в сидячем положении только коленки и видно. Впрочем, ещё в прихожей отметил, что с ножками у неё всё в порядке.

— Только с натуральным кофе у меня плохо. Разницы с растворимым не замечаю, а хлопот выше крыши, — ставлю на стол два пирога, с капустой и ливером. Режу под заинтересованным взглядом Даши.

— Пироги лучше под чай идут.

Чай так чай. Какие-то конфеты и джем у меня находятся. Надо бы как-нибудь к родителям в село сгонять, варенья и солений набрать. Их хлебом не корми, дай только побольше мне в сумку даров природы напихать.

Дарья налегает на ливерный пирог. Его мы дружно и приканчиваем.

— Ой, я наелась… — девушка выдыхает.

Она-то наелась, а я догоняюсь капустным пирогом.

— Наверное, мне домой пора, поздно уже…

Сегодня моё целительское высочество в ударе, чувствую малейшие оттенки голоса. Сейчас явственное сожаление. А почему? А потому, что ей у меня хорошо, вот почему. Но никаких попыток удержать не делаю. Хотя какое там поздно? Восьмой час вечера!

— Провожу тебя. И такси вызову, — обещаю с лёгким сердцем и ясным взором. Я же давал гарантии…

Даша с явственно видимой неохотой встаёт, опираясь на мою руку. По пути в прихожую прижимаю её к стенке и приникаю губами к шее. Девушка вздрагивает и замирает. Никакого намёка на сопротивление кроме слов.

— Ты обещал…

Может и хотела вложить в слова упрёк, но не вышло.

— Каюсь. Но ты могла обидеться, если бы я не попытался, — хватаю её на руки. Даша слегка ахает, и опять-таки, никакого сопротивления. Падают тапочки с её ножек, пока несу её в спальню.

Понятно, что между взрослыми людьми в такие моменты происходит. Но не припомню таких же ярких ощущений. Где-то на одном уровне с самым первым разом. Словно ныряю в ласковое облако абсолютного блаженства…

Глава 25

Родная клиника

Через два дня.

— Юленька, солнышко, ну, пожалуйста… — я ною, но кадровичка непробиваема, как крепостная стена.

— Михал Саныч, я же вам сказала, — неторопливо Юленька поправляет макияж, глядясь в зеркало.

Опять же непослушную прядь светлых волос вернуть на место, а как иначе. Занимаясь этими важнейшими делами, со мной разговаривает предельно вальяжно:

— Я же сказала… если я раньше пришла на работу, это не значит, что должна начинать раньше восьми. Вам что, трудно десять минут подождать?

Чувствую, что тот месяц, когда, сосредоточившись на профессиональном росте, не обращал внимания ни на что, мне ещё долго будет отрыгиваться. За умения, мной достигнутые, готов платить. Но ведь не вечно же и не кому попало.

— Хорошо, Юленька, — мой голос полон елея и всепрощения. — Молюсь за то, что случись с тобой что… не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу три раза, или с вашими близкими, тоже тьфу-тьфу-тьфу, чтобы вы в моё рабочее время попали. Если нет, то извините.

— Я клятву Гиппократа не давала, — на меня смотрят холодные голубые глаза.

Аккуратненько и красиво подведённые, надо сказать.

— Да плевать, — легкомысленно машу рукой. — Ради вас я и на клятвопреступление пойду. Разве вы не стоите такой жертвы?

Последние слова произношу с откровенным восторгом, мазнув одобрительным взглядом по высокому бюсту, вздыбившему блузку, элегантной причёске, по всему облику.

Вопиющее противоречие между смыслом моих слов и восхищённой интонацией ненадолго загоняет секретаршу в ступор.

— Будете так себя вести, ничего не получите, — после длинной паузы примораживает меня взглядом. — Хоть в рабочее время, хоть не в рабочее.

Тяжёлый случай. Но мы не привыкли отступать. Только надо отодвинуть подальше инстинкт врача, заставляющий меня спешить к моим пациентам. Умирающих у меня точно нет. А против этой мелкой заразы у меня есть антибиотик. Канис пенис нострагенус!

Рабочее время меж тем началось. Об этом недвусмысленно указывают стрелки на часах, висящих за спиной Юленьки.

— Маленькая стрелка на восьми, большая на двенадцати, — информирую пространство.

Пространство отмалчивается.

— Да мне пофиг! — снова кидаю в пространство. — Пока мне справку не дашь, с места не сдвинусь. И пусть весь мир подождёт! И губернаторша тоже. Я ей прямо так и скажу: меня кадровичка отделения задержала, самым злостным образом не выдавала требуемую справку. А мне — пофиг, солдат спит — служба идёт. Пусть пациенты мрут как мухи, главное, чтобы её высочество тварь Юленьку не беспокоили. Подумаешь, тёща губернатора, да, Юленька?

Каюсь. Тон удержал, но вырвалось нехорошее слово, каюсь десять раз. Злиться начал, а зачем? Мне ни к чему. Умащиваюсь поудобнее, складываю руки, закрываю глаза. Подремлю.

— Какая губернаторша? Какая тёща? Та самая? Да что же вы молчите? — голосок набирает истерические нотки.

Совершенно зря, я ведь ей не муж, чтобы мне сцены закатывать.

Открываю один глаз, вижу напряжённое лицо, не переставшее быть хорошеньким, закрываю глаз. Зеваю. Между прочим, стоит усилий расслабиться и успокоиться. Справляюсь.

— Так, Михал Саныч, — злость борется с растерянностью, и пока побеждает, — идите, работайте. Сделаю я вам справку. В течение дня.

Ага, сделает она. Даже не спросила какую, а уже обещает. Ясно с ней всё. Погружаюсь в полудрёму. Если всем вокруг на меня наплевать, то и мне на всех начхать. Юленька даже пожаловаться начальнику на меня не может. Его Величество Автократыч хорошо, если в десятом часу подойдёт. Задерживается начальство. Как всегда, впрочем.

Ждать она не может. До неё наконец доходит, что она динамит не какую-нибудь, прости господи, санитарку, а врача, которого ждут пациенты. Да и на пациентов ей бы наплевать, если бы среди них не случилось вип-старушки. Её ладненькая, радующая мужской глаз соблазнительно округлыми формами попочка чувствует приближение неотвратимых и хардкорных приключений.

— Михал Саныч, говорите уже, какая вам справка нужна? — дожидаюсь щастья, менуэт пенис ин секретариус! Открываю один глаз, за ним второй. Потягиваюсь.

— Справка нужна такая, — паузу не передерживаю, это тоже важно, — все приказы на меня за последний месяц от сегодняшнего дня. Списком. Поощрения, наказания, сдвиги графика работ, оплата сверхурочных, если таковые были.

— Михал Саныч, вы понимаете, что я полдня буду выписывать! — возмущается Юленька.

— Ты, главное, начни. Я подожду минут пятнадцать. Если приказов слишком много, то зайду к обеду.

Приказов не оказалось слишком много. Напрасно Юленька паниковала. Их не оказалось совсем. Такого я сам не ожидал. Озадаченно тру лоб.

— Юля, давай так сделаем: найди последний приказ на меня за