Туннель плавно поднимался вверх, и они выскочили на поверхность. Некоторое время поезд ехал по узкому туннелю, образованному примыкающими к треку высокими стенами каких-то зданий без окон. Кинжал набирал скорость, и неожиданно они оказалась на кольце. На внешнем кольце монорельсовой дороги. Поезда по нему не ходили, Зиро считал, что это резервное кольцо, на всякий случай. Значит, оно было предназначено для Кинжала? Но зачем? Кинжал плавно пошел в разгон, за считаные минуты он набрал предельную для «пуль», 330 км/ч, скорость. На пульте что-то замигало, и реактивные турбины взвыли диким воем. Поезд ракетой рванул вперед.

– Что за…! – воскликнул Пипетка.

Спидометр мгновенно сошел с ума. Перегрузка вдавила Зиро в кресло, грудь словно придавило толстенной свинцовой плитой. За какие-то неполные пять минут они сделали полный оборот вокруг города. Турбины включались и выключались через равные промежутки времени, поддерживая скорость больше 800 км/ч.

«Зарядка батарей», – сигнализировали мониторы. Значит, вот оно как, понял Зиро: Кинжал заряжал аккумуляторы лазерной установки, которые занимали четыре последних вагона. Монорельсовая дорога города превратилась в гигантскую динамо-машину.

С громким воем черная комета неслась вокруг города. Поезд пошел на четвертый круг. Перегрузки все усиливались, от одного взгляда в окно начинало тошнить. Позеленевший Крамольник, запрокинув голову и закатив глаза, вцепился в рукоятки кресла, так что костяшки пальцев побелели.

Адская центрифуга продолжала раскручиваться. С каждым витком дышать становилось все труднее и труднее. 34%. Седьмой, восьмой виток... несмотря на огромные скорости, время тянулось так же невыносимо медленно, как медленно ползла к концу индикаторная полоска зарядки батарей. Десятый, одиннадцатый... Желудок сжался до точки. Эта бешеная накрутка вытрясла все мысли из головы Зиро, не хватало сил даже на страх. Хотелось только одного – остановиться, остановиться немедленно и вздохнуть полной грудью. Еще один виток. 63%. Еще. Голова сейчас оторвется. Еще один круг. Господи, когда же это кончится?! Еще. Навигационный компьютер рапортовал об успехе – курс до Москвы проложен. Ошибок нет. Еще виток. Господи, ну пожалуйста! 95%. Последний виток, турбины больше не включались. Зиро каждой клеточкой ощутил, что скорость Кинжала падает.

Волна расслабления пошла по его телу.

На карте монорельса подсветилось ответвление от внешнего кольца, ветка упиралась в странную стрелку (на дисплее навигационного компа появилась картинка с местных камер), она напоминала секцию жд-моста, лежащую на земле. В стрелку входил один рельс, а выходило два. Внезапно в поле зрения камер попало быстро летящее темное пятно. Вертолет. Черная Акула, Может, та самая, что они видели, когда все началось, а может, другая. Акула на малой высоте пролетела над стрелкой и исчезла с экранов.

Батареи поезда почти зарядились, скорость падала. Они сделали еще один круг. На экране радара замигала зеленая точка. Акула зависла недалеко от съезда с кольца. Треугольник, обозначающий поезд, и точка, обозначающая вертолет, поравнялись. У Акулы под закрылками вспыхнуло пламя, и от вертолета в сторону Кинжала начали разворачиваться две дымные полосы.

«Опасность! Ракетная атака!» – замигали сообщения в сопровождении резкого звукового сигнала.

Понадобилось 15 миллисекунд, чтобы сигнал от зрительных нервов достиг того участка мозга, который на научном жаргоне зовется «ось страха». Ось страха, один из самых примитивных участков мозга, переслала сигнал ужаса гипофизу, гипофиз впрыснул адреналин, и только после этого заработало сознание вместе со своей второй сигнальной системой.

Все пассажиры Кинжала завопили разом.

Кинжал выстрелил в небо букетами серебристых нитей, и ракеты взорвались где-то сверху и сбоку. Поезд так тряхнуло, что он чуть не слетел с трека.

– Он отстрелил ловушки! – с каким-то сумасшедшим восторгом орал Пипетка. Сообщение об опасности исчезло, и Кинжал продолжил стремительный бег по кольцу. Акула их не преследовала.

Зиро шумно выдохнул и стер пот со лба.

– Инфоком, по ходу, против сжигания Москвы, – сказал он.

– Мягко говоря, – сказал Пипетка.

– Испугались, гады, – сказал Казимир. – Ничего, хлопцы, прорвемся! Эту машинку так просто не возьмешь!

«Зарядка завершена» – сообщил Кинжал. «Подготовка к перестыковке колесной базы».

Они прошли почти полный круг, скорость падала уже настолько, что взгляд мог выхватывать отдельные образы из световой круговерти за окном. Они опять приближались к развязке.

Акула поджидала их на прежнем месте, подобравшись еще ближе к треку. Едва поезд поравнялся с вертолетом, тот открыл огонь из пушек. Обшивка над их головой полопалась дырами, длинная злая очередь прошила состав от головы до хвоста. Пульт взорвался россыпью красных светодиодов. «Отказ! Сбой! Отмена!» – кричали дисплеи.

Но Кинжал продолжал мчаться, мчаться по инерции.

– Пушку выбило! – кричал Пип.

– Сукасукасука! – Крамольник в бешенстве лупил кулаком по пульту. – Твари продажные!

В рваные дыры со свиcтом втягивало воздух.

– На следующем круге он нас достанет! – кричал Зиро. – Как его остановить?! Есть у него стоп-кран, блядь? – Взгляд его метался по пульту, спотыкаясь и путаясь в бесконечных кнопках. Раненый Кинжал заходил на свой последний виток.

– Я его сниму, – сказала Инфинити спокойно.

Зиро обернулся. Девушка рылась в сумочке.

– Из рогатки?! – воскликнул Пип.

– Да.

Инфинити открыла жестяную коробочку из-под конфет, которую Зиро уже видел. Достала оттуда клубок упаковочного полиэтилена с пупырышками. Развернула обертку, и Зиро рефлекторно вжался в кресло. На ладони Инфинити лежал прозрачный пластиковый шарик с красной ртутью. Такими заряжали кассетные бомбы. Шарик слегка перекатывался у нее на ладони.

– О боже мой, – проговорил Казимир. Лицо его вытянулось.

Зиро закрыл ладонями лицо.

– Ты все это время носила с собой красную ртуть? – полуутвердительно спросил он, смотря на Инфинити сквозь пальцы.

– Да. А что? Я ее хорошо замотала, – ответила Инфи с видом «я не понимаю, почему столько внимания уделяется такому незначительному факту».

– За-за-замотала, – повторил за ней Пипетка и нервно хихикнул.

Красную ртуть синтезировали в В8 в конце семидесятых. Это была натурально ртуть, только красная, не столько даже красная, скорее рыжая какая-то, цвета, похожего на цвет волос Инфинити. Мощная взрывчатка, на шкале взрывной силы красная ртуть располагалась где-то посредине между ТНТ и атомной бомбой. При ударе она, как и обычная ртуть, распылялась на множество мельчайших капелек, и потом это красно-ртутное облако детонировало со страшной силой. Красной ртутью планировали начинять бомбы, но после нескольких крупных катастроф от этой затеи отказались. Настолько отказались, что красная ртуть стала в В8 символом величественного проеба, невероятного по силе замаха без реального выхлопа, как часто случалось в советское время. Насколько красная ртуть обладала чудовищной взрывной силой, настолько же была нестабильна. Вибрация для нее была губительна, и чем больше ее было – тем нестабильнее она становилась, бомбы с красной ртутью иногда взрывались от простого толчка. Даже хранить ее было невероятно сложно и дорого, не говоря о том, чтобы поставить на вооружение. Как-то раз в школе Зиро несколько мальчиков из параллельного класса где-то раздобыли пузырек с красной ртутью и пошли на болото взрывать. И этот взрыв слышал весь город. От них ничего не осталось, не нашли ни малейшего кусочка, пацанов порвало на молекулы. Хоронили ранцы с учебниками. У Зиро перед глазами стояло бешеное лицо отца, никогда до и никогда после Зиро его таким не видел. Отец прижал его к стене и, потрясая ремнем, орал: «Если я! Когда-нибудь! Узнаю! Что ты! Хоть каким-то образом!» Тот урок ему удалось крепко вбить в голову Зиро – всю оставшуюся жизнь красная ртуть внушала ему панический ужас. Он думал, что красной ртути больше нет, говорили, все оставшиеся запасы были распроданы из-под полы в смутное время после развала СССР. После продажи покупатель, как правило, исчезал навсегда. Зиро думал, что красная ртуть канула в Лету. Навсегда перешла в разряд одной из легенд советского периода.