– Вам нужно чаще улыбаться, Литина, – искренне сказал Алан. – Вам очень идет улыбка. Погодите. – Конт снял с пояса маленький замшевый мешочек. – Это вам.

Виктория всегда больше любила дарить подарки близким, чем получать их. Ей нравилось видеть улыбку родного человека, когда он разворачивал упаковку, нравилось наблюдать за сверкающими в предвкушении глазами, следить за разливающимся по лицу удовольствием, слышать восторженные возгласы. Это ведь так приятно – дарить дорогим людям мгновения радости. По поводу и без него, в честь какого-то события или просто так! Она вспомнила, с каким азартом искали свои подарки под елкой ее мальчишки, возглавляемые отцом. Сколько было смеха, веселья, шуток и подколок.

Она скучала по своим мужчинам.

Литина открыла мешочек и высыпала его содержимое на ладонь. В свете огня переливались маленькими колючими искорками голубые топазы. Когда Виктория увидела их среди других украшений баронессы Роган, она в них просто влюбилась. Тяжелые большие серьги и кулон в форме полумесяца, украшенные камнями и искуснейшим узором, сразу привлекли ее внимание. В зависимости от освещения топазы переливались бирюзой тропических лагун или синим цветом грозных северных морей, лазурью южного неба или сверкающим голубым льдом.

Литина тихо ахнула:

– Это мне?

– Они подойдут к вашим глазам. Для тебя у меня тоже есть подарок, – повернулся конт к сыну. – Пойдем.

Виктория знала, что Дар будет в восторге. Этого вороного жеребенка показал ей Найк. Прекрасная молоденькая кобылка волоканской породы, когда подрастет, составит отличную пару ее жеребцу.

– Это Мгла. Теперь это твой боевой конь.

Виктория с улыбкой смотрела на сияющего сына. Ее четвертого сына, младшего. Как жаль, что он никогда не познакомится со своими старшими братьями, но, может быть, когда-нибудь она сможет рассказать о них Дарену? Взгляд переместился на лицо Ольта, и сердце болезненно сжалось. Мальчишка со слезами смотрел, как Дар что-то шепчет, уткнувшись лбом в лоб жеребенка. В глазах Ольта Виктория отчетливо видела безнадежную тоскливую зависть. Она поняла, надо что-то делать, чтобы впоследствии эта зависть не превратилась в ненависть.

– Ольт, смотри, какие у нее красивые глаза! – восторженно прошептал Дарен, оглядываясь на раба. – И ресницы такие длиннющие.

– Ага. Красивая, – через силу улыбнулся Ольт.

– Дарен, тебе понадобится компаньон в тренировках, почему бы не привлечь к этому Ольта? – поинтересовался конт у сына, давая ему возможность принять решение. – У нас скоро ожеребится рыжая кобыла, я думаю, малыша можно закрепить за Ольтом, чтобы тебе не одному отбивать зад на тренировках. Как считаешь?

В глазах раба вспыхнула надежда.

– А вы разрешите? – Дарен недоверчиво переводил взгляд с отца на товарища, словно страшась, что сейчас конт рассмеется и скажет, что пошутил.

– Я разрешаю, но принимать решение тебе. Ольт твой слуга.

– А мне можно принимать решения? – нерешительно спросил Дар, глядя на конта большими испуганными глазами.

– Кир Дарен, – строго произнес Алан. – Вы отвечаете за своих людей и должны сами заботиться о них. Ошибки ваших людей – это ваши ошибки. Достижения ваших людей – ваши достижения. Вы вправе принимать решения, предварительно получив мое согласие, но нести ответственность тоже будете вы. С того, кто правит, и спрос больше. Вы меня поняли, кир Дарен?

Дар задумался, но затем кивнул и робко улыбнулся конту.

– Спасибо за подарок, кир Алан. Вы позволите Ольту заниматься со мной верховой ездой и фехтованием?

– Я не возражаю, сын. – Алан протянул руку и потрепал парнишку по голове. Он видел, что мальчишкам хочется остаться наедине, чтобы обсудить новости, но было еще одно дело. – Кроме этого, вы еще будете учить грамоту. Семон, подойди сюда, – позвал он старика, ждущего в сторонке. – Это твой наставник, свободный мастер Семон. Пояс он получит завтра.

– Доброй ночи, юный кир, – поклонился старик. – Я буду рад обучить вас всему, что знаю сам, а знаю я немало, поверьте мне. Я много путешествовал и расскажу вам о далеких и изумительных странах, о странных людях, не похожих на нас. Я научу вас читать и слагать вирши, мы узнаем, как выстраивать прекрасные конструкции из чисел. Я покажу вам звезды и расскажу, как они называются. Вы знаете, отчего моряки чтят Рубиновый Глаз? Это очень занимательная история…

Виктория усмехнулась, глядя на восторженные мордашки мальчишек. Они, приоткрыв рты, слушали пожилого раба, интересно рассказывающего о звездах. Она видела, что Семону приятно внимание и он сам получает истинное удовольствие от своих слов. Им крупно повезло встретить этого старика.

К ней подошли Нанни, Тур и брат Взывающий. Тур низко поклонился, ксен кивнул, а Нанни вымученно улыбнулась. Взывающий тут же перебил Семона, нравоучительно заметив, что звезды на небе – ни что иное как многочисленные глаза богов, следящие за людишками. Неисправим. Между ним и Семоном завязался оживленный спор на эту тему, причем чем больше распалялся ксен, размахивая руками, тем спокойнее и тише звучал голос старика. К ним подошли несколько воинов и слуг, с любопытством прислушиваясь к научно-теологическому диспуту. Разговор становился все жарче и жарче, но не похоже было, чтобы спорщики начали ругаться. Наконец брат Турид поставил жирную точку, заявив, что в «Песнях Жития» есть ответы на все вопросы, а вот не хочет ли мастер Семон посмотреть его библиотеку и химическую лабораторию?

– Нанни, размести мастера Семона недалеко от покоев Дарена. И найди ему нормальную одежду. Еще я привез мастерицу-модистку, определи ее к швеям. Затем жду тебя и Рэя в столовой. Брат Взывающий, ты тоже приходи, – окликнул он ксена, который решительно тащил Семона в сторону храма. Турид в ответ только рукой махнул, слышал, мол. – Дар, передай Райке, чтобы отправила Взывающему поднос с едой, а то заболтает твоего наставника, и сам голодным останется, и деда уморит.

Они остались вдвоем. Тур внимательно рассматривал жеребенка, без восторга, но со знанием дела. Алан следил за ним.

– Как кобылка? – поинтересовался конт, чтобы подтвердить свои догадки.

Мальчик поднял вверх большой палец.

– Тур, ты умеешь ездить верхом?

Он нехотя кивнул.

– А грамоте обучен?

Мальчик поднял на конта глаза, полные печали, вздохнул и кивнул.

– Ты ведь из благородных?

Раб плотно сжал губы – так, что они побелели, и отвернул голову.

– Родителей казнили?

Кивок.

– Измена?

Отрицательный жест.

– Захват не тех земель? – вспомнил Алан Найка.

Отрицательный жест.

– Ойна, – промычал Тур.

– Война? Ты не местный?

Тур покачал головой, вздохнул, показал пальцем на кинжал конта, а когда Виктория подала ему его, нацарапал на кусочке утрамбованной земли: «Герцогство Вас’Хантер».