«Даже если я считаю, что не заслуживаю денег и блестящих вещей, я все равно глубоко люблю и принимаю себя», — твердила я себе, когда кто-то хвалил мою одежду. «Спасибо», — отвечала я, хотя раньше непременно стала бы оправдываться: «Что вы, это же очень старый топик! Всего шесть фунтов! Я купила его в 2004 году!»

Я впервые задумалась о деньгах, и это стало для меня откровением. Я перестала считать, что разговоры о наличности — нечто неприличное и неподобающее для истинной леди. Потому что это чушь: деньги — очень важная вещь.

И мы должны говорить о них, а не прятать голову в песок, позволяя им обретать над нами власть и наделяя их значением, которого они не заслуживают.

Я стала гораздо спокойнее. Я почувствовала, что контролирую свою жизнь. И у меня есть ПЕНСИЯ!

Изменить отношение Легомена к деньгам оказалось сложнее. Я научила его основам таппинга, но поняла, что он не относится к этому делу серьезно, когда Легомен начал стучать по голове и телу, не выбирая точек.

— Ты же не король Луи из «Книги джунглей»!

— Я занимаюсь таппингом! — твердил он в ответ, энергично обстукивая себя под любимую песню к вящему удовольствию Рыжика.

Я уже стала думать, не связать ли его с Лори? Возможно, ей удастся его убедить?

— Ты глупостями занимаешься! Ну хотя бы попробуй все сделать правильно.

Легомен попытался сделать серьезное лицо:

— Ну хорошо, хорошо… Покажи мне еще раз.

— Повторяй за мной: «Хотя у меня есть проблемы с чрезмерными тратами, я искренне люблю и принимаю себя».

— Но разве это не все равно, что сказать «Тратить деньги — это хорошо»?

— Я думаю, ты тратишь деньги, чтобы успокоить себя. Если будешь регулярно это повторять и заниматься таппингом, этот прием станет более позитивной альтернативой. Шопинг не должен ничего подменять. Ты же не Имельда Маркос.

Я показала ему точки таппинга и дала распечатку с описанием того, что и когда он должен делать.

— Это можно делать даже в туалете. Займет всего минуту…

Я с трудом удержалась, чтобы не добавить: «…и одному богу известно, чем ты там занимаешься каждый раз…»

Легомен пообещал попробовать. И целую неделю мужчины в котелках не пытались завалить наш дом промокшими под дождем посылками, а мне не приходилось расписываться за загадочные коробки.

Неужели произошло чудо? И он «исцелился»?

Но тут наступили выходные, и муж решил отправиться «за покупками». Продукты нам нужны, так что это нормально. Это санкционированный шопинг. Что в этом ужасного? Он всего лишь доедет от нашего дома до супермаркета.

Ответ: Много.

Четыре часа, десять пластиковых пакетов и три аккуратные картонные коробки — и вот мой сияющий муж Либераче вернулся домой.

— Мне уйти в ванную, пока ты все это прячешь?

— Думаю, это было бы разумно, — ответил он и добавил: — Я принесу тебе чая… в одной из наших НОВЫХ чашек!

Легомен вытащил набор из шести кружек, которые не были нам нужны. Мне они не понравились. Я прикусила язык и поднялась наверх.

Может быть, перемены всегда таковы? Их можно осуществить только для себя самой?

Я вошла в ванную и открыла кран на полную мощность.

Может быть, доктор Бенджамин, специалист по изменению поведения и большой любитель печенья, был прав: внешнее давление не работает? Только внутренняя мотивация может привести к переменам.

Я обещала принимать Легомена в богатстве и бедности: в болезни ADOSOD и здравии. Может быть, это испытание для меня?

Появился Легомен с кружкой чая и булочкой из моей любимой кондитерской.

— Это в знак извинения.

Я никак не могла отказаться от сахара надолго: все семейные эмоции у нас всегда выражались через булочки и пирожные.

— У нас так много… всего… — Я попыталась объяснить, как отношусь к его тратам и неутолимой жажде наполнить дом всякими вещами, но потом передумала. — Ты же знаешь, что нам скоро переезжать, верно?

Мы оба решили, что больше не можем оставаться в доме с текущими окнами — поедем ли мы в Англию или останемся здесь. Но я чувствовала, что Легомен все еще отрицает этот факт. Сопротивление переменам заставляет его накапливать все больше «блестящих предметов», которые можно чувствовать, трогать, которые принадлежат ему здесь и сейчас.

— Знаю, что покупаю чуть больше, чем другие… — Я чуть чаем не подавилась на этом «чуть». — Но это делает меня… счастливым.

— Но разве ты не понимаешь? Это странно.

Думаю, психологи не одобрили бы подобной семейной «обратной связи», но меня переполняло сочувствие.

— Разве мы не делаем тебя счастливым? Я и Рыжик?

— Конечно, делаете. Но это другое.

— Что ты хочешь сказать?

— Не знаю. Но не думаю, что, если ты будешь говорить мне, чтобы я чего-то не покупал, это нам поможет.

А что же поможет? Вскрытие? Мне хотелось кричать, но я справилась с собой. Главным образом потому, что рот мой был набит восхитительной сдобой и мне не хотелось потерять хоть крошку.

Легомен ушел разбирать покупки, а я задумалась о наших вещах и их значении. Я не могла избавиться от мысли, что у нас всего слишком много. И тогда я решила разобраться с хламом и точно определить масштабы катастрофы. Я чувствовала, что для Легомена это станет настоящим потрясением.

Что я узнала об изменении нашего отношения к деньгам

1. Покупки редко бывают связаны с приобретением имущества.

2. Малые шаги пугают не так сильно, как большие, — и они гораздо более эффективны.

3. Деньги — это власть, поэтому неведение в финансовых вопросах никому еще на пользу не шло.

4. Минута в день может изменить ваше отношение к финансам (и даже обеспечить ПЕНСИЕЙ).

5. Таппинг выглядит глупо, но это бесплатно и легко. Стоит попробовать — а вдруг поможет?

6. Мы не можем изменить других людей или их финансовые привычки. Какая жалость…

7. За деньги не купишь любовь, но они позволяют приобрести бокалы на целый бар или устроить домашний спортивный зал в кухонном шкафчике.

В этой главе я отважно побеждаю Чердак; испытываю метод Мари Кондо; выполняю операцию «Форма для льда» Курта Левина; осваиваю датское искусство избавления от хлама и понимаю, почему хюгге — это жизненно важный навык.

Паук неодобрительно посмотрел на меня со своей паутины, когда я поднялась на первую ступеньку стремянки. От прохладного воздуха по коже у меня побежали мурашки. Звуки машин с улицы доносились более отчетливо — под крышей всегда так.