Слава Духам — белым и черным, слава Духам великим и мелким! Слова оказали на стражника почти волшебное действие. Он сложно свистнул питону, и тот разжал свои кольца. Но на Барлета тут же набросились со спины, сорвали красную шляпу (она и так продержалась на голове слишком долго), спутали руки-ноги, завязали глаза и куда-то поволокли.

* * *

— Так чей ты лазутчик? Кто тебя подослал? — Принцесса сидела на троне в ленивой расслабленной позе. Но глаза прожигали насквозь.

— Я не лазутчик. — Барлет чуть заметно скосил глаза: у ног сторожил питон, не такой огромный, как тот, что пытался его задушить, но с более сложным рисунком. И что за дурная привычка — держать этих тварей в доме!

— Не лазутчик? А кто же? — Принцесса с деланым удивлением чуть шевельнула бровью, и кольца питона у ног Барлета тут же зашевелились.

— Я послан к прекрасной принцессе по имени Аллибинда с молением о пощаде, — эти слова Барлета звучали правдоподобно.

— И кого я должна пощадить?

«Меня, меня, принцесса! Прежде всего, меня. И хорошо бы убрать эту гадость подальше. Она меня раздражает. Мешает сосредоточиться. Сама подумай, как можно общаться в такой обстановке?»

— Мне поручено умолять прекрасную Аллибинду оставить свою Угору. — глаза принцессы сузились, и Барлет поспешил продолжить: — Правитель Лосиного острова, страны, откуда я прибыл, страстно мечтает о ней и желает на ней жениться. Я искал короля Кариза, чтобы просить руки его дочери Аллибинды для правителя Ураульфа.

Да, в объятьях питона, на глазах у этой девицы врать не очень приятно. Барлет говорил осторожно, подбирая слова.

— Твоего господина зовут Ураульф? Что за странное имя?

«Проклятое имя, принцесса. Я его ненавижу — даже сейчас, хотя твой питон не потворствует размышлениям».

— Правитель Лосиного острова. Родом из Снежного края. «Говорящий с Ветрами» — так звучит его имя на наречии тех земель.

— И что же — он это умеет?

Барлет кивнул. Аллибинда прикинулась равнодушной:

— Это все, чем он славен?

«Старая ведьма Дракинда! Так вот чего ты хотела! Чтобы я перед этой принцессой расхваливал Ураульфа. И сделай я это плохо, рискую расстаться с жизнью».

— Ураульф — отважный воин и благородный правитель. Он победил горынов во славу Белого Лося.

Духи! Вы слышите? Эти слова произносит один из Скулонов! Как же он будет плеваться, когда покинет принцессу!

— И ты честно служишь тому, кто правит Лосиным островом? — В словах принцессы Барлету почудился скрытый намек. Неужели она догадалась, что он не любит Правителя?

— Иначе он не доверил бы мне такого важного дела.

— Кариз тебе не поможет. Здоровье его ослабело, и он предпочел покой шумным делам государства. Я сама распоряжаюсь собой. И не вижу особых причин покидать угорский дворец ради какого-то Ураульфа. Пусть и дальше балует с ветрами. — Аллибинда снова шевельнула бровями и чуть изменила позу. Но на этот раз питон остался лежать на месте.

— Неужели принцесса откажет? Если так, я лишусь головы. — В тот же миг Барлет пожалел о своих словах. Аллибинда бросила на него презрительный взгляд: ей будет очень приятно оказать Ураульфу эту маленькую услугу — дать убедительный повод лишить слугу головы.

«Давай, Барлет, давай, выкручивайся, приятель. Вспомни, зачем ты тащился в такую ужасную даль. Аллибинда должна поехать с тобой на Лосиный остров!»

— Важни, выслушай, важни! («Или как там тебя называть?») Речь идет о жизни Правителя Ураульфа. («О том, принцесса Угоры, чтобы его прикончить!») Сон явил Ураульфу красоту иноземной принцессы — словно тайну безлунной ночи. И с тех пор он лишился покоя. Позволь ему насладиться тобой при свете белого дня!

Барлету пришлось вдохновиться. (Он про себя ухмыльнулся: «Ну, ты даешь, приятель! Где ты взял такие слова? Смотри! Тебя, чего доброго, обзовут сочинителем песен. Охотники оборжутся!»)

Но в глазах принцессы промелькнуло живое чувство. Она взглянула на пленника с интересом.

— И что же, ты думаешь, твой Правитель не будет разочарован?

Теперь Барлету предстояло хвалить принцессу. Он перевел дыхание и позволил себе посмотреть на нее свободней: «А что? Принцесса вполне. Выглядит аппетитно. Заставь ее пройтись во время Дня красоты — она бы затмила всех. Да Трина в сравнении с ней покажется просто дурнушкой! И еще она кого-то напоминает. Вот только — кого? Это все проклятый питон. При нем неловко предаваться воспоминаниям. А принцесса нетерпелива. Вот шевельнула бровью. Давай же, Барлет, давай! Расписывай эту красотку. Это не очень трудно. Это даже приятно!»

Барлет поглубже вздохнул и снова нырнул в опасные воды лести.

— Возможно ли устоять, увидев глаза принцессы! и руки ее, и губы…

Барлет запнулся: он правильно понял, что от него ожидают? А вдруг Аллибинда сочтет его поведение дерзким? и свистнет питону?

— Продолжай!

— Нежный овал лица и тонкую гибкую шею…

— Дальше!

— Возможно ль остаться спокойным, видя, что ткани скрывают высокие крепкие груди, — от напряжения голос Барлета осип, но он уже распалился и, почти не стесняясь, ласкал Аллибинду словами.

— Дальше.

— Ее округлые бедра и легкие стройные ноги…

— А ты наглец, чужестранец. — Принцесса откинулась в кресле и чуть прикрыла ресницы. — Что же ты замолчал?

Питон опять шевельнулся, но Барлет не стал обращать на него внимания.

— Можно ли не мечтать о том, что сулит красота ее несравненного тела?

— Ты долго учил слова?

Теперь усмехнулся Барлет (про себя, про себя, конечно!): таким несложным речам обучают красотки в трактирах! Подсказывают их сами и требуют повторить — особенно если задаром поставить им «Хвойную бодрость»!

Но…

— Я готов повторять это снова и снова. — Барлет на мгновенье представил, что обнимает принцессу. Эта мысль обожгла его: «Ты идиот, охотник! Так разговорился, что потекла слюна… Но этой угорской принцессе с ее презрительным взглядом очень пошла бы шляпа красноголовых!»

— Принцесса! Лосиный остров — страна веселой охоты, — Барлет вдруг забыл про питона. — Знаешь, как мчатся охотники, ломая кусты, по лесу? Как звуками рога и свистом загоняют в ловушку лосиху? И потом спускают собак, чтобы рвали зверя на части? А лосиха косит диким глазом? После, забивши зверя, охотники веселятся: славят Красного Духа и поют ему песни. Поедем со мной, Аллибинда! Будем охотиться вместе.

— Это слова Ураульфа? Он это велел передать?

— Ураульф, принцесса, не любит охоту на лося.

— Посланник посмел упрекнуть своего господина? — лицо Аллибинды вмиг сделалось непроницаемым. — Посланник еще не знает, как охотятся крокодилы. Как они разрывают на части хитрых, лживых, коварных слуг. Уведите его отсюда! — сказала она кому-то. — Я хочу отдохнуть. Отдохнуть — и подумать.