Маг все еще стоял, глядя удравшему варгу вслед, неподвижный, как изваяние, и алый огонь в его ладони медленно угасал. Гэдж, весь дрожа, сжимал в руке кинжал, опасаясь убрать его в ножны… а вдруг, с ужасом думал он, зверь никуда не ушел… вдруг он все еще там, прячется под кустом, опять выжидает подходящего момента… вдруг он сейчас вернется…

— Не бойся, — хрипло сказал Гэндальф. — Он больше не придет.

Прихрамывая, маг подошел к костру, тяжело опустился на бревно, порылся в своей котомке и достал небольшую жестяную фляжку. Сделал из неё пару глотков, потом, секунду помедлив, протянул её орку.

— Выпей… немного. Это эльфийское вино, мирувор… помогает прийти в себя.

Вино пахло медом, свежескошенной травой и какими-то острыми, неведомыми орку ароматными пряностями. Гэдж сделал глоток — и мирувор обжигающей струйкой скользнул в желудок, разлился по жилам мягким обволакивающим теплом. Страх слегка отступил, беспокойство улеглось, а сердце, испуганно колотившееся в горле, вернулось на свое место и даже чуть-чуть умерило пыл.

Орк медленно вложил кинжал в ножны. Руки больше не тряслись, а вот губы, леший бы их побрал, прыгали по-прежнему; Гэджу пришлось сделать над собой усилие, чтобы укротить их и кое-как призвать к повиновению.

— Ты… как? Эта… тварь… тебя не погрызла? У тебя нос распух, — небрежно, запинаясь, сказал он волшебнику. Фраза прозвучала неуклюже и по-дурацки, но орк должен был сейчас что-то сказать, а это было все-таки лучше, чем «Получил, старый, да?» или «Ну, что? Я же тебе говорил!»

Волшебник, взболтнув в руке флягу с остатками вина, чуть помедлил — и сунул её обратно в котомку. Ощупал свой несчастный нос, как будто желая удостовериться, что эта часть лица все еще при нем.

— Распух? Ну да, ты очень удачно попал по нему камнем, мой друг…

— Ну… извини, — сердито пробормотал Гэдж.

Гэндальф поежился.

— Тебе не за что извиняться, дружище. Хотя с твоей стороны было, пожалуй, довольно неосмотрительно швыряться камнями в разъяренного варга, ты бы с ним явно не справился… — Хмыкнув, он посмотрел на орка с интересом. — Зачем ты это сделал?

«Чтобы отвлечь его от тебя, старый пень!»

— Просто так, — буркнул Гэдж. — Захотелось пошвыряться. — Конечно, с его стороны было очень нелепо думать, будто Гэндальф и сам не способен справиться с этой жуткой тварью и нуждается в помощи какого-то там глупого орка.

Громко лопнула в костре сырая ветка. Запахло горячей смолой. В траве возле очага все еще лежала оброненная магом трубка, погасшая, рассыпавшая из чаши остатки серого пушистого пепла.

Волшебник вздохнул. Поднял трубку, повертел её в пальцах. Вновь внимательно посмотрел на спутника: так внимательно, пытливо и серьёзно, что Гэджу окончательно стало не по себе, и он отвернулся… почувствовал облегчение, когда Гэндальф наконец отвел взгляд и уставился на свою ладонь — крепкую и слегка грязноватую, на которой виднелись сероватые пятна от табака и свежая царапина. Это был не след нападения, просто — царапина, полученная невесть где и невесть каким образом, как и все на свете царапины на ладонях.

— Этот варг… заблудился. Он забрел далеко от дома, и потому был растерян и напуган, — помолчав, негромко проговорил Гэндальф. — Не знаю, откуда он тут взялся, как и почему оказался в этих краях. Может, он — изгнанник, а может, просто такой же старый бродяга, как я… или такой же искатель приключений, как ты. — Он бледно улыбнулся каким-то своим мыслям. Отбросил волосы со лба и вновь посмотрел на орка — в глазах его отражался отблеск костра. — Я должен тебя поблагодарить, Гэдж. Если бы не ты, это происшествие могло бы закончиться весьма… плачевно.

— Я… ничего не сделал, — пробормотал орк, по-прежнему глядя в землю. Щеки его пылали. — Ничего… такого. Героического. Я просто… испугался.

— Ты испугался не за себя, — коротко возразил маг. — Ты дал мне две секунды, чтобы я успел собраться с силами и дать варгу отпор… эти две жизненно необходимые мне секунды. А вот я — облажался, старый дурак. Я его не заметил. Этого зверя. — Он говорил жестко и резко, словно желая уязвить себя побольнее; с кривой усмешкой провел рукой по лицу. — Как же я его не заметил…

— И на старуху бывает проруха, — неуклюже, облизнув губы, пробормотал Гэдж. — С каждым может случиться…

Гэндальф покачал головой.

— Нет. Я должен был его обнаружить. И — не обнаружил… Сглупил, отвлекся на этого проклятого камышового кота… Нет мне прощения. — Он поднял руку и положил её Гэджу на плечо; пальцы у него слегка дрожали. — Спасибо, Гэдж. Если бы не ты… — он не договорил. Поднялся и, отвернувшись, ушел куда-то в темноту, в глубину оврага, за круг света. Хотел пережить свой не чаянный промах в одиночестве.

19. Несвобода

Варево было почти готово.

Впрочем, Саруман не торопился снимать котелок с огня, помешивая содержимое деревянным черпаком, дожидаясь, пока терпкий травяной вар загустеет и приобретет нужную вязкость. Поверх своего серого балахона маг был закутан в простецкий крестьянский кафтан, мимоходом изъятый Кагратом у кого-то из пленников. Прежний владелец одежки никаких прав на былую собственность предъявлять не осмелился, хотя ночью в горах было довольно-таки прохладно, и плотный сермяжный кафтанчик в таких обстоятельствах приходился как нельзя более кстати.

Главарь не появлялся. Несколько часов назад уруки отправились в очередной разбойничий набег на какую-то горную деревушку, находившуюся в нескольких милях к северу, и пока не возвращались. В лагере остались лишь пленники, кашевар Гуртц, да полдюжины обязанных присматривать за порядком орков-охранников, которые, кажется, тоже особенно утруждать себя не желали, вполне полагаясь на смертоносные чары магических ошейников.

Из сгущающихся сумерек выдвинулась чья-то смутная угловатая фигура, подошла, чуть прихрамывая, к саруманову костру — это был Эотар, невысокий, плечистый крепыш со светлыми курчавыми волосами, кузнец и чеканщик («Бывший кузнец, — неизменно уточнял он при знакомстве. — Мы тут все, по всему видать, бывшие»). Обычно «крысюков» держали гуртом в глубине распадка, но сегодня, благодаря отсутствию большей части охраны, пленники чувствовали себя более свободно, даже выпросили разрешения у Радбуга, оставшегося за старшего, развести костер, чтобы погреться возле огня. Орки, стоявшие на карауле, им не препятствовали: следили только за тем, чтобы «крысюки» вели себя тихо и не переступали некую невидимую черту, служившую внешней границей лагеря. Эотар подошел, посопел, уселся на землю рядом с Саруманом; магу показалось, что крепыш был сейчас слегка не в себе.

Гость извлек из-за пазухи глухо булькнувшую оловянную фляжку. Кивнул волшебнику:

— Угостить?

— Что это?

— Гуртц дал. Так, просто