В неожиданной темноте на них нахлынула буря ощущений: крики; вопли боли и страха; скользящие, сопротивляющиеся конечности; холодная, смертельная хватка вонючей тины, которая начала тянуть их во всех направлениях, крутить вокруг своей оси.

Логан не мог сказать, почему они свалились на пол платформы. Прилив инстинкта самосохранении диктовал, что нужно бежать от обрушивающейся на них грязи Судда, держаться как можно дальше от нее любой ценой. Но почти одновременно с этой не самой удачной мыслью он вдруг понял все ее безумие: они находились на глубине сорока футов от поверхности; здесь не было ни воздушных баллонов, ни батискафа. Давление болота быстро заполнит гробницу, камеру за камерой. Джереми поторопился избавиться от ужасного зрелища, представив вместо него другую картину: полдюжины бегущих в панике обезумевших людей, пытающихся скрыться в глубине гробницы.

Под ним началось какое-то бешеное движение; раздался недовольный резкий крик. Логан понял, что это Тина пытается освободиться от его захвата. Он отпустил ее, отворачивая лицо от падающего вязкого кошмара. Залез в карман, нащупал фонарик и вытащил его.

Пошарив лучом в темноте, Джереми отметил, что черная грязь Судда быстро заполняет «пуповину» по всей длине, круша своим весом балки и разрывая кабели. Кто-то наверху — один из техников — исчез в бурлящем грязевороте деревянных деталей и металлических колец; какое-то время были видны окровавленные руки бедняги, но потом и они исчезли в черной пучине. «Пуповину» била страшная внутренняя дрожь, как будто внешнее давление бескрайнего болота пыталось скрутить ее по всей длине и расплющить вместе со всеми, кто в ней находился.

Джереми попытался докричаться до Тины. В этот момент ему в лицо ударил ком слежавшейся грязи, часть которой залепила ему рот. Он выплюнул ее, усилием воли подавляя позывы к рвоте, потом схватил женщину за руку и прокричал:

— Тина! Карабкайся! — показывая на сплетение балок и брусьев над ее головой.

Механику Фрэнку Ковински повезло. Когда разорвало «пуповину» и, казалось, весь Судд устремился внутрь, он как раз взбирался по деревянным ступенькам, но поскользнулся и начал падать вниз. Его тут же затянуло в остатки кабелей, свисавших повсюду. Ковински использовал тело какого-то человека — частично как мостик, частично как трамплин — и умудрился перекинуть себя через раздираемую на части желтую трубу. Он понимал, что никогда в жизни не сможет выбраться наверх через остатки «пуповины». Это ему стало понятно, как только он взглянул на ужасное месиво деревянных деталей, человеческих тел и растекающейся черной грязи, но ради спасения жизни был готов прыгнуть в болото и плыть, буквально прогрызая себе путь наверх. Борясь с подступающей к глотке грязью, используя свое тело как точку опоры, он умудрился схватиться за оторванный кусок обшивки «пуповины» и неимоверным усилием вытащить себя из нее на просторы бескрайнего болота.

Сейчас он свободен. Свободен от криков погибающих коллег и сцен смерти. Однако он не принял во внимание, насколько плотны и черны глубины Судда; не подумал о том, что ужасное содержимое болота — густое и липкое, как смола, шершавое, как наждачная бумага, — способно содрать с него кожу и выцарапать глаза. Он быстро закрыл их, однако колючий песок уже попал туда, и не было возможности их промыть.

Но нет времени на такие пустяки. Главная цель — выбраться на поверхность. Фрэнк попытался сориентироваться в сплошной черноте и принялся пробиваться наверх.

* * *

Так быстро, как только мог, Логан взобрался наверх через кашу сломанных балок и опорных бревен, которые поднимались к потолку входа в гробницу. Дерево было черным и скользким от грязи, и казалось, что на каждую балку, на которую взбирался Джереми, приходилось две, по которым он соскальзывал вниз. Время от времени он с тревогой посматривал на Тину, чтобы убедиться в том, что она следует за ним. Последовало еще одно страшное содрогание; казалось, вся разрушенная труба оторвалась от границы соединения с гробницей с протестующим скрежетом и стоном металла. Крики, вопли и взывающие о помощи мольбы постепенно стихли и еще больше наполнили Логана отчаянием: остался лишь слякотный, чавкающий звук Судда, быстро заполняющий гробницу.

Держа фонарик в зубах, Джереми вытащил себя на верхнюю перекладину, причем его голова находилась в каких-то дюймах от потолка «пуповины». На этой высоте временная конструкция из деревянных балок выглядела шаткой и ненадежной, но жирное коварное болото уже добралось до его икр, удерживая на месте черной клейкой массой. Упершись в самый верхний металлический пилон, Логан протянул руку вниз Тине, помог ей взобраться на перекладину и усесться рядом с ним.

В тусклом свете фонарика ее едва можно было узнать, поскольку все лицо, волосы и одежду женщины покрывал толстый слой грязи, а глаза казались маленькими белыми точками, сверкающими в сплошном панцире грязи.

— Ну и что дальше? — прокричала она. — Будем ждать, пока не утонем в этом дерьме?

— Мы не утонем! — прокричал в ответ Логан.

Новый, еще более яростный толчок. Они прильнули друг к другу, а вся конструкция задрожала и резко накренилась.

— Она может рухнуть в любой момент, — произнес Джереми. — Когда это произойдет, не паникуйте! На нас обрушится болото. Что бы ни случилось, держитесь за меня. Крепко! Я вцеплюсь в эту стойку, здесь она надежно прикреплена к граниту и никуда не сдвинется.

Он сорвал с себя рубашку, расстегнул ремень и выскользнул из штанов. Потом сдернул рубашку с Тины. Пуговицы разлетелись в разные стороны, обнажив грудь.

— Какого черта вы делаете? — возмутилась она.

— Снимайте джинсы, — приказал он. — Быстро! Ваша одежда станет дополнительным грузом, и тогда вы никогда не выберетесь на поверхность.

Она расстегнула молнию на джинсах и быстро сняла их.

— Как только давление уравновесится, мы всплывем. Крепко держитесь за меня. Что бы ни случилось, постарайтесь не потерять ориентацию. Закройте глаза перед тем, как мы начнем подниматься вверх, — это поможет сохранять положение в грязи. — Джереми взглянул вниз на конструкцию под ними и быстро произвел подсчеты. — Мы должны подняться вверх на тридцать пять футов. Успокойте дыхание, контролируйте скорость подъема и расход кислорода. Понятно?

Тина согласно кивнула. Она смотрела на грязь и тину, которая уже доходила им до пояса и продолжала подниматься, густая и вязкая, как шоколадный шейк.

— Тина! — закричал Логан. — Вам все понятно?

В этот момент произошел последний разрушительный толчок, заскрежетал металл, сорвало потолок — и на них ринулось черное нутро Судда, начавшего сжимать их в своих смертельных объятиях.

* * *

Фрэнк Ковински прокладывал путь через болотную грязь и тину. Глаза резало от песка, а уши и ноздри забились густой, непродыхаемой слизью. Казалось, болото протянуло к нему гигантские невидимые щупальца, хватавшие его за одежду, пытаясь затянуть на дно. В этой грязевой тьме попадались палки, папоротники и камыши, что-то более мягкое, скользкое, что он даже не пытался определить. Некоторые из них удавалось использовать в качестве опор для рук и ног, и Фрэнк пробирался через скользкую и смрадную вселенную грязи.