– Седьмое испытание было спонтанным. Дело было так. Я утром явился в казарму с ночного дежурства. Глаза слипались, тело ныло, ноги были ватными. Я прошел к койке и уже предвкушал, как погружусь в сладкий сон, но услышал сзади: «Генрих, можешь мне помочь?» Я обернулся. Сзади стоял мой друг Себастьян, в форме, но почему-то без обуви. Он объяснил, что ему сейчас заступать на дежурство, но он вчера ноги в кровь изодрал на одном мероприятии. Надо полагать, тоже какое-то испытание проходил. Ему ступить больно, даже ногу в ботинок просунуть невыносимо, но командира это не волнует – страж терпеть должен, на такие мелочи никто внимания не обращает. Я согласился заступить на дежурство вместо него. По-быстрому разделся, принял ледяной душ – вроде помогло маленько, взбодрился, сон отпустил. Надел форму и вперед. Днем расходился, усталость чувствовалась, но заснуть в стоячем положении не пришлось. Еле дотерпел до вечера, доковылял до кровати. Решил, что теперь никакая сила меня остановить не сможет, усну на подлете к подушке. Тут в казарму как вихрь залетела Гретэль.

– Гретэль? Девушка? – перебил его Клаус. – Она тоже страж?

– Да, она тоже страж. Прекрасная Гретэль… – Генрих на секунду замолчал, погрузившись в воспоминания. – Она была, как бы это сказать, моей девушкой, и у нас были близкие отношения.

– Но стражам же запрещено…

– Вступать в брак и воспитывать детей, – закончил за него Генрих, – иметь отношения не запрещено. Вернее, не запрещено иметь такие отношения, которые не мешают службе. Мы же тоже люди, тоже имеем право любить и быть любимыми. В общем, эта Гретэль незадолго до того рассталась со мной и стала встречаться с другим стражем – Стефаном. Этот Стефан мне раньше другом не был, да и врагом тоже не был.

– И не друг, и не враг, а так, – подсказал Клаус.

– Точно – «а так». Но после того, как стал встречаться с прелестной Гретэль, стал моим непримиримым соперником. Так вот, забежала Гретэль и милостиво попросила меня заступить вместо нее на ночное дежурство, так как она собирается на день рождения. Начал расспрашивать и выяснил, что у Стефана день рождения, он получил увольнительную и ждет ее. Она уже давно этот визит планировала, но вчера ее неожиданно поставили на ночное дежурство. «Выручай!» – говорит. Я ей: «Ты что, хочешь, чтобы я тут третью смену подряд батрачил ради того, чтобы ты пошла в объятия к Стефану?» А она мне просто: «Да, ты же мой друг». Представляешь, что удумала? Что себе вообразила? Чтобы я, ее бывший, обеспечил ей ночь блаженства с ее нынешним. Каково, а?

– Чем дело-то кончилось? – нетерпеливо прервал его стенания Клаус.

– Чем, чем – принял душ и пошел на дежурство. Чем это еще могло кончиться? В полночь зашел в санчасть, попросил у дежурного фельдшера дать мне что-нибудь бодрящее. Мне вкололи какую-то гадость, чтобы до утра протянул. И я протянул. Вроде. Точно не помню, где заснул. Но проснулся на своей койке. Вот, собственно, и все.

– Ты еще надеялся вернуть ее?

– Кого?

– Гретэль.

– Нет.

– Тогда зачем согласился, в чем смысл?

– В добродетели, Клаус, в добродетели. Вот теперь я узнаю братца-эгоиста, который о других никогда не думал, а лишь тянул одеяло на себя. Запомни, брат, делать добрые дела и помогать другим людям гораздо приятнее, чем делать все для себя, любимого. Твори добро, и тебе воздастся. А в этой ли жизни, или в другой – уже не важно.

– Ты веришь в загробную жизнь?

– Нет.

– В переселение душ?

– Нет.

– Тогда о какой другой жизни речь?

– Это я, фигурально выражаясь, сказал. Суть – делать добро. Я буду делать, ты будешь делать, он будет делать… Чем больше людей будут следовать добродетели, тем лучше станет наша страна, наш мир. Возможно, ты сам не доживешь до этого счастливого момента. Но доживут твои дети, или внуки, или правнуки. А ты будешь одним из тех, кто внес свою песчинку, свой маленький камушек в строительство идеального мироустройства.

Они некоторое время помолчали, каждый думая о своем.

– На чем мы остановились? На восьмом испытании, – как ни в чем не бывало возобновил рассказ Клаус. – Назовем его полосой препятствий. За отведенное время надо было добраться до финальной отметки. Сначала – верхом на лошади пройти первую контрольную точку. Причем лошадь сперва нужно оседлать: подготовить седло, уложить вальтрап, настроить подпруги… Расстояние необходимо было преодолеть не очень большое, с полкилометра, перепрыгнув по пути два препятствия: бревно и неглубокий овражек. После этого, стреножив коня, предстояло переплыть через искусственный водоем. Сущие пустяки, если не считать того, что плыть надо в амуниции. После водной преграды вырисовывалась огненная: надо было пройти сквозь горящее здание. Затем – в висе на руках – надо было пройти по горизонтальной лестнице длиной пятьдесят метров.

«Это я помню, Клаусу не быть стражем», – невесело ухмыльнулся Андрей.

На последнем рубеже, который начинался сразу после того, как испытуемый спрыгивал с лестницы, надо было пробиться сквозь живой щит – преграду из трех других стражей. Для этого щита приглашали стражей на год младше. Но это не значило, что задача упрощалась, так как сказывалась усталость. Задача состояла в том, чтобы пройти десять метров от лестницы до финишной отметки. У живого щита была прямо противоположная задача – не дать стражу до нее добраться. Допускались удары руками и ногами, толчки, болевые приемы, захваты, броски.

Я неплохо справился с этим испытанием, отделался, так сказать, «малой кровью».

При испытании девятого уровня полиция арестовала одного бизнесмена-гения за финансовые махинации и заключила под стражу в особняк – на время следствия. Нашему отряду было поручено его охранять. Меня назначили старшим группы. Ничего особенно сложного делать не надо было: просто ходили по территории особняка, проверяли периметр.

Ночью к особняку подъехало три полицейских машины с экспертами и следователями. Я заметил даже кинолога с овчаркой. Во главе подъехавших был полковник, который начал распоряжаться на охраняемом объекте, как в собственной вотчине. Но я не стушевался, а попросил его представиться и идентифицироваться через специальную систему, которой пользуются стражи. Полковник, видя, что я лишь молодой курсант академии стражей, начал меня учить уму-разуму и стыдить, укоряя за то, что я пристаю к нему с такими нелепыми требованиями. Но я был непреклонен. Тот сообразил, что я начал подозревать в нем оборотня, и дал команду подчиненным. Они быстро оглушили всю мою группу и попытались скрыться. Но в итоге их быстро поймали.

Это был мой первый опыт встречи с настоящими преступниками. До этого все были игрушки, хиханьки да хаханьки.

– Зачем этот полковник-оборотень так открыто к вам приехал? Там же, наверное, везде камеры, да и вы их лица запомнили, – поинтересовался Клаус.

– Они грим наложили. Я потом видел полковника в его подлинном обличье – сроду бы не узнал! Это были подельники арестованного бизнесмена. А пришли они, чтобы кое-какие улики вынести, до которых следствие еще не успело добраться.