22 января 1645 года в Успенском соборе города Владимира состоялось обретение нетленных мощей Георгия Всеволодовича. Присутствовали царь Михаил Романов и патриарх Иосиф, на средства которого и была изготовлена серебряная позолоченная рака. В неё из каменной гробницы перенесли мощи благоверного князя. В 1852 году на народные пожертвования была изготовлена новая рака из серебра, куда и перенесли мощи Георгия Всеволодовича.

Когда тело князя привезли из Ростова и перезахоронили в Успенском соборе стольного Владимира, произошло чудо. Отрубленная голова непостижимым образом приросла к туловищу, о чём сохранилась запись в «Книге Степенной царского родословия»: «Глава святая прильнула к святому телу, так что и следа не было отсечения на его шее; правая рука поднята была как бы у живого, показывая на подвиг» (т. 21, с. 265). Казалось бы, вот она, очередная партия опиума для народа, но помощь в установлении истины пришла с совершенно неожиданной стороны. Когда большевики занялись вскрытием мощей русских святых, они заинтересовались и князем Георгием. Было решено вскрыть его раку. Вскрытие происходило 13 и 15 февраля 1919 года, в составленном по этому поводу акте записано так: «У влк. кн. Георгия, убитого в бою с татарами… в котором ему была прочь отсечена голова, последняя оказалась приросшей к телу, но так, что можно было заметить, что она раньше была отсечена, так что и шейные позвонки были смещены и срослись неправильно»[85].

Большевиков трудно заподозрить в том, что они сфальсифицировали всю эту историю, и даже документально её зафиксировали, не те это были люди, чтобы раздувать ажиотаж по поводу религиозных ценностей. К тому же Георгий Всеволодович в их глазах являлся не просто феодалом и угнетателем простого народа, а главным виновником поражения Руси во время монгольского нашествия. Мощи благоверного князя после вскрытия были изъяты из собора и возвращены Церкви лишь в 50-е годы XX века.

В октябре 1941 года серебряная рака была снята с гробницы и передана в Фонд обороны, а затем отправлена на переплавку. Сохранилась лишь её малая часть с чеканными клеймами: «Изображения на клеймах (по рисункам владимирского иконописца В.А. Шагурина): 1.Поле битвы (на р. Сить) с обезглавленным телом князя Георгия, обозреваемое Батыем; 2. Перенесение тела князя с поля битвы в город Ростов; 3. Обретение ростовским епископом Кириллом на поле битвы отрубленной головы князя»[86].

В наши дни князь Георгий покоится под сенью Успенского собора, рядом с мощами своего знаменитого племянника – Александра Невского. Гробница святого прикрыта стеклом, и мы можем его увидеть – в кафтане, сапогах, лицо прикрыто расшитым платом, а рука сжимает тяжёлый меч. Подобных почестей удостаивается далеко не каждый правитель, а это само по себе говорит о многом.

Князя стали изображать на иконах и фресках именно как князя-воина, а не просто правителя. Стремление подчеркнуть воинское достоинство великого князя, а также уподобление его патрональному святому – Георгию Победоносцу – привело к тому, что особенностью ранней иконографии Георгия Всеволодовича является изображение доспехов, которое отличает его от других русских князей, как правило, представленных в плащах или шубах. От летописцев Георгий Всеволодович удостоился самых лестных слов: «Этот дивный князь Юрий старался божественные заповеди соблюдать и всегда имел страх божий в сердце, Георгий, воплощенное мужество, – кровью омылись страданья твои! Если не будет испытания, не будет и венца, если нет мук, нет и воздаяния. Всякий, кто привержен добродетели, не может прожить без многих врагов» (Из Лаврентьевской летописи).

В народе появилась легенда о том, что князю Георгию удалось укрыться от орды в городе Китеже на берегу озера Светлояр, но Батый настиг его там и предал смерти. В тот же час Китеж погрузился в воды озера. Про недостойных людей такие легенды не слагают!

* * *

О событиях, которые последовали в Суздальской земле после битвы на сицких болотах, все летописи рассказывают приблизительно одинаково: «А Ярослав после того нашествия пришел и сел на престол во Владимире, очистил церковь от трупов и похоронил останки умерших, а оставшихся в живых собрал и утешил; и отдал брату Святославу Суздаль, а Ивану – Стародуб» (Из Тверской летописи). Мы знаем, что пришел Ярослав в столицу из Новгорода, другой вопрос, пришел он только со своей дружиной или же господа-новгородцы оказали ему поддержку войсками.

Оказавшись в разгромленной столице, Ярослав первым делом распорядился убрать огромное количество мертвых тел, которые лежали на улицах и в церквях Владимира-Суздальского. Наступила весна, снег быстро таял, и угроза эпидемии возрастала многократно. Одновременно князь приказал начать восстановление разрушенного города. Сложившуюся ситуацию очень точно охарактеризовал Николай Михайлович Карамзин: «Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами» (т. IV. с. 7). Но помимо дел сугубо хозяйственных, Ярославу пришлось заняться и политическими проблемами, поскольку теперь именно он оказался самым старшим в роду Всеволода Большое Гнездо.

Потери, которые понесла правящая элита Суздальской земли, были страшные. В битве на реке Сить пали великий князь Георгий и ярославский князь Всеволод. Защищая столицу, сложил свою голову сын Георгия Всеволодовича Мстислав, а два его брата, Всеволод и Владимир, были убиты по приказу Батыя у стен стольного города. Ростовский князь Василько был взят в плен и замучен, а сын Ярослава Всеволодовича убит при обороне Твери. Итого, пало семь князей!

Как великий князь, Ярослав Всеволодович занялся перераспределением уделов. Брату Святославу, который рубился с монголами на Сити, Ярослав в придачу к Юрьеву-Польскому отдал Суздаль, а за братом Иваном, который в битве участия не принимал, просто оставил его вотчину – Стародуб, ничего к ней не прибавив. Факт сам по себе незначительный, но весьма показательный. Из трех братьев Константиновичей уцелел только Владимир Угличский. У князя Василька остались два малолетних сына, Борис и Глеб, а у Всеволода Ярославского Василий и Константин. Борис стал князем ростовским, Глеб получил в удел Белозерск, а Василий стал княжить в Ярославле.

Жизнь постепенно начала входить в свою колею. Как мутная волна, нашествие захлестнуло страну и схлынуло, оставив после себя разорённую, выжженную и осквернённую землю. Однако степняки не оставили ни гарнизонов, ни каких-либо отрядов, чтобы удержать за собой разгромленную и обессиленную Северо-Восточную Русь. Они просто пришли и ушли, и многим тогда казалось, что это был обычный набег из Степи, только более страшный и кровавый, чем все прежние набеги. «И была радость великая среди христиан, которых бог избавил рукой своей крепкой от безбожных татар» (Из Лаврентьевской летописи). Из окрестных лесов возвращались на родные пепелища чудом уцелевшие старики, женщины и дети. Целое поколение мужчин было выбито на полях сражений, при обороне городов или же погибло в монгольском плену. Летописцы пытались осмыслить случившееся и приходили к выводу, что Бог разгневался на людей за их грехи: «Разгневанием божиим поплени и высечи князи руския и всю землю Рускую. Тогда убиша князя Юрья Всеволодовича з детьми и братаничи» (Устюжская летопись, т. 37, с. 30).