— Ты оглох? Или наелся пыли?

— Боюсь разгневать принцессу, прекрасную Аллибинду.

Аллибинда не пожелала прислушаться к лести.

— Я и так разгневана. Говори!

Барлет подошел поближе. Все вокруг затаили дыхание.

— Принцесса, — голос проводника был сухим, как песок, а слова тяжелы, будто камни. — Караван не может идти. Я не знаю дороги.

Принцессе только казалось, что она уже рассердилась:

— Проводник! Я ослышалась? Или ты смеешь шутить?

Проводник поклонился так низко, как только мог:

— Нет, госпожа.

— Тогда что это значит? Разве не ты уверял, будто знаешь Полупустыню, как пальцы своей руки? Будто ты водил караваны из конца в конец и обратно? А теперь утверждаешь, что не можешь найти дорогу? Напомнить тебе, как умирают лжецы? С них сдирают кожу! Живьем!

Проводник замялся:

— Принцесса! Я не думал тебя обманывать. Но… Я знаю, как привести караван обратно в Угору.

Принцесса побледнела от гнева:

— Ты и правда решил посмеяться над своей госпожой. Взять под стражу этого негодяя!

Два огромных раба тотчас заломили руки несчастному проводнику. Он, корчась от боли, упал на колени:

— Госпожа! Смилуйся, госпожа! Кто-то из нас, принцесса, несет на себе проклятье, и Полупустыня не хочет, чтобы мы двигались дальше.

Принцесса сделала знак, чтобы рабы чуть ослабили хватку.

— Не хочет? Как ты узнал?

— Мы в третий раз выходим на Ящериный Пуп!

В животе у Барлета неприятно похолодело.

— Объясни!

— Ящериный Пуп — сокровенное место. Сквозь него не может пройти ни один караван.

— Это еще почему?

— Не знаю! Не знаю! Но никто не решался. На сокровенное место нельзя наступать. По краю его охраняют чудовища. А глубже — там слишком зыбко. Почва не удержит животных.

Принцесса сжала губы:

— Где это?

— Там. Чуть дальше. И это место — прямо у нас на пути. Я пытался его обогнуть. Но ничего не вышло.

— Вели собираться в дорогу. Подъедем — решим, что делать.

— Госпожа должна мне поверить! Этого делать нельзя.

— Я сказала, вели запрягать!

* * *

Караван прошел чуть вперед, до песчаной гряды, и Барлету открылось странное зрелище: огромная вогнутая воронка с сухим желтоватым песком. На дне клубился туман. По краю воронки расселись желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.

Принцесса хмуро взглянула:

— Это и есть чудовища?

Проводник, зеленый от страха, кивнул:

— Это стражи Полупустыни.

Принцесса чуть усмехнулась:

— Стражи Полупустыни? У них есть острые зубы? Они ядовиты? Они способны кого-нибудь задушить?

Проводник каждый раз отрицательно тряс головой.

— Так эти чудовища уступают самой обычной змее! — принцесса расхохоталась. Потом вдруг схватила горсточку мелких камешков и швырнула в ящерицу. Та не двинулась с места, но чуть развернулась и желтым глазом уставилась на принцессу.

— И ты говоришь, ни один караван не может пройти это место? Эти твари вселяют ужас? — принцесса опять засмеялась. — Тогда мы покажем пример. Веди караван вперед.

— Госпожа! Эти ящерицы, они не дадут пройти. Не дадут пройти просто так.

— Ты уже пытался меня напугать. Но я так и не поняла, чем они так опасны.

Проводник не нашел, что ответить.

— Ну так веди караван!

— Полупустыня нам не простит, если мы потопчем ее сокровенное место. Это знает каждый погонщик.

— Я сказала, веди караван!

— Не могу! Не могу, госпожа!

Принцесса вдруг сделалась очень спокойной.

— Значит, ты не можешь дальше вести караван? Я не буду тебя вынуждать делать то, что тебе не под силу. Ты останешься здесь, а мы пройдем через Пуп.

— Не надо! Не надо, принцесса! Ради всего святого!

— Ради святого? Я не ослышалась? Эти гадкие ящерицы, эта песочная яма — они для тебя святые? Ты служишь Полупустыне? Служишь ей, а не мне? — Она сделала знак рабам, и те оказались рядом. — Перед тем, как мы тронемся в путь, закопайте его — по шею. Пусть перед смертью увидит движение каравана. Пусть увидит, как мы наступаем на брюхо Полупустыне! А караван поведет, — ее взгляд упал на Барлета, — караван поведет охотник. Или он испугается ящериц?

* * *

— Факелы! Скорей зажигайте факелы. В глубине ничего не видно. Нужно пройти по наклонной стене, ближе к верхнему краю! Эй, впереди! Давай!

Первые всадники медленно, выпустив воздух из легких, чтобы сделаться легче, стали спускаться в воронку и скоро скрылись в тумане.

Ящерицы над ямой слегка наклонили головы.

Тусклые блики факелов позволяли понять, где находятся люди. Но сами люди в тумане были неразличимы. Мулы по колено увязали в песке. Барлет с досады хлестнул дрожащую лошадь. Нечего так дрожать: пока ничего не случилось!

Вот все всадники оказались внутри воронки. Караван тяжело, но все-таки продвигался. Песок под копытами мулов скрипел все громче и громче — будто почва стонала от боли и напряжения.

Затем Барлет уловил движение сверху, и тут же ему на плечо что-то шлепнулось! Ящерица! Следом за ней — другая. Повисла у самой шеи, вцепившись в ворот рубахи. Барлет стряхнул ее с отвращением.

Тут же вокруг — впереди и сзади — стали вскрикивать люди. Ящерицы прыгали сверху на всадников — раскрывая беззубые рты, хватаясь тонкими пальцами за человеческую одежду и лошадиные гривы. Путники вздрагивали, отмахивались, и ящерицы валились под ноги лошадям, прямо им под копыта.

А песок, чем дальше, становился все более зыбким, все громче и громче стонал. Впереди закричали.

— Что? Что случилось?

Барлет с трудом разглядел: лошадь ехавшего перед ним, сделав неверный шаг, провалилась по самое брюхо. Барлет заорал что есть силы:

— Слишком низко! Возьмите вправо! И скорее — вперед, вперед! Нужно прибавить ходу! Выбирайтесь на склон.

Легко сказать «выбирайтесь»! Ящериц становилось все больше и больше. Лошадь принцессы встала. Барлету пришлось соскочить. Теперь он взбирался на склон, вытягивая за узду то одну, то другую лошадь, и то и дело чувствовал, как наступает на ящериц, вдавливает в песок одну, другую, десятую! Поначалу его мутило. Но скоро страх притупился, и на смену ему явилось брезгливое торжество:

— Стражи Полупустыни? Кучка дерьма — и только. Вот вам! Вот вам! Вот вам!