Друд, о чем-то напряженно размышлявший, отозвался не сразу.

— Не могу сказать о других легендах, но я знаю, кто создал эту и для чего.

— Что ты имеешь в виду? Разве легенды — не народное творчество?

— Данная — нет. На самом деле этот замок принадлежал Тиургу I, деду Тиурга Великого Завоевателя.

— Ты хочешь сказать, его отцу? Мне раньше так рассказывал.

— Нет, именно деду. Бывает, отдаленное прошлое нас интересует не только с познавательной точки зрения, а как возможность, манипулируя им, создать, сконструировать настоящее, сотворяя идолов для поклонения и замалчивая истинных героев. Хотя идеальных героев в жизни не бывает: всегда в них присутствует и белое, и черное, не важно, что тогда преобладало, главное, что нам сейчас необходимо! Собирательный образ Тиурга Великого Завоевателя — прототип трех исторических личностей: его деда, отца и его самого. Первый Тиург обладал талантом полководца, длительное время был главным военачальником у царя Сколина. Благодаря ему значительно расширились владения царя, он фактически стал главенствовать на полуострове. Тиург отличался крайней жестокостью — если противники оказывали ему сопротивление, уничтожал всех, никого не жалел, казнил пленников. Занимая столь высокий пост, он по обычаю отдал в заложники царю своего первенца — Телона. Тот с младенчества находился при дворе, воспитывался как придворный, принял веру в бога Бодна. Его отец оставался язычником, он основал в этих местах мини-государство со своими законами, лишь формально подчиняющееся верховной власти. На смену Скопину на престол взошел Рестон, фанатично религиозный человек, ненавидящий Тиурга, но он боялся вести с ним борьбу открыто. Он еще больше приблизил к себе сына Тиурга Телона и вступил с ним в тайный сговор. Телон, приехав в гости к отцу с большим отрядом воинов, вероломно его убил и, захватив хитростью замок, уничтожил всех его жителей, включая своих братьев и сестер. Тем временем подошел царь Рестон с войском, и с язычеством в этом краю было покончено. Телон, приняв титулы и звания отца, стал главным военачальником и отдал царю Рестону своего первенца Тиурга, находящегося в возрасте отрока, в заложники. Первое время полководцу Телону сопутствовала удача, но затем он стал терпеть поражение за поражением и, заслужив немилость царя, попытался укрыться в этом замке, построенном отцом, но был предан и казнен, а замок разрушили. Его сын Тиург был на волосок от смерти из-за своего происхождения, ему пришлось пройти длинный путь восхождения, но он стал военачальником благодаря своему таланту, а затем он низверг царя Рестона и сел на трон. А поздняя легенда об этом замке была придумана, чтобы меньше интересовались тем, что здесь происходило когда-то.

— Не понимаю — что в этой истории удивительного? Ведь подобная борьба за власть, когда предательство процветает, ведется и в наше время, лишь с единственной разницей: не придерживаются обычая наследования по родству, поэтому предают интересы партий, кланов, друзей. Ой, извини! Я забыла, что нахожусь в Ином мире. Разве у вас этого нет?

— Есть. Но дело в том, что уже более двух десятков лет выборная демократическая власть на полуострове находится в руках наследников династии Тиургов, и они не хотят демонстрировать свое грязное белье. То, что я тебе сейчас рассказал, нельзя прочитать в школьных учебниках по истории, поэтому, чтобы не подвести меня, ни с кем не разговаривай на эту тему.

«Выходит, власть на полуострове находится у потомков тавров-переселенцев. Может, попытаться выйти на них и рассказать о своей миссии?» — задумалась Мара.

— И не думай об этом. Власть существует вне национальности и разных миров. Только нарвешься на неприятности, — улыбнулся Друд. — Твои откровения им больше помешают, чем помогут. Как отнеслись бы в твоем мире к правителям, если бы выяснилось, что они «не от мира сего», другими словами, ПРИШЕЛЬЦЫ? Этим немедленно воспользовались бы их политические противники.

— Откуда ты узнал, что я об этом подумала? — удивилась Мара.

— А о чем другом ты могла подумать? — рассмеялся Друд.

Ливень перешел в ровный грозовой дождь, и вновь при зловещих вспышках молний и раскатах грома они жались друг к другу. Потоп с неба привел к резкому похолоданию, и они, прижимаясь все теснее, дарили друг другу тепло своих тел. Мара, чувствуя тепло мужчины, ощутила странное возбуждение. Внезапно внизу живота прокатилась горячая волна, заставив задрожать все тело. Став жрицей богини Девы, она приняла обет сохранять девственность до тех пор, пока носит этот сан.

Кирилл, завладев ее душой, постепенно перешел к осаде тела. Их вечерние прогулки обычно заканчивались у нее дома, где вскоре начиналась борьба за каждый сантиметр ее тела, которое теряло свое облачение с каждым разом все быстрее. Против одной неведомой клеточки разума, отвечающей за то, как должно быть, восставали душа, тело, желания, но она, оставаясь в меньшинстве, всегда выходила победителем.

Изнемогающие, взмокшие от мук желания тела бессильно переплетались и в итоге капитулировали перед тем, что отвечало за абстрактный долг перед мифическим существом. Но каждое расставание оставляло у него надежду на следующую встречу, усиливало неудовлетворенный голод, и когда за уходящим Кириллом закрывалась дверь, у Мары срывало всякие тормоза, но уже не было его. А утром разум, долг вновь полностью управляли ее телом. Так было до тех пор, пока не умерло его тело, а у нее — душа. Вернее, она так считала до сих пор…

Несмолкающая дробь струй дождя властвовала снаружи, а порывы ветра насквозь пронизывали неуютное убежище. Их тела охватила неуправляемая дрожь, амплитуда холода завладела всей сущностью девушки-женщины, и когда эта нескрываемая и неуемная дрожь достигла апогея, вся ее прошлая жизнь сжалась в маленький светящийся шар-молнию, неизбежно взрывающийся смертельным разрядом, чтобы — умереть, чтобы — родиться…

Две спины соприкасались осторожно-осторожно, клеточка к клеточке, так хрупко-стеклянно, что мгновение растянулось, замерло, времени не стало. И вот тогда Мара смогла постичь себя, себя — женщину. Ей стало жарко-жарко, дождь и ветер потеряли над ней свою власть. Власть обрела Женщина, ее плоть горела и отдавала жар. А мужчина уже не мог ничего осознавать, понимать, его поглотил жар ее тела. Казалось, это его мужская сила покорила ее и… А на самом деле это ее энергия, заключенная много лет в оковы, вмиг обрела свободу, овладев двумя телами… Обнажая единое целое, раскрывая суть самого прекрасного, неподдающегося словам, разуму… ЛЮБВИ.

Ее тело стало ватным и невесомым, кровь превратилась в огонь, огонь, с бесконечной скоростью пробегающий по кругу СЕРДЦЕ — МОЗГ — НОГИДОКОНЧИКОВПАЛЬЦЕВ — МОЗГ — СЕРДЦЕ. На миг каждая клеточка в отдельности замерла, затихла, остановилась и затем взорвалась все сметающим буйством оргазма.

Незаметно этот вечер перешел в ночь, а они не чувствовали ни холода, ни жесткости своего ложа, которое они устроили из своей одежды, бросив ее прямо на камни. Их подавляемое естество разрушило оковы долга перед чем бы то ни было, загнало в дальний угол эту марионетку — разум, оставив место лишь чувствам. Та ночь сделала их Другими, и даже утро с вернувшимся солнцем не смогло ничего изменить.