сделала ты зло большое,

Не должно, чтоб гордыни торжество

Тебе сказало: это все — пустое;

Ведь вправду ты погибла оттого.

Попробуем помочь; скажи мне: кто же

Похитил чистый цвет твой, всех дороже?»

CCCLXXXVII

Но Мензола словца не проронила,

А со стыда поникла головой,

В колени Синедеккьи лик сокрыла,

Услышавши один вопрос такой.

И вместо глаз лишь два потока было,

Наполненных обильною водой,

И непрерывно так она рыдала,

Безмолвная, и все не отвечала.

CCCLXXXVIII

Но в речи Синедеккьи вдруг открылось

Ей все — и сквозь рыдания и стон

Отрывисто, чуть слышно повинилась:

Как юношей обман произведен,

Как дело началось и как случилось,

Как ею овладел насильем он.

А после все отчаянней рыдала

В огне стыда и к смерти все взывала.

CCCLXXXIX

Старуха нимфа, слыша, как все было,

Какую тонкую сплетая сеть,

Ее в обман вовлек юнец постылый,

Несчастной не могла не пожалеть.

И вот ее немного пожурила

За промах, чтоб ей вновь не потерпеть

От легковерья, чтоб уж не грешила,

Вновь обмануть себя не допустила.

CCCXC

И столько ободрить ее сумела,

Что перестала Мензола рыдать;

Ей обещала дочерью всецело

Ее считать, во всем ей помогать;

Предупредить заране захотела

И стала ей такую речь держать:

«Послушай, дочка, речь мою толково,

Вникай во все от слова и до слова.

CCCXCI

Со дня, как ты впервые согрешила,

Как полных девять месяцев пройдет,

Родишь дитя. И чтобы легче было,

Взывай к Люцине[272] в первый же черед,

Моли ее, тебе поможет сила

Богини милосерднейшей. И вот,

Когда дитя родится, мы рассудим

И дальше все ко благу делать будем.

CCCXCII

Об этом же не думай ничего ты,

Мне предоставь. Уж в сердце я своем

Обдумала подробно все заботы

Вслед за рожденьем, знаю обо всем.

А ты смотри, чтоб не было охоты

Отсюда выходить, чтоб о твоем

Грехе никак, нигде бы не узнали

И злейшей не нажить тебе печали.

CCCXCIII

Нет, оставайся ты одна в пещере,

Широкие одежды заведи,

Без пояса, и так по крайней мере

Свои грехи от взоров огради.

И в тихости, спокойствии и вере

Дни кроткие разумно проведи,

И часто приходи ко мне: тебя

Учить я буду, как блюсти себя».

CCCXCIV

Такие речи ободреньем были

Для девушки. «О мать, — она в ответ, —

Меня к надежной пристани стремили

Мой грех, мое безумье — море бед,

И вижу ясно я и в полной силе,

Что в вашей помощи — добро и свет, —

И ей и вам я предаюсь сердечно,

Другой опоры лишена навечно». —

CCCXCV

«Теперь ступай. Что раз я обещала, —

Сказала Синедеккья, — то за мной.

И ни о чем не думай ты нимало,

Таи лишь крепко грех невольный свой».

А та слезами щеки орошала,

«Исполню», — молвила, пошла домой,

Пришла тропой кратчайшей, как и прежде,

Немного укрепленная в надежде.

CCCXCVI

И там жила задумчиво, страдала

И не ходила, как всегда, кругом

И лишь с собой в уме воображала

Все Африко с сияющим лицом,

И так как в теле полном возрастала

Все время, постоянно, с каждым днем,

Одежды все без пояса носила

И к Синедеккье часто заходила.

CCCXCVII

И сердце начало расти так властно

За неродившееся существо

Любовью к Африко, такою страстной,

Что больше не желала б ничего,

Как быть лишь неразлучно с ним всечасно

В тот страшный день — паденья своего.

По нем она все время сокрушалась,

Его звала, слезами обливалась.

CCCXCVIII

И в думе той не раз она ходила

На место, где была осквернена,

Там Африко застать все время мнила,

Пойти домой хотела с ним она.

Но не решалась — как-то стыдно было —

Явиться одинешенька-одна

К его избе; и все же приближалась

Туда не раз — и снова возвращалась.

CCCXCIX

Но тщетно разыскать его хотела:

Не знала, что отчаялся он в ней,

А телом так она уж пополнела,

Настолько стал младенец тяжелей,

Что для хожденья силы не имела.

И вот — все у пещеры у своей,

Уж не ища нигде, она стояла:

Вот-вот он подойдет — все ожидала.

CD

И так-то к ней судьба благоволила:

В то место, где она когда-то свой

Грех приняла, туда не заходило

Все это время нимфы ни одной, —

А их тогда вокруг немало было;

Как удивила б их она собой —

С лицом худым от горя и заботы,

Забывшая недавние охоты!

CDI

Меж тем — что совершала зачастую —

Во Фьезоле Диана прибыла, —

И радость по горам тогда живую

Весть о ее возврате разлила,

Встречали нимфы гостью дорогую,

Толпа их собиралась, весела,

На праздник прибывало много люду

Из ближних мест и дальних отовсюду.

CDII

Узнала все и Мензола без слова,

Явиться не хотела перед ней,

Чтобы не быть ей принятой сурово,

И думала: «Пойду — беды своей

Не скрою, я на это не готова,

И мука будет мне — всех мук больней».

И Синедеккья также отзывалась,

Чтобы не шла, а у себя скрывалась.

CDIII[273]

Как раз в один из этих дней случилось:

В своей пещере