– Дали бы денежки – знали бы все! Возможно, и эту сучку, военного министра, смогли бы убрать заблаговременно. Понадобилось бы, и королька бы укоротили на голову. А теперь поздно, господа! Время бездарно потеряно на сохранение трона под собой да устранение с дистанции потенциальных конкурентов.

– Ну, ты, – вспылил один из ярых недоброжелателей Виктора. – Думай, что несешь!

– Сам думай, прежде чем под мой меч кого подводить! Давно вы мне уже в печенках сидите, ничего путного в баронстве не происходит за последние пятнадцать лет.

– Так и ты ведь семнадцать лет при власти! – выкрикнул очередной коллега.

– Свои права на власть. – Рыцарь встал со стула и оперся пудовыми кулаками о стол. – Я силой завоевал! И не тебе меня упрекать, гнида! Ведь твоими соперниками всегда были только заведомо слабые или продавшиеся дуэлянты.

К тому времени отдышался и обрел обычную для него целенаправленность Кейг.

– Все! Хватит! Сейчас не до внутренних розней! Баронство на краю гибели, и наша задача – встать грудью на его защиту. Понятно, что ни о каком приеме ультиматума не может быть и речи. А значит, надо действовать немедленно. Поэтому предлагаю сей же час выдвинуть к границе столичный полк обязательной повинности. Пусть они присмотрят за врагом и в случае его атаки попробуют остановить контратаками. А все мы начинаем сбор воинов, как наших личных баронств, так и всех остальных. Каждая минута промедления может обернуться смертью!

– Правильно! – вдруг поддержал его лидер оппонентов, делая незаметный знак своим сторонникам, чтобы те промолчали. – Чем быстрей мы это сделаем, тем лучше! Так что отдаем распоряжения сию минуту! Предлагаю повторно собраться через три часа. Возражений нет? Тогда до скорого!

И первым отправился к выходу. За ним бегом отправились и шестеро сильно удивленных единомышленников.

Оставшийся за столом Кейг проводил коллег удивленным взглядом, а потом перевел его на продолжающего стоять Стернеги:

– Смотри, как их проняло! Могут ведь, когда захотят. Но вот не слишком ли поздно они спохватились?

Гигант, прежде чем ответить, шумно выдохнул:

– Как гласит старая народная мудрость: Шабеном лучше стать поздно, чем никогда. Но здесь не тот случай. Эти, – он с презрением мотнул головой в сторону выхода, – уже никогда правильно соображать не станут. Как и в Шабены не проскочат, а вот нам с тобой придется жилы рвать.

– Не спорю. Как разделим обязанности? Что – кому?

– Займись подготовкой оборонных рубежей столицы, а я стану поднимать ополчение. Боюсь, без народа мы с саниеровцами не справимся.

Загребной и графиня Фаурсе, наверное, бежали бы, если бы не громоздкие глиняные котлы в руках. Способствовать быстрому передвижению по крутому склону емкости с жидкой средой никак не могли. Зато у точки предстоящих действий парочку и высший лорд-барон Жармарини догнал. Рад овало, что он по собственной инициативе сообразил забрать с собой все так ранее и не использованные баклаги с ядом. Но так как сути не знал, кричать стал издалека:

– Что произошло! Только и понял, что кто-то атакует и вы схватились за яд.

– Акулы! – выдохнул Семен. – Надо их отогнать! Только старайся ни в коем случае не повредить плоть гигантской медузы, которую эти хищники атакуют. Начнем ядом! Если не поможет, будем действовать по обстановке. Хорошо еще, что эти образины на сушу вылезти не смогут!

Все трое обосновались на середине природного мола, защищающего бухту, и без всякой раскачки стали закидывать бурлящую воду ядом. Метили в район зубастых голов, ориентируясь по торчащим из воды плавникам метровой высоты. Вернее закидывали мужчины, а демонесса лишь страховала от опрокидывания чаны да лучом силы разбивала приводняющиеся баклаги.

Когда Виктор рассмотрел двадцатиметровых акул, то тоже не сдержался от восклицаний:

– Елки-палки! В каком аквариуме Асма таких рыбок вырастил?!

Семен, сосредоточенно мечущий по вышеназванным рыбкам коконы с ядом, лишь пробормотал в ответ:

– Клеймо на этих зубастиках не стоит, так что происхождение их неизвестно.

Люссия первой заметила результаты вмешательства Шабенов.

– Действует! Акулы замедляются, а одна так вообще падает на дно. Вон там, под той скалой!

И в самом деле, один из черных монстров, заваливаясь пастью вниз, вскоре коснулся дна. За ним последовал второй, третий, потом сразу несколько одновременно. Да и все остальные акулы потеряли интерес к атаке и решили прекратить сражение. Десяток еще успел выплыть в открытое море, но и там, по наблюдениям, опустился на дно. Тогда как в самой бухте начисто отравилось около сорока титанических хищников. После приблизительного подсчета Люссия не на шутку переполошилась.

– Так ведь медуза тоже может погибнуть! – Она без раздумий спустилась по камням и оказалась на одном из них по колено в воде. – Лунная! – кричала она надрывно. – Здесь все отравлено! Немедленно уплывай в море!

Понятно, что Загребной не смог остаться безучастным зрителем при такой эскападе. Под его комментарии и пояснения полез в воду и Виктор. А демонесса уже охрипла выкрикивать предупреждения и просьбы, когда над всем окружающим пространством пронесся неестественно масштабный выдох-вопрос:

– Что-о-о-о?

Причем звук ни в коей мере не воспринимался слухом. Скорее всем сознанием, кожей, внутренностями и эмоциональной аурой, вместе взятыми. Даже зрение улавливало какие-то дивные резонансные колебания воздуха. Но все три Шабена от восприятия вопроса таким образом словно окаменели, так это было необычно.

Тогда как вопрос стал объемнее в пространстве:

– Что-о-о ты говоришь? Я-я-я-а тебя плохо слышу.

Передавая эмоции на пределе своих умений, Люссия вновь принялась твердить об опасности и о немедленном отплытии из отравленных вод. Но на третьем повторе была перебита все более принизывающим до костей голосом:

– Помолчи, трияса! Пусть говорит твой супруг, его я пойму отчетливее.

Не обращая внимания на непонятное обращение к его любимой и обозначение себя как супруга, Загребной постарался более четко сформулировать мысль о грозящей медузе опасности. Перед тем как вновь заговорить, Лунная рассмеялась шумом бегущих по луговой траве ручейков:

– Что для врагов моих смерть, то для меня благо! – Короткий хрип, непонятное бульканье, неприятный треск, и слова стали доноситься на удивление отчетливо: – Тысячи лет меня преследовал тот, кого вы называете зелех, и тысячи лет я только изредка могла всплывать на поверхность. Сотни лет меня преследовали пять десятков акул и я опасалась покидать свое глубоководное убежище. Но сегодня мир вновь перевернулся. Когда погиб зелех, его последний, предсмертный стон вывел меня из спячки, и я поспешила полюбоваться на его останки. Будучи уверена, что здесь мне ничего не грозит. По моему следу помчались проснувшиеся акулы, и мне показалось, что я ошиблась. Но вы их тоже уничтожили. И я до сих пор не могу поверить, что вас только трое.