Назавтра пришла девочка, трогательное существо с личиком ангела и слоновьими ногами.

— Конфеты любишь? — с улыбкой спросила ее Ольга.

Та кивнула.

— Люблю. А еще пончики — они у нас возле метро продаются в палатке.

— Ясно, — вынесла резюме Ольга. — Значит так. С завтрашнего дня никаких пончиков, никаких конфет и шоколадок. Булки сладкие тоже исключить. Соки, фрукты, гречка и геркулес — вот твоя пища. Поняла?

— Поняла. — Слоненок с готовностью закивала головой. — А если я сяду на диету, то буду такая же красивая, как вы? — На Ольгу уставились два доверчивых, серых глаза.

— Бог с тобой, разве я красивая? — Она усмехнулась.

— Очень, — со всей серьезностью проговорила девочка.

Она оказалась волевой и выносливой, против ожиданий. Сжав зубы, выполняла упражнения: махи, отжимы, приседания. Ольга посоветовала ей еще посещать бассейн, и она тут же взяла абонемент.

После тренировок Слоненок не уходила. Ждала, пока Ольга приведет в порядок зал, примет душ, переоденется. Они шли вместе до остановки, девочка раскачивала на плече спортивную сумку и рассказывала о том, что происходит у них в школе.

— А Петрова с Семкиным встречается. Он ей новый чехол для мобилы подарил.

— Как с Семкиным? — недоумевала Ольга. — Ты же вчера говорила, она любит Лебедева.

— Так это было вчера. — Слоненок смотрела на Ольгу снисходительно. — У Петровой каждый день новый парень. Круто, правда?

— Ничего крутого. — Ольга пожимала плечами. — Так и запутаться недолго, если ежедневно менять кавалеров. Дура она, ваша Петрова.

— Я знаю, что дура. Но зато красивая-я. Девяносто-шестьдесят-девяносто. — Слоненок мечтательно смотрела в темное небо своими чудесными, чистыми глазами.

«Подожди, — думала Ольга с невольной, невесть откуда взявшейся нежностью. — Ты еще у меня будешь красавицей. И у тебя будет девяносто-шестьдесят-девяносто. И Семкин подарит тебе новый чехол для мобильника. Даже не один, а целых два!»

Она вдруг поняла странную вещь: за те четыре дня, что они знакомы со Слоненком, мысли о Николае перестали ее тревожить. Да она просто позабыла о нем! Подумаешь, убиваться из-за всяких там! Зато теперь у нее, у Ольги, есть сероглазый Слоненок.

— Завтра научу тебя качать пресс, — сказала она девочке.

— А это поможет?

— Поможет. Ты и так уже за эти дни смотри, как подтянулась. И джинсы на тебе стали сходиться нормально.

— Правда, я тоже это заметила.

Они подошли к остановке. Дальше им было в разные стороны. Ольга поцеловала Слоненка в розовую, пухлую щеку и села в автобус. Ехать было всего одну остановку, собственно, она могла и пешком дойти — но раз уж подошел транспорт, отчего бы не воспользоваться.

Подъехав к дому, Ольга зашла в магазин купить что-нибудь на ужин. Не спеша ходила между стеллажами, постепенно наполняя корзину продуктами. Молоко, кефир, яйца, триста граммов сыра и что-нибудь к чаю — пусть это будут, например, мятные пряники. Ольга протянула руку, чтобы взять с полки пакетик, и в это время кто-то осторожно коснулся ее плеча. Она удивленно обернулась.

Перед ней стоял Николай и держал точно такую же корзину. В ней лежала бутылка «Боржоми» и апельсиновый сок «Прекрасный сад».

— Вечер добрый, — с трудом опомнившись, проговорила Ольга. — Ты как здесь очутился? Какими судьбами?

— К другу приезжал. Друг у меня живет тут, прямо напротив магазина.

Ольга пожала плечами.

— Ты никогда об этом не говорил.

— Потому что мы с ним почти не общались последнее время. — Николай на секунду опустил глаза и тут же снова глянул на Ольгу открыто и дружелюбно.

— И что теперь? — спросила та. — Ваша дружба возобновилась?

— Да. У тебя тяжелая корзина? Дай, помогу. — Он взялся за металлические дужки, но Ольга упрямо замотала головой:

— Не надо, мне не трудно.

— Как знаешь, — тут же согласился он.

Она ждала еще каких-нибудь слов, обещанных объяснений по поводу того, что произошло в больнице. Но Николай молчал.

— Ладно, пошла я. — Ольга медленно двинулась в сторону кассы.

— Погоди, я сейчас. — Он быстро подошел к молочному прилавку, взял пакет ряженки, сунул его в корзину и вернулся к ней. — Теперь можем идти вместе.

Ольга с недоумением глянула на него. Куда вместе? Зачем? Какой смысл дойти до кассы и расстаться навсегда? Покупки, видно по всему, предназначены для Ксюши.

Николай, однако, сделал вид, что не замечает Ольгиного замешательства. Насильно взял из ее рук корзину и зашагал между рядами полок. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним.

Они отстояли небольшую очередь, почти молча, не разговаривая друг с другом. Оплатили покупки и, бок о бок, вышли на улицу.

— Ну, — Ольга старалась смотреть в сторону. — Мне пора. Я сегодня устала жутко, и есть хочется.

— Да, я тоже должен ехать, — проговорил Николай, но с места не двинулся.

— Ты хотел объясниться насчет того, почему тогда убежал из больницы, — осторожно напомнила она, чувствуя, что пауза затягивается.

— Хотел. — Он опустил голову.

— Так что же случилось? — Ей вдруг стало без причины весело.

Детский сад какой-то! Тайны, косые взгляды, многозначительное молчание. Зачем было подходить, если не желаешь никаких откровений?

— Оль, — словно через силу, произнес Николай, не отрывая взгляда от собственных ботинок. — Это все слишком сложно. Ты… ты не поймешь.

— Не пойму? Я? — искренне изумилась Ольга. — Разве я такая уж дура?

— Ты вовсе не дура. — Он, наконец, решился, поглядел прямо ей в лицо. Вид его выражал полное спокойствие и уверенность.

Что-то кольнуло Ольгу в самое сердце. Ей показалось, в глубине его глаз мелькнуло так знакомое ей выражение. То выражение, которое потом бесследно исчезло, уступив место вожделению и страсти. Она даже на цыпочки привстала, чтобы получше разглядеть, не упустить.

— Вовсе ты не дура, — повторил Николай и неожиданно улыбнулся. Улыбка получилась потерянной и грустной, но отчего-то ужасно обаятельной. — Оль, все. Не будем об этом. Я пошел. — Он кивнул и, повернувшись, направился к остановке.

Ольга стояла, не двигаясь с места, напряжено глядя ему вслед. А ведь нет у него здесь никакого друга. Нет, и не было. Он нарочно приходил, специально для того, чтобы увидеться с ней. А, она, глупая, ничего не заметила, спокойно дала ему уйти!

Ольга вдруг отчетливо поняла, что ей все равно, что там случилось в больнице. Не поймет она этого — и Бог с ним! Главное сейчас — вернуть Николая. Броситься за ним, догнать, удержать. Сказать, наконец, то, что она хотела сказать, когда заглянула в тренажерный на свет. «Я до сих пор тебя люблю. Несмотря ни на что. Всегда буду любить». Ну же, ну!