— Саманта! Стой!

Обернувшись, она увидела, что Мэтью достает из чехла ружье, висящее на спине мерина. Пуля просвистела и ударилась в землю недалеко от Саманты. Она пригнулась к шее серой. Прогремел второй выстрел, пуля задела ей подошву ботинка. Саманта почувствовала, что лошадь споткнулась, а затем упала на колени. Саманта перелетела через ее голову и растянулась на земле. Она на некоторое время потеряла способность не только двигаться, но даже дышать и беспомощно следила за тем, как к ней приближается на чалом Мэтью.

В нескольких футах от нее в агонии билась кобыла, разбрасывая вокруг песок и землю. Раздался выстрел, и серая затихла.

Мэтью спешился и рывком поднял Саманту на ноги.

— Ты не должна была этого делать, — сказал он. Его железные пальцы больно впились ей в руку.

Саманта поморщилась, стараясь не закричать, когда он тащил ее назад к одеялу.

— Оставайся здесь, — приказал он и ушел, чтобы снова привязать чалого. Справившись со страхом, Саманта потерла ушибленные места. Ее попытка не удалась, и можно было догадываться, как теперь поведет себя Мэтью.

Вернувшись к ней, он укоризненно покачал головой:

— Ведь я велел тебе отдыхать. А теперь смотри, какая ты грязная. — Он стал отряхивать пыль с рубашки Саманты, затем задержал руку у нее на груди, и его глаза сверкнули.

У Саманты от страха пересохло во рту, она отступила на шаг. Однако Мэтью успел схватить ее и притянул к себе.

— Стой спокойно. Не сопротивляйся, Саманта. Ты моя. Я могу сделать с тобой все, что захочу, и ты не сможешь мне помешать. — Он тряхнул ее за плечи, от рубашки оторвалась пуговица и полетела в пыль. — Видишь теперь, что ты сделала? — Он ткнул пальцем в рубашку, и его лицо расплылось в улыбке.

Слыша, как гулко стучит у нее сердце, Саманта посмотрела вниз. Перед рубашки распахнулся, обнажив верхнюю часть вздымающихся грудей, чуть прикрытых кружевами. Она схватилась рукой за края рубашки, пытаясь их стянуть.

— Нет! — Мэтью оттолкнул ее руки и снова раздвинул края рубашки. Он задыхался от возбуждения, на его лице появилась похотливая улыбка.

Холодок пробежал по ее спине, когда Саманта осознала, что он прав — она ничего не может противопоставить его превосходящей физической силе.

Мэтью нажал ладонями ей на плечи и вынудил опуститься на одеяло.

— Я твой муж. Не бойся меня. — Став над ней, он одной рукой сжал ей горло, а другой стал гладить обнаженную часть груди. Прищурившись, он сказал: — Ты дрожишь, словно перепуганная птица. Не надо! — Освободив от одежды одну грудь, он принялся ее гладить. — Какая атласная! Какая белоснежная… Я так тосковал по тебе, Саманта. Помнишь, как тебе нравилось, когда я делал это? — Его палец стал описывать круги вокруг соска.

— Нет! — крикнула Саманта. К ее горлу подступила тошнота, глаза наполнились слезами. Она дернулась, пытаясь освободиться от назойливых рук.

В глазах Мэтью сверкнул гнев.

— Не смей! Лежи спокойно! — Одной рукой он схватил ее руки за запястья и поднял над головой. Сжав ногами ее бедра, он полностью лишил ее возможности пошевелиться. Другой рукой он снова стал ласкать ей грудь. — Вот видишь, как ей нравится!

К ужасу и стыду Саманты, она увидела, как ее сосок стал набухать у нее на глазах. Она попробовала отвлечься от того, что с ней делает Мэтью, и сосредоточить внимание на его словах. Он вел себя так, словно проделывал подобное с ней раньше, но это было неправдой. Однажды он пытался изнасиловать ее, когда ей было двенадцать лет. Он стал тискать на конюшне ей грудки, конюх услышал крики Саманты и спас ее. Через несколько дней старика нашли мертвым; решили, что его забила лошадь.

Тем временем рука Мэтью оставила в покое одну грудь и стала терзать другую. Снова сосок предательски воспрянул и затвердел. Дыхание у Мэтью стало тяжелым и прерывистым, глаза его блестели от возбуждения. Он нагнулся и взял сосок в рот.

Саманта закрыла глаза, не желая видеть, как Мэтью жадно сосет ее грудь. Он прижался к ней, и она ощутила сквозь брюки, что его мужское естество обрело твердость и толкается ей между ног.

Ею овладел гнев. Саманта преисполнилась решимости не позволить ему осквернить ее супружеское ложе. Она повернула голову и увидела неподалеку приличных размеров камень. Надо дотянуться до него.

Мэтью оторвался от ее груди.

— Я знаю, тебе тоже этого хочется, моя любовь, но не будь слишком нетерпеливой. Сейчас мы не можем себе этого позволить — здесь не место. Все будет хорошо и красиво. Как уже было раньше. — Он поднялся и поставил Саманту на ноги. Найдя ее руку, поднес ее к выпуклости на своих брюках и прижал к ней ладонь Саманты. — Вот видишь, как я хочу тебя! — Он поцеловал ее в щеку и одновременно провел ладонью по животу. — А пока что мы должны ехать дальше.

Саманта испытала необыкновенное облегчение, когда он отпустил ее и стал сворачивать одеяло. Она закрыла глаза, приказывая себе не делать попыток к сопротивлению. Она должна терпеть. Ей необходимо выжить. Только так она сможет помочь Нику.

Мэтью продолжал утверждать, что они женаты, говорил, что она спала с ним. Она знала, что этого не было. Многие детали прошлого виделись ей в каком-то мареве, вероятно, потому, что Мэтью и его мать насильно давали ей настойку опия. Однако в одной вещи она была уверена — она была девушкой, когда Ник взял ее, сделав своей женой.

Ник… Саманта посмотрела на небо. Ей надо вырваться от Мэтью, пока оно безоблачно и ясно, иначе она не сможет его найти. Она взглянула на лошадь. Нет, ничего не получится, на этот раз Мэтью надежно привязал ее. Взгляд девушки упал на камень, и она сделала к нему шаг. Мэтью стоял спиной к ней. Однако, словно упреждая ее движение, в волосы Саманты вцепилась грубая рука.

Он дернул ее к себе, глаза его были холодными и безжалостными.

— Не стоит меня злить, любовь моя. Тебе самой это не понравится. Совсем не понравится!

Мэтью толкнул ее к лошади, и она вынуждена была ждать, пока он приторочит одеяло. Затем усадил Саманту в седло и сам сел позади, тесно прижав ее к себе. Одной рукой он гладил ей грудь, другой держал повод и смеялся, когда Саманта морщилась, зная, что она беспомощна и не может ему помешать. Наконец пустил лошадь галопом.

Саманта, смертельно уставшая и трепещущая от страха, то и дело поглядывала на предвечернее небо, которое постепенно окрашивалось в малиновый цвет. Очень скоро солнце скроется за черными зубьями гор и тем самым лишит ее последней надежды вырваться из плена.

Она вздрагивала от назойливых прикосновений его пальцев, зная, что в наступающей темноте останется наедине с маньяком.

Ник сжал ладони и почувствовал, что хватает ими пыль. Тысяча демонов рвали на части ему череп. Он застонал. Какой-то шелест долетел до его ушей, и он с усилием открыл глаза.

Снова повторился звук хлопающих крыльев. Ник почувствовал тяжесть на щиколотке, затем боль в икре.