каждым днем результатах, а результаты действительно были ошеломляющие: ему в этом году исполнялось сорок лет, а ядро летело стабильно за двадцать один метр, хочешь не хочешь, а приходилось отодвигать молодежь и включать Глеба в сборную.

Таня смотрела вниз на друзей Андрея. Основательно уже подержанная временем компания – лысины, седоватые проборы, несвежие кудри. Все это общество держалось, однако, так, словно иначе и нельзя, якобы без этих лысин и седин и выглядеть-то смешно. Супермены вшивые, думала о них Таня с раздражением, вот это именно и есть настоящие вшивые супермены: презрение к немолодым, если ты еще молод, презрение к молодым, если ты уже немолод.

Разговор как раз и шел о том, как лучше унизить молодежь, агрессивных и ярких «Яки-Туган-Фьюча». Ближайший друг Андрея Володечка, граф Новосильцев, вдруг заявил, что намерен в этом году снова выйти на Старую Римскую дорогу. Заявление было столь неожиданным, что все замолчали и уставились на графа, а тот только попивал свое шампанское да поглядывал на друзей поверх бокала волчьим глазом.

В отличие от Лучникова, граф Новосильцев был настоящим профессиональным гонщиком, кроме всех прочих своих гонок, он не менее семи раз участвовал в Антика-ралли и три раза выходил победителем.

Когда Андрей представил Тане графа как своего лучшего друга, она только усмехнулась. «Лучший друг» смотрел на нее откровенно и уверенно, как будто не сомневался, что в конце концов они встретятся в постели. Волчишка этот твой друг, сказала она потом Андрею. Волк, поправил он ее с уважением. Ты бы последил за ним, сказала она. Я и слежу, усмехнулся он.

– Не поздновато ли уже, Володечка? – осторожно спросил полковник Чернок. – В сорок шесть, хочешь не хочешь, рефлексы уже не те.

– Я сделаю их всех, – холодно сказал граф. – Можете не сомневаться, я сделаю всю эту мелюзгу на обычных «жигулях».

Довольный эффектом, он допил до дна бокал и покивал небрежно друзьям, не забыв метнуть случайный взгляд и к Таниной верхотуре. Да-да, он сделает их всех, и своих, и иностранных «пупсиков», на наших (он подчеркнул) обыкновенных советских «жигулях» модели «06». Конечно, он специально подготовил машину, в этом можете не сомневаться. Он поставил на нее мотор самого последнего «Питера» и добавил к нему еще кое-что из секретной авиаэлектроники (Саша, спасибо), он переделал также шасси и приспособил жалкого итало-советского бастарда к шинам гоночного «хантера». Шины шириной в фут, милостивые государи, и с особой шиповкой собственного изобретения.

– Вот так граф! – воскликнул лысенький мальчик Тимоша Мешков, самый богатый из всех присутствующих, нынешний совладелец нефтяного спрута «Арабат ойл компани». – Восхищаюсь тобой, Володечка! – Все тут вспомнили, что маленький Тимоша, начиная еще с подготовительного класса, восхищался могучим Володечкой. – А говорят, что аристократия вырождается!

– Аристократы никогда не вырождались, – нравоучительно сказал граф Новосильцев. – Аристократия возникла в древности из самых сильных, самых храбрых и самых хитрых воинов, а древность, господа, это времена совсем недавние.

– В чем, однако, смысл твоего вызова? – спокойно поинтересовался толстяк профессор Фофанов, ответственный сотрудник Временного Института Иностранных Связей, то есть министерства иностранных дел Острова Крым.

– Смысл-то огромный, – задумчиво произнес Лучников.

– Яки! – воскликнул граф. – Наш лидер знает, где собака зарыта. Для меня-то лично это чисто спортивный шаг, последняя, конечно, эскапада, – он снова как бы невзначай бросил взгляд на Танины полати, – но лидер-то, Андрюшка-то знает, где зарыта политическая дохлятина. Неужели вы не понимаете, что нам необходимо победить на Старой Римской дороге, срезать нашу юную островную нацию, наших красавчиков-яки, и сделать это надо именно сейчас, в момент объявления СОСа, за три месяца до выборов в Думу? Вы что, забыли, братцы, кто становится главным героем Острова после гонки и как наше уникальное население прислушивается к словам чемпиона? Чемпион может стать президентом, консулом, королем, во всяком случае, до будущего сезона. Кроме того, – «жигули»! Учтите, победит советская машина!

Все замолчали. Кто-то пустил по кругу еще бутылку. Таня прибавила громкости в телевизоре. Показывали скучнейший футбольный матч на Кубок УЕФА, какая-то московская команда вяло отбивалась от настырных, налитых пивом голландцев.

– Ты уже делал прикидки? – спросил Лучников графа.

– Я эту трассу пройду с закрытыми глазами, Андрей, – сказал граф. – Но если ты полагаешь…

Он вдруг замолчал, и все молчали, стараясь не смотреть на Андрея.

– Я тоже пойду в гонке, – вдруг сказал он.

Таня мгновенно выключила телевизор. Тогда все посмотрели на Лучникова.

– Только уж не на «жигулях», конечно, – улыбнулся Лучников. – Пойду на своем «Питере». Тряхну стариной.

– А это еще зачем, Андрюша? – тихо спросил граф Новосильцев.

– Чтобы быть вторым, Володечка, – ответил Лучников. – Или первым, если… если ты гробанешься…

Возникла томительная пауза, потом кто-то брякнул: «Вот мученики идеи!» – и начался хохот и бесконечные шутки на тему о том, кого куда упекут большевики, когда идея их жизни осуществится и жалкий притон, их никчемная прекрасная родина, сольется с великим уродливым левиафаном, их прародиной.

Далее последовало обсуждение деталей проекта. Пойти на крайний риск и выставить на гонку машины с лозунгами СОС на бортах? Вот и будет формальная заявка нового союза. Конечно, весь Остров уже знает о СОСе, газеты пишут, на «разговорных шоу» по телевидению фигурирует тема СОСа: считать ли его новой партией или дискуссионным клубом, однако формально он не заявлен.

– Учитывая наши дальнейшие планы, – сказал Лучников, – это будет гениальная заявка. Володечка оказался не только мучеником, но и провидцем. Браво, граф!

«Какие дальнейшие планы? – подумала Таня. – Какие у этой вшивой компании дальнейшие планы?» Она задала себе этот вопрос и тут же поймала себя на том, что это вопрос – шпионский.

– Интересно, что думает по этому поводу мадам Татьяна? – Граф Новосильцев поднял вверх свои желтые волчьи глаза.

– Я думаю, что вы все самоубийцы, – холодно высказалась Татьяна.

Она ждала услышать смех, но в ответ последовало молчание такого странного характера, что она не выдержала, подкатилась к краю своих полатей и глянула вниз. Они все, семь или восемь мужчин, стояли и молча смотрели вверх на нее, и она впервые подумала, что они удивительно красивы со всеми их плетками и сединами, молоды, как декабристы.

– Таня, вы далеко не первая, кому это в голову приходит, – наконец прервал молчание граф.

Андрей натянуто рассмеялся:

– Сейчас она скажет: вы ублюдки, с жиру беситесь…

– Вы ублюдки, – сказала Таня. – Я ваших заумностей не понимаю, а с жиру вы точно беситесь.

Она прибавила звука футбольному комментатору, ушла в глубину своей пещеры, взяла кипу французских журналов с модами. Не первый уже раз она гасила в себе вспыхивающее вдруг раздражение против Лучникова, но вот сейчас впервые осознала четко – он ее раздражает. Проходит любовь. Неужели