Из его левого уха торчал пучок жестких волос. Миранда попыталась представить его в постели. Картина вышла безрадостная; но, с другой стороны, иногда бывает, что и в неказистой скромненькой упаковке скрываются очень даже приятные сюрпризы. Однако свитер вполне однозначно указывал, что у его владельца нет ни вкуса, ни образования, ни стремлений к чему-то большему – не было, нет и не будет. У Миранды же было правило: не тратить время на тех, кто не смотрит по сторонам. Но опять же у близорукости есть свои преимущества. Почему во всех умных журналах пишут, что нужно сначала признаться себе, что у тебя есть проблема, и только тогда ты сумеешь как-то эту проблему решить? Скажем, есть у тебя мечта стать олимпийским чемпионом в беге на сто метров, и больше тебе ничего в этой жизни не надо; но у тебя есть проблема. По всем качествам ты гарантированно не годишься на роль олимпийского чемпиона в беге на сто метров. У тебя совершенно не та комплекция, ты никогда не занимался спортом, ты поразительно нетороплив даже для человека, который никогда не занимался спортом, ты выкуриваешь по три пачки в день, ты не прислушиваешься к советам людей, которые разбираются в беге, ты настолько неорганизованный и ленивый, что даже если бы у тебя были все данные хорошего бегуна, ты бы не смог заставить себя регулярно ходить на тренировки, и ты никогда в жизни не участвовал в спортивных соревнованиях. Но тебе, ясное дело, удобнее думать, что весь мир ополчился на тебя из зависти к твоему таланту и активно мешает тебе оный талант проявить, или что тебе просто патологически не везет.