милиции и нет шансов на отход, мы не собирались, а планировали проследовать за Гариком до подходящего места и там уже ударить по нему.

Закончился концерт, и люди плотной толпой выходили из здания. Скоро появился и Гарик вместе с сопровождавшим его охранником. Они сели в машину, тронулись.

По рации я скоординировал действия своих людей, и мы двинулись за Гариком.

По Москворецкой и Кремлёвской набережным проследовали до Большого Каменного моста, свернули к Боровицкой площади, затем по Моховой доехали до Тверской улицы и по Тверской, миновав Пушкинскую площадь, добрались до Старопименовского переулка.

Из всех машин, преследовавших Гарика, досюда добрались лишь две: «девятка», в которой находился я с Америкой и Агафоном, и экипаж Сани Шурупа. Остальное воинство отстало на светофорах и в пробках. Вот автомобиль Гарика сворачивает в переулок. Наконец-то, подходящее место. Оружие к бою! Кидаемся за ним, но его нет! Растворился. Исчез.

Как потом оказалось, Гарик укрылся во дворе автосалона «Тринити Моторе».

Видимо, заметив преследование, он предупредил охрану салона и те заранее открыли железные ворота, а как только внедорожник Гарика въехал во двор, тут же закрыли их, оставив нас с носом.

Позже, когда мы разъехались несолоно хлебавши, Шуруп, возвращаясь домой, заскочил на заправку в районе Красной Пресни. Туда же каким-то ветром занесло и Гарика. Шуруп, увидев его, растерялся, а Гарик – нет. Он подошёл к Шурупу и говорит: «Ну вы-то чего за мной ездите, разве у нас есть проблемы? Мы воюем с “курганскими", а не с “ореховскими"!» Спокойно заправился и уехал. А что Шуруп? Да ничего. Тоже заправился и уехал.

Был ещё случай, когда я привлёк «одинцовских» к московским делам. Нам тогда снова пришлось воспользоваться площадью у Музея Вооружённых Сил – местечко обжитое.

На этот раз мы пригласили туда «чехов», которые повели себя некорректно по отношению к молодой сотруднице нашей компании и сильно оскорбили её.

История эта началась с того, что в офисе компании «Союз-Металл» состоялась деловая встреча. По пока Александр Фишер обсуждал с приехавшим бизнесменом условия сделки, сопровождавшие его чеченцы оказывали чересчур навязчивые знаки внимания помощнице Фишера Лене, девушке весьма привлекательной.

Когда Лена ответила отказом на их предложение провести с ними время, кавказцы стали ей хамить, вести себя нагло и чуть ли не угрожать ей.

«Медведковские», присутствовавшие на переговорах с нашей стороны, вступились за девушку, сделали «чехам» замечание. Слово за слово, в итоге переговоры сорваны, а «стрелка» назначена.

К Музею Вооружённых Сил мы – человек двадцать, включая «медведковских», «одинцовских» и нас с Культиком – подъехали заранее. Машины, чтобы не привлекать внимание, отогнали подальше (по старой схеме).

Уже смеркалось. Оставив на площади лишь несколько «медведковских», из числа тех, кто участвовал в переговорах и закусился с «чехами», сами рассредоточились и укрылись за кустарником, окаймлявшим её.

Чеченцы появились на месте с небольшим, не иначе как для форсу, опозданием и лихо подкатили к сиротливо стоявшим «медведковским» на двух или трёх иномарках.

Оппонентов оказалось девять человек. Они, не спеша, вальяжно вышли из машин и обступили наших парней, но не успели перейти к диспуту, как из засады с автоматами да пистолетами наперевес и с громкими криками «Стоять! Лежать! Руки за голову! При сопротивлении огонь на поражение!» выскочили мы.

Кавказцы, похоже, принявшие нас за ОМОН или СОБР, к чему мы, собственно, и стремились, о сопротивлении даже не помышляли и послушно исполнили нашу «просьбу» и улеглись лицом вниз, закинув руки за голову. (Похоже, что они уже имели опыт общения с силовиками.)

Мы никого не тронули, лишь загрузили их старшего в багажник его же «БМВ 750» и увезли.

Не прошло и двух часов, как с Культиком связался Аслан, лидер столичных ингушей, друг Сергея Ивановича и очень уважаемый человек, и попросил отпустить пленника, заверив нас, что никакого продолжения, типа мести, со стороны чеченцев не последует. Мы пошли навстречу Аслану, отпустили человека и вернули его машину. Продолжения действительно не было.

* * *

Впрочем, я увлёкся. Вернусь в Одинцово.

В регионе мы чувствовали себя вполне уверенно. Ещё раньше, только включившись в борьбу за контроль над Одинцово, мы отдавали себе отчёт в том, что нам рано или поздно придётся вступить в жёсткое противостояние с другими группировками, претендовавшими на влияние в районе, и подспудно, заранее, собирали информацию об их лидерах и наиболее активных членах, то есть наших вероятных мишенях, – адреса проживания, привычки, места обитания, автомобили, на которых они передвигались, охрана и так далее – чтобы, опять же, опираясь на опыт (старались не доводить дело до открытого конфликта, до войны), в случае необходимости нанести упреждающий удар.

Теперь, получив «добро» от силовиков, мы начали действовать и провели в городе несколько силовых акций, направленных против наших конкурентов.

Дела шли замечательно, и мы, шаг за шагом, подминали под себя округу. Ничто, казалось бы, не предвещало беды, как вдруг были арестованы вожаки «одинцовской» бригады Америка и Агафон, а вместе с ними и четыре их человека.

Случилось это 25 апреля 1995 года. Правда, арестовали эту компанию не в Одинцово, а в Москве, во дворе знаменитого Дома на Набережной. При себе у доблестных воинов, помимо оружия, оказались ещё и наркотики!

Первые признаки беспокойства о судьбе наших товарищей появились, когда те не приехали на встречу и пропали со связи. Мы стали выяснять, в чём дело, и через пару часов установили, что их прихватил РУОП.

Я уже снарядил им на выручку адвокатов, когда мне позвонил Агафон. Он сказал, что находится на Шаболовке, а звонит по настоянию руоповского начальника, желающего поговорить со мной, и после моего согласия пообщаться передал тому трубку.

Милиционер без обиняков предложил мне выкупить своих людей за несколько единиц стрелкового оружия, а именно автоматов Калашникова.

Правда, речь шла лишь о четверых сопровождавших Америку и Агафона парнях. Отпустить самих главарей он категорически отказался, так как те находились в розыске, и ни деньги, ни количество «калашей» этот вопрос не решат.

В сущности, выбора у меня не было. Не бросать же ребят? Сторговались с руоповцем на трёх Калашниковых и двух Макаровых (ПМ).

Кстати, я поинтересовался у правоохранителя, почему оружие, а не деньги? «Чтобы с вами бороться», – грозно ответил тот.

О как! Ну точно, он же борец с организованной преступностью. Вот только я не понял, что конкретно он имел в виду – разоружить группировку или использовать это оружие против нас?

Сумку с оружием положили в багажник угнанных «жигулей», и я сообщил руоповцу, связавшись с ним через телефон Агафона, местонахождение автомобиля