class="p1">Следующим же вечером ему выпал прекрасный шанс: они с Сэффрон направлялись после ужина в свои домики, и Стюарт предложил прокатиться на квадроциклах наперегонки по прерии.

— Ладно, — обрадовалась Сэффрон, — я тебя обгоню. Видишь вон ту лоханку, заполненную водой?

Они с ревом неслись по загону, приближаясь к восьмидесяти милям в час и стараясь не напороться на булыжник. Когда до корыта оставалось совсем недалеко, Стюарт позволил Сэффрон вырваться вперед.

— Это нечестно, — сказала она, — ты поддался.

— Не совсем так. Но мы можем считать это ничьей. если тебе так больше нравится.

Стюарт слез с квадроцикла и осмотрел корыто:

— Никогда не стал бы пить отсюда, тут полно жучков. Может быть, кран работает.

Он набрал кружку воды из-под крана.

— Ничего не говори, — сказала Сэффрон, — здесь так тихо и пусто. — Они сидели молча, слушая музыку ветра, разгуливавшего по прерии.

— Я бы могла здесь жить, — сказала она. — Если бы Маркус разрешил навсегда остаться в моем домике, я бы согласилась.

— И тебе не было бы одиноко? Маркус сказал, что проводит здесь три недели в году.

Она пожала плечами:

— Тут есть эти ковбои, и у меня не было бы прежних искушений. Ближайшее место, где можно купить дурь, — Джексон-Хол — в ста милях.

— Разве ты не бросила наркотики?

— Возможно, я никогда не забуду о них. Невозможно отказаться от них навсегда. Но я ничего не употребляю уже больше года.

Ладно, давай не будем больше говорить обо мне, это слишком грустно. Чего у тебя новенького? В последний раз, когда мы встречались, ты спас меня от Чарли. Я так и не поблагодарила тебя…

— Не стоит.

— Но мне всегда хотелось сказать тебе спасибо. Ты стал моим рыцарем в сияющих доспехах.

— Пустяки. Любому парню было бы приятно спасти тебя.

— Не совсем так. Обычно они только делают вид, что хотят спасти меня, а потом запирают в собственные замки.

— Кто так поступал с тобой?

— Например, Маркус.

Она рассказала Стюарту, как дважды была в заточении в лечебнице для наркоманов и каждый раз чувствовала, что никогда не выйдет оттуда.

— Ноя слышал, что он был твоим… э-э-э, приятелем или что-то в этом роде. Это, конечно, не мое дело, но так говорят.

Сэффрон посмотрела вдаль, на голубые горные вершины, потом повернулась к Стюарту и сказала:

— Думаю, можно сказать и так. Скорее, любовник. Приятель — это тот, кто приятен, а он никогда не был мне по-настоящему близок.

— Но теперь у вас все кончено?

— Слава богу, да. Все кончилось ужасно, но ты, думаю, уже знаешь.

— Я ничего не знаю.

Он хотел добавить: «Я знаю только, что я без ума от тебя, меня не интересует твое прошлое». Но вместо этого, он молча сидел на земле и смотрел ей в рот.

Она посмотрела на Стюарта, словно оценивая его:

— Я еще никому не рассказывала об этом. Могу я доверять тебе?

— Все, что ты мне расскажешь, останется между нами. Даю слово.

— Ладно. Маркус заставил меня сделать аборт. Это произошло прошлой осенью. Я была на четвертом месяце, и ребенок был от него. Он отправил меня в клинику в Лозанне.

— Господи, мне так жаль, — повинуясь движению души, Стюарт обнял Сэффрон за плечи. Он впервые осмелился прикоснуться к ней.

— Я даже не понимала, что беременна. Месячные у меня пропали из-за препаратов, которые я принимала. Как только я рассказала Маркусу, он сразу же отправил меня в то ужасное место. Он был в бешенстве. Заявил, что я безответственная, что предохраняться от беременности — это дело женщины и что он не хочет моего сраного ребенка — именно так и сказал. Он даже не полетел со мной в Швейцарию — просто приказал своему пилоту отвезти меня.

Сэффрон залилась слезами, уткнувшись лицом в рубашку Стюарта.

— Мне действительно очень жаль, Сэффрон. Ты замечательная… Я не могу понять, как Маркус мог оказаться такой сволочью?

— Он всегда был сволочью.

Стюарт подумал: «Мне бы так хотелось заботиться о тебе. Я бы стал твоим рыцарем».

— Поехали назад на ранчо, — слабо улыбнулась Сэффрон. — Зак обещал показать мне, как они ловят бычка веревкой.

Каждый раз обед проходил на новом живописном месте. Столы и стулья доставляли в Элк-Бридж, где каньоны и пещеры были изрисованы доисторическими индейскими рисунками, или на берег реки в прериях.

Гости добирались на место верхом или на квадроциклах, а провизия и навес, который Маркус обязательно натягивал для тени между хлопковыми деревьями, доставлялись в фургоне. Mapкус и Кристина прибывали последними в «лэндкрузере», насквозь пропахшем сексом. Ближе к вечеру все возвращались на ранчо и валялись у бассейна или дремали в домиках. Когда жара спадала, на Маркуса, Чарли и Стюарта нападала жажда соперничества, и они играли в теннис.

— Вас приятно обрадует, — объявил за предпоследним ужином Маркус, — что мы не забыли о нашей традиции прощального пиршества. В этот раз все было не так-то просто устроить, гораздо сложнее, чем в «Лифорд-Кей», особенно без Барбары, которая всегда занималась организацией торжеств. Но я решил попробовать. Завтра — главный праздник. Мы будем танцевать кадриль, она здесь очень популярна.

Праздник был организован отлично. Каменная жаровня с огромной решеткой для барбекю пылала, как геенна огненная. Над огнем вращалось нечто, размером и формой напоминавшее целую корову, выпотрошенную и освежеванную. На другой решетке Клеренс и Ред жарили грудинку и ребрышки. Небольшой оркестр, доставленный самолетом Маркуса из Джексон-Хола, играл под сенью хлопковых деревьев, обвешанных десятками фонариков. Неподалеку была устроена деревянная танцевальная площадка. Зак, Джим и Джонни Две Луны расположились у бара и разливали текилу, бурбон и ледяное пиво.

Крестные дети стояли с бокалами в руках и пристально наблюдали за приготовлением барбекю. Зак, не замечая леденящих взглядов Маркуса, учил Сэффрон жевать табак.

Все взяли еды и расселись за длинный с. тол прямо под открытым звездным небом.

— Хочу сказать, что мне было очень приятно повидаться со всеми вами, — сказал Маркус. — Большое спасибо, что приехали. Я знаю, как мало у вас сейчас свободного времени.

Послышался шепот: «Нет, вам спасибо, Маркус» и «Мы тоже прекрасно провели время».

Самопровозглашенный главный крестный сын Чарли задумался. Он чувствовал, что сейчас подходящий момент, чтобы встать и сказать что-нибудь, но он не забыл колкое замечание Маркуса в «Лифорд-Кей», когда Брэнд обвинил Чарли в том, что тот чересчур старается с благодарностями. Но если Чарли будет сидеть вот так, то кто-нибудь другой, например Стюарт, может перехватить инициативу и занять его место.

В конце концов, он решил, не вставая, поблагодарить Маркуса за чудесное время, которое они