Элизабет торжествующе улыбнулась и выложила перед ней целую кучу листков, вынутых из факса.

— Извини, я опоздала. Это из-за несчастного случая.

Ужасно, одна лыжница-испанка вывихнула голеностопный сустав. Скорее всего она выпадает из соревнований.

— Ax! — «Да какое мне дело? Нина, будь вежлива, Нина». — А она участница? Где же в Испании можно кататься на лыжах?

Элизабет удивилась.

— Я полагаю, ты не слишком хорошо разбираешься в географии Европы. В Испании много подходящих мест для лыж. Сьерра-Невада, Формигаль, Бакерия-Берет…

Про меня тоже могли бы сказать, что в Англии негде кататься.

— Ну, если не знать, что ты училась в швейцарской школе, — сказала Нина, не в силах сдержаться.

Элизабет наклонила голову.

— Ну ладно. А как Цюрих?

— Да дел полно. Столько всего. Это все равно что начинать новый бизнес с нуля.

— Значит, как и у меня. Почему бы тебе все это не просмотреть? И не сказать мне, что ты думаешь по этому поводу?

Нина потянулась, взяла кучу бумаг и притворилась, что просматривает. Рекламные фразы казались достаточно остроумными и зазывными. От Франции до Германии…

Она просмотрит этот мусор в дороге. Так, на всякий случай, вдруг обнаружится что-то интересное.

— Дома дела идут хорошо. Торговля держится на уровне.

— Да, — гордо кивнула Элизабет. — Ты понимаешь, что прошло три недели после нашей рекламы на телевидении, а «Золото Дракона» все еще продается.

— Да, похоже, у тебя на самом деле нюх на рекламу.

— Именно. Талант, который ты могла бы использовать.

— Тогда мне нужно было другое — исследование рынка, леди Элизабет.

— Теперь я это понимаю, — надменно заявила Элизабет. — Как видишь, я сумела воспользоваться тем, чему ты меня заставила научиться. Я знаю гораздо больше других о том, в чем нуждается наш рынок. И когда в работе руководствуешься этим знанием, тебе очко.

«Ох, не могу я больше выносить эту мадам», — подумала Нина. Боже! Элизабет Сэвидж рассказывает ей, Нине, о рынке!

— Ну ладно, с этим все ясно. А как дела с лыжами?

— А что это они вдруг тебя заинтересовали?

Нина покраснела.

— Потому что это занятие полезно и для нашего дела.

— Думаю, да. Пока очень хорошо, а там посмотрим, — уклончиво ответила Элизабет.

— Ты тренируешься со своим бой-френдом?

Элизабет, казалось, застыла на секунду.

— У меня нет бой-френда.

Что?

— А разве Джек Тэйлор не твой любовник?

— Нет. Джек просто друг, — ответила Элизабет. — Мы катаемся вместе. Иногда. Но если у меня появляется свободное время, я посвящаю его работе. А не общению.

Она одарила Нину широкой белозубой улыбкой и поднялась, протягивая руку.

— Я спешу. У меня встреча с тренером. А очереди ужасные. Я увижу тебя на Играх? А может, уже в Лондоне?

Передавай мои наилучшие пожелания Дино и привет отцу.

Нина взяла бумаги Элизабет, и сердце екнуло. Просто друг. Это что — прикрытие или на самом деле? Неужели они порвали отношения? Бумаг много — похоже, она всерьез взялась за дело. Может, эта легкомысленная голова на самом деле включилась в работу «Дракона»?

Тони это не понравится. И ей тоже.

Из окна спальни Элизабет наблюдала, как уходит Нина. Безукоризненно подстриженная, красиво одетая.

Элизабет едва могла поверить, что они ровесницы. Неужели все женщины, которые делают карьеру, такие? Или только американки? Нина Рот ко всему относилась чрезмерно серьезно, как, впрочем, все выходцы из низших слоев общества. У нее такой вид, как будто она заявляет: я не позволю со мной шутить. Отец намеренно окружал себя такими людьми. Элизабет повидала их сотни за все эти годы — они были среди гостей в замке, среди партнеров по теннису, в толпе на приемах, которые устраивала Моника. Они были штурмовиками без лиц, ребенком она называла их про себя «пираньи». Но была одна особенность — этими лакеями всегда были мужчины.

Натягивая ботинки, потом шлем, Элизабет думала о Нине. Она спит с Тони. Но в этой связи есть что-то еще.

«Надо присмотреться, — подумала Элизабет. — Она же ненавидит меня, но она хороша. Она действительно хороша». Да, Элизабет напряглась, когда Нина спросила про Джека. Что скрывалось за вопросом? Нине Рот совершенно не интересна ее любовная жизнь… Или ее отсутствие… Стоит об этом подумать, но позже.

Элизабет появилась в Дростобеле несколько напряженная. Небо было серо-голубое, тяжелое, облака заслонили солнце и кидали тени на склоны гор, создавая ощущение, что солнечные лучи падают сквозь тучи вертикально, столбом. Это напоминало средневековые картины, изображавшие Бога, посылающего свою милость на землю. Воздух был густ и холоден. Кажется, Ганс пока доволен ею. После беглого разговора с ним Элизабет почувствовала именно это. Хотя для всех остальных его бесконечные проповеди про углы, позу, его «еще раз попробуем…» казались невыносимыми. Ганс мог поддержать только раз, когда выиграна медаль. Или проиграна.

Ее тренировки в Кенте дали результат. Изматывающая работа на снарядах добавила телу силы и гибкости.

Она уже отыграла у самой себя одну секунду, если сравнивать с результатом на Кубке мира, но рассчитывать только на это нельзя. Ходили слухи, что швейцарская команда тоже тренируется изо всех сил.

Хейди и Луиза катались на лыжне в Вербьере. Австрийцы тренировались в Гриндельвальде, французы — во Флимсе. В общем, участники по взаимному согласию распределили между собой все лыжни. Они с Гансом не будут сидеть на одном месте. Хейди и Луизе, конечно, очень повезло. Каждая встреча для них проходила дома.

Но кое-что волновало Элизабет гораздо сильнее. Несчастный случай, задержавший ее. Она живо представляла себе Грейс Кортес, лежащую с дергающейся ногой, выгибающую в агонии спину. Кошмар для любого лыжника. Бедная Грейс. Она ведь в прошлом году чуть не получила все десять баллов. Теперь мечта участвовать в этих Играх уплыла вместе с лыжами: может, она больше никогда не встанет на них. Во рту у Элизабет пересохло от внезапно пришедшей в голову мысли. Одно падение может означать полное забвение.

«Сосредоточься, сосредоточься», — уговаривала она себя. Ганс взял ее с собой вниз, в Дростобель, на менее страшный склон, чем Вэнг, но такой же крутой. Разница лишь в том, что он огорожен. Элизабет вздохнула. Слалом и супергигант — это ее самые слабые места, им придется поработать.

Она соскользнула с подъемника на снег и принялась закреплять завязки на шлеме. Оглядываясь. Где же он?

Она уже должна была увидеть Ганса в толпе…