– Она не может ехать верхом.

– Почему? – не смог понять Тэмуджин, все больше изумляясь, раздражаясь оттого, что в деле с самого начала возникают непредвиденные помехи.

– У нее кровит.

Тэмуджин осекся на полуслове, раздумывая, но тут же запальчиво спросил:

– Разве из-за этого можно рисковать головой? А вдруг ее поймают тайчиуты, станут допрашивать… Она и не выдержит.

Он хотел настоять на своем, но мать решительно пресекла его, не дав договорить:

– Нет! Не надо ее останавливать. Она не маленькая, сумеет скрыться в кустах. Если и поймают, она найдет, что им сказать, наведет на ложный путь.

У Тэмуджина вертелись на языке и другие слова, порожденные вдруг вспыхнувшим недоверием к младшей матери, подозрением к ней: «А не вздумает ли она сейчас мстить за Бэктэра?» Слова так и норовили сорваться с языка, но, не решившись их произнести, он лишь спросил:

– А ты сама ей веришь?

– Верю, – твердо сказала Оэлун, – она нас не предаст, тайчиутам не нужна, да и Бэлгутэй с нами. Нет, ей надо верить.

Не разделяя ее доверчивости, чувствуя какую-то неясную тревогу на душе и держа мысль, что произошла ошибка, Тэмуджин тронул коня вперед. Собравшись с духом, он с трудом заставлял себя забыть о подозрениях.

«Уже ничего не поделаешь, не догонишь ее, теперь лишь бы этих спрятать, избавиться от обузы, – подумал он, отсекая в мыслях лишнее. – А там я покажу тайчиутам, что они не у себя дома, еще узнают, в какую западню попали. Наши кони объезжены на этих кручах, привычны, а ихние в году по разу в горах, еще намучаются…»

Справа все шумела река, с неумолчным плеском перекатывались по камням волны, не давая вслушиваться в звуки позади, и Тэмуджин спешил поскорее добраться до места. С ходу перемахивая через поваленные деревья, через которые нарочно была проведена их тропа, он увлекал за собой остальных.

Лошади под матерью Оэлун и младшими, за минувший год хорошо проезженные на этой дороге старшими братьями и нукерами, без понуканий перескакивали через высокие, почти с человеческий рост, валежины, а те лишь хватались за гривы, удерживаясь в седлах, и молча следовали за Тэмуджином, не смея отставать. Лишь один раз Тэмугэ всхлипнул и заныл жалобно, когда стали проезжать опасное место у отрога горы, близко подступившей к реке. Слева была стена отвесной скалы, справа – в одном шаге – обрыв, под которым глубоко внизу среди камней плескалась пенная вода. Увидев перед собой страшное место, Тэмугэ резко натянул поводья. Но мать Оэлун, ехавшая впереди, недобро оглянулась на него, изменившимся голосом пригрозила:

– А ну, не смей плакать! А то возьму и сама сброшу тебя в эту пропасть. Езжай вперед и не издавай звуков!

Она съехала с тропы, пропуская его перед собой. Тэмугэ, крепко держась за гриву, прижмурив глаза, молча проехал узкое место. И дальше всю дорогу ехал так же молча, мучительно сопя под нос, но отважно преодолевая на своем кауром все подъемы и спуски.

Солнце, все еще прячась за невидимым гребнем, осветило склон соседней горы, обросшей сплошной тайгой, когда они добрались до места. Тэмуджин, узнавая узкий проход, скрытый со стороны тропы в густых, непролазных зарослях молодого сосняка, остановил жеребца.

– Здесь идет оленья тропа из пади к водопою, – сказал он, оглянувшись к матери. – Пройдете вверх по ней до горы, упретесь в широкую скалу и там будете нас ждать. Знайте: если будет подъезжать кто-то из наших, то подаст знак кукушкой, если нет, значит, это чужие. Тогда вы проедете под скалой на правую сторону, там будет тропа по краю пропасти, шагов через пятьдесят выйдете на ровное место и укроетесь за кустами. Ваши кони по той тропе пройдут легко, они уже по десять раз там проходили, а тайчиутские побоятся. Но если вдруг осмелятся, то пусть Хачиун из-за кустов пустит в них две-три стрелы – пыл у них поубавится. Другой дороги на ту сторону нет, и вы будете в безопасности… Хачиун! – он снял притороченное к седлу знамя и передал ему, – держи его и береги. Да смотри, не забудь: знамя нельзя класть на землю, прислоняй к дереву или к скале, острием вверх.

Тот со строгим лицом принял знамя, торжественно, будто давая клятву, обещал:

– Хорошо, брат, я буду его беречь.

– Ну, поезжайте, а я за вами замету следы.

– Ну, что ж, мы во всем полагаемся на тебя, – вдруг задрожавшим голосом сказала Оэлун. – Будьте там осторожны, без вас мы пропадем…

– Знаю! – нетерпеливо нахмурился Тэмуджин. – Сейчас не время для лишних слов. Поезжайте быстрее.

Мать Оэлун перехватила перед собой Тэмулун и первой тронула коня. За ней один за другим, прощально оглядываясь на Тэмуджина, двинулись Хачиун и Тэмугэ, ведя за собой кобылу Сочигэл. Скоро густые заросли поглотили их. Некоторое время еще доносился от них невнятный шум, а после все стихло.

Тэмуджин спустился с коня. Взял в руки длинную осиновую ветку, срезанную им по дороге, и быстро замел следы от копыт на звериной тропе. Сверху присыпал сухими листьями и иголками. Напоследок оглядев место, он сел на коня и тронул его дальше по тропе.

Доехав до места, где тропа спустилась к пологому берегу и пошла рядом с кромкой воды, он пустил коня в воду, заводя след в реку. Тут же выехав обратно, он раза три проехал до оленьей тропы и назад, и лишь затем порысил по тропе в сторону стойбища.

Он проехал от звериной тропы шагов триста, когда впереди послышался топот копыт. Остановив коня за развесистым кустом можжевельника, стал ждать. Вскоре из низины сквозь заросли показался сначала Хасар и за ним Бэлгутэй. Тэмуджин тронул коня навстречу им.

Завидев его, Хасар дернул поводьями, припустил быстрее. Бэлгутэй приотстал от него. Тэмуджин, издали приглядевшись к сводному брату, заметил, как подавленно опущены у того плечи – он как пьяный, еле держался в седле. С понурым лицом приблизившись, Бэлгутэй едва не плакал, и Тэмуджин досадливо нахмурился.

«Еще и с врагами не сошлись, а он уже скис. Ну, что это за человек?.. – раздраженно подумал он. – В кого он такой уродился?..»

– Брат! – Хасар резво подрысил к нему, придвинулся вплотную и тихо сказал: – Брат, беда!..

– Что случилось? – порывисто спросил Тэмуджин, чувствуя, как жаром обдало всего его. – Говори быстрее!

– Мать Сочигэл попалась им в руки…

– Как?! – быстро соображая, к чему это может привести, он впился в Хасара глазами. – Она что, не пряталась? А вы где были?

Хасар опасливо отодвинулся от него и, пожав плечами, заговорил:

– Мы далеко стояли, да и никто не ждал, что она там появится, ведь мы думали, что она с вами… Когда вы уехали, мы пробрались на другую сторону, к склону горы, оттуда вся поляна как на ладони, и смотрели из-за кустов, когда там появились тайчиуты. Много их было: на поляну сразу большая толпа высыпала и за ними еще выходили из леса. Зарыскали по всему стойбищу, стали в юрты заглядывать. Потом рассыпались по поляне, начали следы высматривать. А после смотрим, несколько всадников у дальней опушки закричали, бросились в кусты и за руку вывели мать Сочигэл. Мы так и обомлели да ничего не могли поделать…