Оно должно было освободить их. Вон из моей головы. Через какое-то время изменились цвет и форма. Облако стало светлым и выросло. Изменилась и его энергия, у меня поднялись волоски на шее. Мой дар подчинялся мне. По крайней мере, я надеялась на это. Я доверилась инстинктам и магии, потому что не имела ни малейшего понятия, что должна была делать. Я слушала внутренний голос, пока у меня не появилось чувство покалывания на губах. Время пришло. Я отодвинулась от Лэнсбери и открыла глаза. Хаос смерти тлеющей истории хлынул на меня, но я оставалась спокойной, хотя мое сердце и колотилось как бешеное. Я наклонилась и подняла с земли обгоревший кусочек бумаги. Он распался от моего поцелуя, а зола взмыла в воздух из моей руки, которой я затем взяла Лэнсбери. Сначала ничего не происходило. Затем исчез запах горящей бумаги. С неба больше не падала зола, небо прояснилось.

Персонажи тоже успокоились. Книжный мир больше не погибал. Моя голова снова стала легкой, а я стала сама собой. Я тянула Лэнсбери за собой, потому что он вселял в меня надежду. Мы вернулись к театру. Но его уже нельзя было спасти. Подобно развалинам из сгоревшей бумаги, он покоился среди неповрежденных домов. Тома, отца и мистера Пэттона было уже не вернуть. Они ушли навсегда. Мои ноги подкосились, Лэнсбери поймал меня. Он отнес меня обратно к библиотеке. Пустота и холод внутри вернулись, они пронзали меня насквозь и оглушали. Лэнсбери что-то сказал, но я не поняла его, словно находилась далеко, где-то под водой. Я схватилась за рубашку Лэнсбери и еще успела повернуть дверную ручку, чтобы мы смогли вернуться в Параби. Даже вид прекраснейшего паркета и полок не мог помочь мне. Я воспринимала все словно сквозь густую завесу, издалека.

Миссис Пэттон, не шевелясь, сидела, на полу и тихо плакала. Эмма и Тия бросали друг на друга недоуменные взгляды, никто не решался пошевелиться. Я похлопала Лэнсбери по плечу, он опустил меня рядом с миссис Пэттон. Я села рядом с ней на корточки и, успокаивая, взяла за руку, она прижалась ко мне, продолжая плакать. Она чувствовала то, что я еще не могла прочувствовать. Все ссоры мгновенно были забыты. В конце концов, спустя несколько минут, а может, и часов, она успокоилась. Мне тоже стало лучше, хотя до хорошего состояния было еще очень далеко. Тия помогла миссис Пэттон подняться.

– Мы отведем вас домой, – сказала она, и Эмма подошла к ней с другой стороны. – А потом придем к вам, Малу.

Мне не пришлось даже ничего говорить, Лэнсбери взял меня на руки и отнес домой.

– Где, черт возьми… – Мама придержала ругательства, когда увидела меня. Она влетела в коридор, когда мы с Лэнсбери вошли в его квартиру.

– Что случилось? – Ее голос сорвался, она протянула ко мне трясущиеся руки. Лэнсбери посадил меня, придерживая рукой за талию. В маминых объятиях сдалась и я. Я обняла ее и стала рыдать в блузку. Она крепко прижала меня, погладила по волосам и поцеловала в висок.

– Рассказывай уже, Лэнсбери, – всхлипывая, сказала она, и он обнял нас обеих.

Окутанная таким количеством ласки, я плакала до тех пор, пока у меня не кончились силы. Лэнсбери взял меня на руки и отнес в спальню. Шелдон побежал за мной и стал тереться, когда я лежала в кровати. Голова была пустой, все, что мне тогда хотелось – спать. Лэнсбери поцеловал меня в щеку и лег рядом. Он укрыл нас и обнял меня. С Шелдоном у груди и Лэнсбери за спиной я чувствовала себя в безопасности и предалась темноте, которая висела надо мной.

Я спала почти два дня. Если это можно было назвать сном. Голова наконец-то снова ощущалась моей, и я могла ясно мыслить. Но как только я начинала ясно мыслить, у меня накатывались слезы. Это был не кошмарный сон, не книга, не выдуманная история, все это произошло на самом деле. Я потеряла наставника и отца. Их последние слова крутились в голове, и я знала – я не забуду их никогда в жизни. Я и не хотела их забывать. Мне хотелось сохранить в сердце сказанные ими слова. Мне уже сейчас казалось, что все это произошло в другой жизни, в другое время. Я чувствовала себя подавленной. Оглушенной и опустошенной.

Когда на второй день я сползла с кровати, я еле стояла на ногах. Кроме походов в туалет и принятия душа, я не покидала безопасное пространство под одеялом. Я заставила себя выползти в гостиную, где обнаружила маму, Адамса и Лэнсбери. Мама тут же вскочила с дивана и стала меня долго и крепко обнимать. Ее такой родной запах вернул меня в реальность и наполнил теплом.

– Как ты, Малу?

– Могло быть и лучше, – пробормотала я.

– Ты жива, – сказала она и убрала волосы с моего лица. – Пойдем, садись к нам. Лэнсбери, Эмма и Тия рассказали нам все. Но есть еще некоторые вещи, о которых ты не знаешь.

Я опустилась на диван, где сидели Адамс и Шелдон. «Посмотрите-ка, – подумала я, – мой кот нашел еще одного друга». Лэнсбери сунул мне чашку с чаем.

– Эм, спасибо, – сказала я и взяла чашку. Он фыркнул, сел рядом со мной и заменил чашку на большую кружку кофе. – Господи, спасибо, – пробормотала я и улыбнулась. Глаза Лэнсбери засияли, когда он посмотрел на меня.

Спустя пять минут, большую кружку кофе и успокаивающий массаж спины от Лэнсбери я была готова воспринимать новую информацию.

– Что я пропустила за последние два дня? Мне очень жаль, что я так надолго оставила вас в беде, но я совсем не могла думать.

Мама наклонила голову и села напротив меня на журнальный столик.

– Ничего страшного, Лу. Мы все понимаем. – Я усомнилась в этом, но ничего не сказала. – Эмма и Тия были здесь, когда отвели миссис Пэттон домой. Она сожалеет, что ничего не знала. Она познакомилась со своим мужем в Параби много лет назад, и после свадьбы он взял ее фамилию. Она не знала, что у него было одно прошлое с твоим отцом. Не говоря уже о том, что его месть могла принять и, собственно, приняла такую форму, – рассказывала мама. – Все то, что произошло там… в рамках их книги, имело такие последствия, которые чуть не привели к разрушению мира, чего ни в коем случае нельзя было допустить. Через тебя была добавлена переменная часть, которую мистер Пэттон, он же мистер Стивенс, использовал для себя. Ты часть двух миров. Одного, в котором все уже расписано, и другого, в котором царит неизвестность. К тому же связь с твоим… отцом и его историей. Это дало возможность изменить конец и вовлечь новых персонажей. По крайней мере, так объяснила Мнемозина. Она заходила, спрашивала, как ты себя чувствуешь. Но, я так понимаю, это вы с ней уже обсудили, верно?

Я кивнула.

– Но такого конца он, очевидно, не ожидал. – Никто не заслужил такого финала. У меня все сжалось в груди, когда я вспомнила о Томе. И об отце.

– Конечно нет. Он ничего не знал о брелоке и его магии… Его целью было убить тебя. – Она сжала руки в кулаки. Лэнсбери положил ей руку на плечо, и она немного успокоилась.