* * *

Провожая взглядом Карину, выходившую из зала среди прочих офицеров в камуфляжной полевой форме, маршал почувствовал, что к его сердцу подступает тревога. Она возвращалась на фронт, в подразделение, находящееся прямо в центре участка, напротив которого стояла самая мощная атакующая группировка противника, насыщенная ударным вооружением. Вчера, во время пятиминутного сеанса связи с сыном, находящимся на расстоянии ста миллионов миль, маршал сказал ему, что у Карины все в порядке. И уже на следующее утро она лишь чудом вернулась с поля боя.

Миша и Карина познакомились во время военных учений. Как-то вечером маршал ужинал в обществе сына. За едой они, как правило, молчали. С портрета в рамке на них смотрела покойная жена и мать. Неожиданно Миша нарушил тишину:

– Папа, у тебя ведь завтра день рождения, пятьдесят один год. И я хочу сделать тебе подарок. Знаешь, посмотрел на телескоп, которому радуюсь и сейчас, как в тот же день, когда получил его от тебя, и пришло в голову.

– Как насчет того, чтобы уделить мне несколько дней для спокойного общения?

Сын поднял на отца вопросительный взгляд.

– У тебя есть собственная любимая работа, чему я очень рад. Но, думаю, любому отцу хотелось бы, чтоб сын лучше понимал ту деятельность, которой отец посвятил свою жизнь. Что ты скажешь насчет того, чтобы поехать вместе со мною на большие учения?

Миша улыбнулся и кивнул. Он очень редко улыбался.

Это были крупнейшие полевые учения российской армии с начала века. Миша не проявил особого интереса к потоку бронированных машин, грохочущих мимо них по шоссе в ночь перед началом условных военных действий; выйдя из вертолета, он сразу же юркнул в штабную палатку, чтобы раньше отца склеить скотчем только что доставленные оперативные карты. На следующий день Миша не проявил ни малейшего интереса к происходившему. Маршал Левченко ожидал этого. Но затем произошел один случай из тех, о которых вроде бы можно только мечтать.

На утро было запланировано атакующее развертывание танковой дивизии. Миша сидел вместе с несколькими представителями местных гражданских властей на площадке с северной стороны от наблюдательного пункта. НП находился на изрядном удалении от движущейся техники, вообще-то его следовало располагать еще дальше, но командование постаралось удовлетворить неиссякаемое любопытство гражданских.

Небо затмила армада бомбардировщиков «Ту-22», дождем посыпались тяжелые авиабомбы, и вершина недалекого холма взорвалась, превратившись в подобие извергающегося вулкана. Только тогда чиновники поняли разницу между фильмами и реальным полем боя. Когда земля задрожала и над полем загремели гулкие раскаты, они съежились в складных креслах, закрыли головы руками, а кто-то даже с криками заполз под стол. Но маршал обратил внимание, что только Миша сидел с прямой спиной, с тем же холодным выражением на лице, спокойно наблюдая за ужасным вулканом, а вспышки взрывов то и дело сверкали на стеклах его солнцезащитных очков. И у Левченко на сердце потеплело. Как ни крути, сынок, в твоих жилах течет солдатская кровь!

Вечером отец с сыном гуляли по округе. Сколько видел глаз, долины и пригорки были густо усыпаны звездами – фарами бронетехники. В воздухе все еще витал слабый запах порохового дыма.

– Сколько все это стоит? – спросил Миша.

– Только прямые расходы – около трехсот миллионов рублей.

Миша вздохнул.

– Наша группа просила триста пятьдесят тысяч на разработку третьего поколения модели звездной эволюции. Не дали, сказали: дорого.

Тогда-то маршал Левченко и сказал сыну то, что давно намеревался.

– Наши с тобой миры очень далеки друг от друга. Ближайшая из твоих звезд находится в четырех световых годах от нас, верно? Все эти звезды не имеют никакого отношения к армиям и войнам на Земле. Не стану утверждать, что много понимаю в том, чем ты занимаешься, но все равно очень горжусь тобой. Но как военный я просто хочу, чтобы мой сын ценил мою собственную профессию. Какой отец не испытал бы величайшего счастья, рассказывая своему сыну о своих достижениях? Но тебе никогда не нравилась моя работа, хотя на самом деле она – основа и защита той профессии, которую выбрал ты. Без армии, достаточно сильной и большой, способной обеспечить безопасность страны, фундаментальные научные исследования, подобные твоим, были бы невозможны.

– Ты все перевернул с ног на голову, папа. Если бы все люди были такими, как мы, и тратили всю свою жизнь на изучение Вселенной, они поняли бы ее красоту, красоту, которая скрывается за ее необъятностью и глубиной. И тот, кто действительно понимал врожденную красоту космоса и природы, никогда бы не стал воевать.

– Это предельный уровень наивности. Если бы красота действительно могла спасти мир, то войн просто не было бы!

– Как ты думаешь, легко ли человечеству понять такую красоту? – Миша указал на ночное небо – море сияющих звезд. – Посмотри на звезды. Все знают, что они красивы, но многие ли улавливают глубочайшие нюансы их красоты? Все эти бесчисленные небесные тела потрясают грандиозностью превращения из туманности в черную дыру, немыслимым ужасом взрывной силы. Но известно ли тебе, что эти колоссальные процессы можно описать всего лишь несколькими изящными уравнениями? Математические модели, созданные на основе уравнений, способны почти идеально предсказать все, что делается со звездой. Эти математические модели на порядок, если не несколько, точнее тех, что описывают тоненькую атмосферу нашей собственной планеты.

Маршал Левченко кивнул.

– В это я охотно верю. Говорят, что человечество больше знает о том, что происходит на Луне, чем на дне земных океанов. Но, увы, всеобъемлющая красота природы, космоса все же не способна предотвратить войны. Вряд ли кто-нибудь понимал ее лучше, нежели Эйнштейн, но разве не он консультировал создание атомной бомбы?

– Эйнштейн мало чего достиг во второй половине жизни, прежде всего потому, что смешал науку с политикой. Я не хочу идти по тому же пути. Но, папа, когда потребуется, я выполню свой долг.

Миша оставался с отцом на учениях еще пять дней. Маршал не знал, когда его сын познакомился с Кариной; когда он впервые увидел их вместе, они уже общались как добрые знакомые и говорили о звездах, о которых, как выяснилось, Карина знала довольно много. Узнав, что совершенно «зеленая», не получившая даже полноценного военного образования молодая девушка носит майорские звезды за диссертацию, маршал немного расстроился, но в общем она произвела на него прекрасное первое впечатление.

Увидев Мишу и Карину вместе во второй раз, маршал Левченко уже ощутил, что между ними определенно возникла взаимная симпатия. Его удивила тема их разговора: радиоэлектронная война. Они стояли возле танка, а маршал сидел в «газике»,