– Какие уж там обиды, – усмехнулся Борт. – Нам действительно далеко до преданности психозондированного слуги.

Стин вновь хохотнул и заерзал в кресле, словно оно нагрелось под ним.

Никто больше не высказался по поводу того, что Файф применил психозонд к слуге. Сделай они это, Файф бы сильно удивился. Использовать психозонды было запрещено всем, включая великих нобилей. Его разрешалось применять лишь в отношении сумасшедших и преступников.

Тем не менее Файф использовал зонд всегда, когда считал полезным, особенно если речь шла о флоринианцах. Применение психозонда к саркцам было более щекотливым вопросом. Поговаривали, что Стин, чье ерзание при упоминании психозонда не ускользнуло от Файфа, использует зондированных флоринианцев обоих полов далеко не в качестве секретарей.

– Теперь к делу. – Файф сцепил короткие пальцы. – Я созвал вас не для того, чтобы развлекать чтением вслух писем чокнутых. Напротив, я полагаю, у нас действительно возникла серьезная проблема. Первым делом я задался вопросом, коснулось ли это меня одного. Да, я – самый богатый из нас, но в моих руках – только треть торговли кыртом. Целиком ее контролируем мы впятером. Сделать пять целлокопий письма не труднее, чем одну.

– Сколько слов! – пробормотал Борт. – Что конкретно вы хотите?

– Он хочет выведать, лорд Борт, – сухие бесцветные губы на сером лице Балля едва шевелились, – не получали ли и мы подобных писем.

– Вот пусть и скажет об этом прямо.

– Я именно так и поступил, – ровным голосом отозвался Файф. – Ну и?

Нобили переглянулись, кто-то – с сомнением, кто-то – с вызовом, в зависимости от характера.

Первым решился заговорить Рун. Его розовое лицо покрывала испарина, он вытащил кыртовый платок и протер складки жира под подбородком.

– Я ничего не знаю, Файф. Спрошу у своих секретарей. Они, между прочим, саркцы. В конце концов, если подобное письмо и приходило, его наверняка сочли… как бы поточнее выразиться… чепухой, написанной психом. Передавать такое мне никто бы не стал, будьте покойны. Ваш же стиль делопроизводства, как я вижу, не в состоянии оградить вас от мусора.

Он довольно оглядел собравшихся и улыбнулся. Влажно блеснули десны и зубные импланты из хромированной стали. Каждый искусственный зуб, вживленный в челюсть, был много прочнее настоящего. Улыбка Руна пугала сильнее, чем его сердитый взгляд.

– Полагаю, Рун озвучил наши общие мысли, – пожал плечами Балль.

– А я вообще никогда не читаю почту, – хихикнул Стин. – Правда-правда. Это скучно, да и времени нет при моих-то нагрузках.

Он с самым честным видом оглядел собеседников, как будто надеялся убедить их в серьезности своих слов.

– Слюнтяи, – бросил Борт. – Что с вами такое? Испугались Файфа? Вот что я вам скажу, Файф. Я не держу секретарей, потому что никто не должен стоять между мной и моим бизнесом. Да, я получил подобное письмо и абсолютно уверен, что эти трое – тоже. Хотите знать, что я с ним сделал? Выкинул в мусоропровод. И вам советую поступить аналогично. Все, с меня довольно, я устал.

Он протянул руку к тумблеру, собираясь оборвать связь и исчезнуть из кабинета Файфа.

– Подождите, Борт! – резко сказал тот. – Я еще не закончил. Вы же не хотите, чтобы решение было принято без вас? Или хотите?

– Давайте уж задержимся, Борт, – миролюбиво предложил Рун, хотя его крошечные, заплывшие жиром глазки смотрели жестко. – Я хочу понять, с чего это наш Файф так всполошился.

– Возможно, он считает, – от скрипучего голоса Балля сводило зубы, – что у таинственного отправителя имеется информация о нападении Трантора на Флорину.

– Пф-ф! – фыркнул Файф. – Откуда, хотел бы я знать? Уверяю, наша разведка достаточно компетентна. Да и как бы сумел этот человек, кем бы он ни был, остановить нападение, получив в качестве взятки наши богатства? Нет-нет, он пишет о гибели Флорины так, словно речь идет о физическом уничтожении, а не о политике.

– Тем более. Явный сумасшедший, – сказал Стин.

– Вы так считаете? – поднял бровь Файф. – То есть вы не придали особенного значения событиям последних двух недель?

– Каким еще событиям? – поинтересовался Борт.

– Исчезновению пространственного аналитика. Уверен, вы об этом слышали.

– Да, Абель мне говорил. – Борт выглядел раздраженным и не желал успокаиваться. – Ну, пропал и пропал. Лично я знать ничего не знаю о пространственных аналитиках.

– Но вы, я надеюсь, читали его последнее сообщение на базу Сарка?

– Абель показывал. Говорю же, я не придал этому значения.

– А вы, господа? – Файф по очереди пристально посмотрел каждому в глаза. – Неужели вашей памяти не хватает даже на неделю?

– Ну, я читал, – сказал Рун. – Ах да, действительно! Там тоже говорилось о катастрофе! Вы к этому клоните?

– Послушайте, – пронзительно взвизгнул Стин, – в рапорте были лишь туманные намеки, смысла – ноль. Право слово, к чему нам все это обсуждать? Я едва избавился от Абеля, и тоже как раз перед ужином. Ужасно утомительно. Ужасно.

– Ничего не поделаешь, Стин. – Файф начал терять терпение: со Стином любой бы его потерял. – Мы должны все обсудить. Пространственный аналитик заявляет о гибели Флорины. Потом он исчезает, а мы получаем письма с угрозами. Совпадение? Вряд ли.

– Полагаете, нас шантажирует пропавший аналитик? – ахнул Балль.

– Очень сомневаюсь. Зачем сначала отправлять сообщение под своим именем, а затем писать анонимки?

– Ну, сообщение-то он отправил на их базу, а не нам, – заметил Балль.

– Пусть так. Но шантажист постарается не связываться ни с кем, кроме жертвы.

– И что это значит?

– Аналитик исчез. Предположим, он честный человек. И одновременно – обладатель опасной информации. Он попадает в руки других людей, нечестных, и они начинают нас шантажировать.

– Каких еще «других людей»?

– Вы это серьезно? – процедил Файф, с мрачным видом откидываясь на спинку кресла. – Трантора, разумеется.

– Трантора! – высокий голос Стина дрогнул, нобиля передернуло.

– Кого же еще? Это самый простой способ завладеть Флориной. А ведь именно в этом и состоит главная цель их политики, и если удастся обстряпать все дельце без крови, тем лучше. Посудите сами. Мы соглашаемся на абсурдный ультиматум – и Флорина, по существу, их. Они оставляют нам самую малость, – он свел большой и указательный пальцы, – но как долго мы сможем ее удержать? С другой стороны, предположим, мы проигнорируем письма (иначе быть не может). Что в этом случае сделает Трантор? Наверное, примется сеять слухи о грядущем конце света среди флоринианских туземцев. Те впадут в панику. Что за этим последует? Катастрофа. Разве можно заставить работать человека, знающего, что завтра его ждет смерть? Урожай сгниет на корню, склады опустеют.