– Подумайте о нашем запросе, миссис Рэймонд, – сказал он. – Руки, изящные руки настоящей леди. Завтра вечером я снова загляну к вам и принесу плату.

– Хотелось бы на это надеяться, – ответила директриса. – И пока вы не заплатите – никаких рук, мистер Хайд! Я не из тех, кого легко провести.

Она проводила гостей до двери и, выходя за ними вслед, выключила газ. А потом Кэтрин услышала звук проворачивающегося в скважине ключа. Она оказалась запертой в кабинете миссис Рэймонд.

Мэри: – Элис, зачем ты тогда пошла следом за Кэтрин? Просто из любопытства?

Элис: – Конечно, мне было немного любопытно, но дело не в этом, мисс. А в том, что на ней было платье миссис Джекилл. Я его сразу узнала: под мышкой там была маленькая штопка, которую я сама делала, потому что у миссис Пул тогда не нашлось времени. Ваша матушка порвала платье, когда у нее случился один из тех припадков. Вот я и подумала: где эта женщина могла взять платье миссис Джекилл? Уж конечно, не купить у вас – вы бы не стали распродавать одежду вашей матушки, если бы не умирали с голоду. Значит, она его украла. Но что-то в ее поведении мне подсказывало, что она не из таких. Я знавала воровок – Кэтрин на них не походила. А потом я увидела, как она спряталась в кабинете миссис Рэймонд, за шторой. Я видела в щели ее глаз, смотревший прямо на меня. Я тогда не знала, хорошая она или плохая, но зато знала, что миссис Рэймонд – точно плохая, и в том маленьком человеке, Хайде, и его огромном спутнике тоже было что-то не так. Вот я и сделала свой выбор прямо на месте.

Мэри: – Это был правильный выбор, и я рада, что ты его сделала.

Элис: – Благодарю вас, мисс.

Кэтрин развернулась и осмотрела окна. Они открывались наружу и довольно просто отпирались. Все, что нужно было сделать, – это сдвинуть щеколду. Она немного подождала: по двору шли двое мужчин, один из них нес что-то, похожее на мешок тряпья. Хайд и человек-медведь, а за ними – миссис Рэймонд, которая проводила их до главных ворот и заперла за ними засов, после чего вернулась в дом.

Собирается ли она сейчас вернуться в кабинет? Газ был притушен, но не выключен окончательно, так что, возможно, она появится вновь. Кэтрин быстро открыла окно и уцепилась за лианы густого плюща, покрывавшего стену. Снова запереть окно не получится, но, может быть, директриса не заметит – или подумает, что это упущение девушек, прибиравших в кабинете. Она повисла на плюще, надеясь, что тот выдержит ее вес, – Диана рассказывала, что легко карабкалась по нему вверх и вниз, но Диана все же меньше весила. Кэтрин не хотелось бы упасть с третьего этажа на мощенный камнями двор.

Но плющ выдержал. Кэтрин спустилась на мощеный дворик. Камень был холодным, и она пожалела, что не надела башмаков – без них было можно бесшумно передвигаться по коридорам, но сейчас бы они пригодились. Она тихо скользила вдоль стены, надеясь, что в такой час никто не выглянет из окон. Директриса заперла ворота. Как отсюда выбираться? Стена была слишком высокой, чтобы на нее запрыгнуть, и совершенно голой, без плюща.

– П-с-с-т! – прошипел кто-то с той стороны ворот. Это была Диана. – Давай сюда! Замок я уже отперла. И зря ты карабкалась по стене в ночной рубашке. Ты выглядела как белый призрак! Любой мог тебя за милю рассмотреть.

– Ну, будем надеяться, что кто рассмотрел, тот и принял за призрак, – ответила Кэтрин. – Хайд и его зверочеловек свернули из ворот направо! Они забрали с собой еще одну девушку, унесли ее в мешке.

– Так это был мой отец? – спросила Диана. – Мой отец жив? Если бы я знала, рассмотрела бы его получше. Я-то думала, там двое зверолюдей. Ватсон следил за воротами и заметил, когда они выходили. А потом я увидела, как ты вылезаешь в окно, и сказала им с Чарли, чтоб они шли следом за теми, а мы с тобой их догоним. Ты же можешь выслеживать их по запаху?

Да, она ясно чувствовала запах всех четверых. Ватсон пах трубочным табаком, Хайд – одеколоном, человек-медведь – диким зверем. А Чарли, как ни удивительно, пах мылом.

– Надень вот это, – Диана протянула ей мужской пиджак. – Это Ватсон передал, чтоб ты не простудилась. Так, значит, мой папаша жив, и Мэри ошибалась насчет него! Меня это не удивляет. Мама всегда говорила, что он хитер, как черт. И за все эти годы он ни разу не попробовал меня найти! Вот же ублюдок.

Пиджак был велик Кэтрин, но она все равно была ему рада. Он хотя бы частично скрыл ее ночную сорочку. Что же до голых и босых ног… пустяки, кошкам обувь не нужна.

– Пошли, – сказала она Диане. – Нам туда.

И девушки устремились вперед, в лабиринт ночных улиц Лондона.

Мэри и Холмс ждали на узкой улочке возле одного из пансионов Сохо – дешевого, низкопробного, со скверной репутацией, с покосившимися ставнями и общим ощущением запущенности. Район вообще был трущобный – над головами сушилось в грязном лондонском воздухе белье на веревках, у домов громоздились кучи мусора. В ближайшем дворе при их приближении начала выть собака – и не умолкала не менее получаса. И притом они были не так далеко от респектабельного Дирборн-отеля, где совсем недавно осведомлялись о мистере Прендике. Они сошлись на том, что порой кратчайший путь – это прямой путь, а лишнего времени сейчас нет, так что Холмс попросту показал владельцу отеля письмо инспектора Лестрейда, уполномочивающее его допрашивать любых частных лиц. Владелец, краснолицый весельчак с пышными усами, подтвердил, что мистер Прендик регулярно здесь ужинает и обычно прибывает к началу ужина без опоздания. Они подождали в кабинете владельца в надежде, что, может быть, мистер Прендик и сегодня решит отужинать в Дирборн-отеле.

Он и впрямь оказался точным как часы: ровно в семь вошел в вестибюль ресторана. Устроившись на диванчике, укрытом от взглядов высокими растениями в горшках, Мэри и Холмс притворялись, что заняты чтением «Панча», и наблюдали, как тот в полном одиночестве ест свой ужин. Узнает ли он их, если увидит лицом к лицу? Сомнительно: он едва взглянул на случайных встречных поутру, когда они столкнулись в лечебнице, и был слишком расстроен, чтобы оставаться внимательным. Но все равно рисковать не стоило. После ужина Прендик оплатил счет и направился к выходу, подхватив со стойки свои зонтик и шляпу. Мэри и Холмс последовали за ним, стараясь отставать хотя бы на полквартала. Наконец он свернул на эту самую скверную улочку и скрылся в пансионе.

Он до сих пор оставался там, в комнате на втором этаже: периодически в освещенном окне появлялся его силуэт. Оказалось, узнать человека по силуэту в окне куда проще, чем думала Мэри.

– Может быть, нам просто пойти и захватить его врасплох? – спросила наконец она. – Мы ждем тут несколько часов, и пока ничего не происходит.

Куда утащили Беатриче и Жюстину, что с ними сейчас? И как справляются со своей задачей Кэтрин и Диана? Почему Ватсон не посылает никакой весточки? Мэри не могла не волноваться обо всем сразу.

– Что-нибудь непременно произойдет, – заверил ее Холмс. – Мисс Франкенштейн и мисс Раппаччини были похищены, и это меняет ситуацию для того, кто виновен в убийствах в Уайтчепеле и в создании зверолюдей. Если в этом замешан Прендик, за ним пришлют. Если нет – нам от него не будет никакой пользы, и придется начинать все с начала. Но я практически уверен, что он тут замешан, несмотря на свои протесты у доктора Сьюарда. Когда мы столкнулись с ним в лечебнице, лицо его было искажено не от гнева, как могло бы быть с невинно обвиненным. Нет, это был страх. Так, стоп – что там такое?