Руки полную свободу не обрели, но уже не заломлены на болевой. Поэтому он их свел вместе, одновременно посылая вперед свое тело. Китайцы были сильными ребятами, это Петр успел довольно явственно ощутить, но, как в том анекдоте, легкими. Он, конечно, похудел за время работы на прииске, но потерял максимум килограммов пять. Так что низкорослые китайцы дружно влетели в своего валяющегося на земле товарища.

Однако, несмотря на достигнутый успех, Петр не сумел удержаться на ногах и растянулся на животе, въехав подбородком в собственный маузер, выроненный бандитом при падении. От перенапряжения и нежелательных в его положении кульбитов перед глазами все поплыло, приобрело размытые очертания. Петр едва различал даже находившийся перед носом пистолет.

Вот только раздумывать над своим физическим состоянием было некогда. Или пан, или пропал. Причем пропасть ему грозит в очень нехорошей форме. Петр и не раздумывал. Схватил маузер, поднялся на колени, сбросил предохранитель и взвел курок. Патрон у маузера всегда в стволе, конструкция такая, поэтому осталось только нажать на спуск.

Выстрелы затрещали один за другим. Петр стрелял не целясь. Просто наводил руку, словно указывая пальцем, куда собирается попасть, и раз за разом жал на спусковой крючок. Расстояние небольшое, едва ли три-четыре шага, поэтому промахнуться довольно мудрено.

Последний выстрел. Затвор встал на задержку. Петр выхватил из кармашка на кобуре зарядную планку, успев помянуть нехорошим словом отсутствие отъемного магазина. Вдавил блестящие латунью патроны в магазин. Снять затвор с задержки. Все. Снова готов стрелять.

К этому моменту муть перед взором рассеялась, и он смог рассмотреть своих противников. Один лежит без движения. Двое ранены. Первый скрючился в позе эмбриона, оглашая окрестности громкими стенаниями. Второй, тот самый, что потешался, отползает на пятой точке спиной вперед, мелко суча ногами и вцепившись в раненый бок. Надо же. А теперь ему что-то невесело. Во взгляде только животный страх. На поясе кобура с револьвером, но он про него даже не вспоминает.

Угу. Те, кто любит поиздеваться над другими, сами зачастую храбростью не отличаются. Мало того, именно это осознание и толкает их на жестокость. Они словно вымещают злость за свой страх, и чем более сильный духом попадает в их руки, тем большей изощренностью отличаются их издевательства.

Бах! Бах! Мм, бо-ольно-то как. Будто сам себе молотком по башке врезал. Дважды! Перед этим обойму высадил без последствий, а сейчас от двух контрольных голова буквально взорвалась от боли.

– Гав! Гав! Гав! – раздалось с палубы «Карася».

– Лялька, заткнись, – сжимая виски, простонал Петр, и собака тут же послушалась.

Поборов приступ боли, подошел, чтобы осмотреть трупы. Н-да. Стрелок, однако. Что толку, что до противников было рукой дотянуться. Из десяти выстрелов только четыре нашли свою цель. Контроль не в счет. Ну да грех жаловаться. В таком состоянии достал всех и то хорошо.

Переступив через тела, приблизился к суденышку и взглянул на палубу. Митя лежал в луже крови, не подавая признаков жизни.

– Твою ж маму, Митя, как же так, братишка…

Петр быстро взобрался на палубу, напрочь позабыв о своих болячках. Приложил пальцы к живчику на шее, в голос вознося молитвы Господу. Ну как молитвы. Просил он. От всего сердца просил. Просил и не верил в чудо. Уж больно много крови натекло. Поэтому не сразу и осознал, что пульс прощупывается. Да, слабый. Да, неровный. Но прощупывается.

– Ты что, Митя? Никак живой, дурилка картонная? А ну-ка, погоди малость. Я сейчас.

Петр спустился в каюту и вскоре был на палубе с походной аптечкой. Он успел сделать выводы после зимнего приключения, поэтому у них всегда с собой были индивидуальные пакеты в прорезиненных мешочках и достаточно серьезная аптечка на «Карасе». На всякий разный и непредвиденный случай. И уроки оказания первой помощи Петр брал в красноярской больнице. Мало того, они с Митей частенько тренировались обрабатывать раны и накладывать друг другу повязки. Прямо как дети, играющие в доктора.

Так что и все необходимое нашлось в достаточном количестве, и руки у Петра сверх меры не тряслись. Ну разве что как результат контузии. Рубаха парня тут же пошла на ветошь, ну да это ерунда. Порадовало то обстоятельство, что рана оказалась навылет. Отсутствие же пузырей указывало на то, что легкое не пробито. Тяжелая рана. Но вполне возможно, что не смертельная.

Не забыл Петр и о себе. В зеркальце сумел рассмотреть на скальпе оставленную пулей борозду. Не хватало вдобавок к контузии еще и осложнение заработать. Правда, оно бы не помешало побрить голову. И швы нужно наложить. Но это лишь в теории. А так только и того, что худо-бедно сумел обработать рану и наложить повязку. Все. Большего ему не сделать. Нужно в больничку. Он не Рэмбо какой.

Хм. А вот с больничкой придется слегка погодить. Митя пока без сознания, но вроде его жизнь вне опасности. Да даже если это и не так, Петру сейчас необходим отдых. До Красноярска трое суток ходу. Без отдыха для него и здорового то еще испытание. А уж в нынешнем состоянии и подавно. Так что отдыхать, причем однозначно.

Ну и еще немаловажная деталь. Хунхузы эти, мать их. Кто знает, сколько их было. Конечно, можно сорваться и очертя голову броситься в бега. Но Сосновая, по которой им предстоит плыть, закладывает такие петли, что догнать «Карася» вполне возможно и на своих двоих. А тогда уж всадить пулю с дистанции меньше сотни метров не составит труда.

Поэтому Петр повздыхал и вынужденно оставил Митю лежать одного в каюте. Приставил Лялю к нему. Случись надобность, поднимет лай, и если не приведет раненого в сознание, то хотя бы заставит злоумышленников призадуматься. Сам же вооружился своим винчестером и отправился на поиски возможных сообщников убитых бандитов. Ну или их вещичек. Смелый? Не трус. Но тут скорее все же отсутствие выбора. Уж больно безрадостной рисовалась альтернатива.

Винчестер уютно пристроился на груди. Петр все же придумал, как подцепить к карабину ремень. Для этого он использовал кольцо, имевшееся на затворной коробке винчестера, и одноточечный регулируемый ремень. Огонь вести довольно комфортно и не страшно выронить. При габаритах карабина получилось вполне удобно. Разве что взять ремень в распор, что в значительной мере облегчает прицельную стрельбу, не получится. Ну да не страшно.

Выйдя на палубу «Карася», Петр осмотрелся, пытаясь определить, откуда появились китайцы. Если судить по характеру ранения Мити, сидевшего в момент нападения практически напротив Петра, то стреляли с противоположного берега.

Местность здесь пологая, плавно поднимается от берегов речки. Деревьев практически нет, зато вокруг густое разнотравье. Правда, сейчас вид унылый, не то что в июне, когда они сюда прибыли. Н-да. Во что превратится эта местность, когда тут заработает прииск, думать не хотелось. Потому как тотчас становилось тоскливо. Серый и однотипный пейзаж обеспечен. К гадалке не ходить.

Впрочем, сейчас Петра это интересовало меньше всего. А вот три стежки, оставленные в траве на противоположном берегу и сбегавшие к речке, очень даже привлекли его внимание. Животные к реке тут не ходят. Берега высокие, так что ни речку перейти, ни на водопой спуститься. Получается, эти стежки оставили хунхузы. Вот и ладно.